Я не давала повода для его ревности, и я выдерживала его гнев. Если он бил меня, я давала ему сдачи. Он грозился высечь меня. Я обещала ему уйти в бордель и осрамить его на все царство. Он пытался ограничить мое законное право на владение его имениями, а я играла на его ревности, угрожая нарожать ему легион ублюдков. Наша совместная жизнь никогда не была тихой, но точно так же она редко бывала скучной.
И пришел день, когда я сделалась хозяйкой Тихих Вод, а никакая женщина не могла бы мечтать о лучшем поместье.
При этом он путался с любовницами, пытаясь игнорировать меня. Однако было и у него слабое место. Он слишком много пил. Когда он напивался до чертиков, я приходила к нему в спальню, и он не мог устоять передо мной. Это было противно, конечно, но оно того стоило. Я проделывала это каждые месяц или два, чтобы он никогда не был уверен, что ребенок, которого я могла бы понести, – не его. Поймите: у нас с ним был один бог. Кто бы ни был отцом любого ребенка, которого я могла бы понести, Крав принял бы его, ибо я с самого начала принадлежала к его семье. Огнеястреб не думал об этом до свадьбы – я объяснила ему всю прелесть ситуации при первом же удобном случае. Впрочем, знание это не улучшило его характера – я ведь упоминала, что он был ревнив.
И все же я оставалась верна ему, хоть он вряд ли в это верил.
Пока не появился Высокочесть.
Майстер Омар описал вам царя, и он вновь предстал у меня перед глазами. В нем было все, чего недоставало Огнеястребу, – веселье, страстность, открытость, великодушие. Юность с ее безумствами для нас миновала, но любовь даруется не только молодым. На самом деле истинная любовь приходит в зрелые годы, потому что только тогда способен понять, что тобой движет не просто минутное влечение. Страсть – плод любви, а не ее источник. Почему только молодые не видят этого?
Я полюбила царя, а он меня. Наша любовь длилась годы, но за все это время мы были близки только четыре раза. Я помню каждое мгновение этих встреч. Огнеястреб подозревал, а может, и догадался об этом, а Высокочесть не желал раздоров со столь могущественным человеком, ведь это могло привести к гражданской войне. Мой муж следил и подстерегал нас. Четыре раза!
Высокочесть гостил у нас со своим двором, и со всех сторон меня окружали глаза. Мы могли разговаривать, но только у всех на виду. У нас не было возможности побыть наедине, делать то, чего мы так отчаянно желали.
В отчаянии пошла я к Краву.
– Всего час! – молила я. – Боже мой, подари мне один час с тем, кого я люблю!
– Мне не жаль счастья для тебя, дитя мое, – ответил дракон. – Но счастье всегда имеет свою цену. Какую цену готова ты заплатить в этом случае?
Боже, какая я была дура!
– Любую! Что угодно!
– Ты неосторожна! Я не знаю эту цену, Розосвета, а то назвал бы ее тебе. Я знаю только, что цена может быть очень высока.
– Я готова заплатить! – воскликнула я.
Единственный раз слышала я тогда, как мой бог плачет.
– Огнеястреб тоже мой сын, и я не хочу наставлять ему рога, как бы он ни заслуживал этого.
– Ты удержишь меня?
– Нет, – произнес Крав тихо. – Слушай. Есть такой человек, его зовут Омар. Он меняла историй. Пошли самого верного своего слугу в Майто, он найдет его там в таверне «Золотой якорь». Пусть доставит его сюда. Скажи Высокочести, пусть предложит ему взятку. Она должна быть царской, ибо этот сказитель равнодушен к богатству. Только небывалый подарок может произвести на него впечатление. В благодарность за это он так зачарует слушателей своим рассказом, что вы вдвоем сможете ускользнуть незамеченными. Даже Огнеястреб не устоит перед речью этого человека. Но если царь поскупится, ничего не выйдет.
Какая женщина устоит перед таким соблазном? Я могла потребовать от человека, которого любила, чтобы он показал, как я дорога ему. Конечно же, Высокочесть принял вызов. Я чуть не сгорела со стыда, когда увидела бриллиант, который он предложил отдать ради меня.
Но это не Верл устроила все это! Верл была дома, в Утоме. Это все дело рук Крава. Кто, кроме царя, мог предложить мастеру Омару такой алмаз? И кто мог назначить такую цену, если не сама хозяйка дома?
Вот в чем солгал вам Омар. Он видел, кто исчезал одновременно с царем в тот вечер. Высокочесть никогда бы не совратил подругу своей дочери! Никогда! Это была я, но Омар солгал вам сегодня, чтобы не осрамить меня.
Я никогда не признавалась в этом раньше, но сейчас я вспоминаю об этом даже с гордостью.
И я навеки благодарна меняле историй за те бесценные минуты с мужчиной, которого я любила.
Две недели спустя Высокочесть погиб. Девять месяцев спустя я родила Свежерозу.
Вот какова была цена, и мне пришлось расплатиться сполна.
О, как трепетала я в день ее наречения! Мы не могли не пригласить всех знатных родственников, старших членов всех ветвей нашего огромного клана, этого требовал обычай. Они пришли все. Весь клан, дети Крава. В молельне собралось столько народа, что яблоку негде упасть.
Огнеястреб внес ребенка. Он был убежден, что это не его дочь. Ничто не убедило бы его в обратном, даже если бы он держал меня запертой в ящике, а единственный ключ хранил у себя в кармане. Он положил ее перед богом.
– Она моя, – сказал Крав. – Она Свежероза Кравская.
– Но она моя? – вскричал мой муж на глазах у всех собравшихся гостей. Ох, ну и стыд!
– Ты, – ответил дракон, – дерьмо!
Грянул такой оглушительный хохот, что чуть не обрушился потолок. Ни слова не произнес больше бог, и никогда больше не давали Огнеястребу забыть об этом. Никогда больше не ступала я в его спальню и ни в чью больше, ибо любовь моя была мертва.
Спустя несколько лет Быстроклинок затеял войну из-за Бунии. Огнеястреб погиб в первом же сражении, и я только обрадовалась, избавившись от него. Мой старший сын вступил в права наследства, но Жениться не успел. Они с братом отправились на войну, и я правила Тихими Водами в одиночестве. Это были самые счастливые годы моей жизни! Я ничего не могла с собой поделать. Разве грех признаваться в этом?
У меня росла дочь, Свежероза. Она была гораздо младше моих сыновей и была для меня отрадой. Даже ребенком она была прекрасна, и с каждым днем красота ее все расцветала. Она была умна и своенравна. Мы то и дело ссорились, но по любви. Она знала, что я люблю ее, даже когда мы дулись друг на друга.
Не могла не знать.
Уверена, что знала!
И она любила меня. Мы не говорили об этом; во многом мы были слишком схожи.
Предложения руки и сердца начали сыпаться на нее, когда ей исполнилось двенадцать. Я отложила все разговоры на эту тему до тех пор, пока ей не исполнится четырнадцать. Когда этот день наступил, Свежероза сама отказалась говорить об этом. Спустя десять лет предложения все еще поступали, и она продолжала давать отказ – даже говорить об этом не хотела!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73
И пришел день, когда я сделалась хозяйкой Тихих Вод, а никакая женщина не могла бы мечтать о лучшем поместье.
При этом он путался с любовницами, пытаясь игнорировать меня. Однако было и у него слабое место. Он слишком много пил. Когда он напивался до чертиков, я приходила к нему в спальню, и он не мог устоять передо мной. Это было противно, конечно, но оно того стоило. Я проделывала это каждые месяц или два, чтобы он никогда не был уверен, что ребенок, которого я могла бы понести, – не его. Поймите: у нас с ним был один бог. Кто бы ни был отцом любого ребенка, которого я могла бы понести, Крав принял бы его, ибо я с самого начала принадлежала к его семье. Огнеястреб не думал об этом до свадьбы – я объяснила ему всю прелесть ситуации при первом же удобном случае. Впрочем, знание это не улучшило его характера – я ведь упоминала, что он был ревнив.
И все же я оставалась верна ему, хоть он вряд ли в это верил.
Пока не появился Высокочесть.
Майстер Омар описал вам царя, и он вновь предстал у меня перед глазами. В нем было все, чего недоставало Огнеястребу, – веселье, страстность, открытость, великодушие. Юность с ее безумствами для нас миновала, но любовь даруется не только молодым. На самом деле истинная любовь приходит в зрелые годы, потому что только тогда способен понять, что тобой движет не просто минутное влечение. Страсть – плод любви, а не ее источник. Почему только молодые не видят этого?
Я полюбила царя, а он меня. Наша любовь длилась годы, но за все это время мы были близки только четыре раза. Я помню каждое мгновение этих встреч. Огнеястреб подозревал, а может, и догадался об этом, а Высокочесть не желал раздоров со столь могущественным человеком, ведь это могло привести к гражданской войне. Мой муж следил и подстерегал нас. Четыре раза!
Высокочесть гостил у нас со своим двором, и со всех сторон меня окружали глаза. Мы могли разговаривать, но только у всех на виду. У нас не было возможности побыть наедине, делать то, чего мы так отчаянно желали.
В отчаянии пошла я к Краву.
– Всего час! – молила я. – Боже мой, подари мне один час с тем, кого я люблю!
– Мне не жаль счастья для тебя, дитя мое, – ответил дракон. – Но счастье всегда имеет свою цену. Какую цену готова ты заплатить в этом случае?
Боже, какая я была дура!
– Любую! Что угодно!
– Ты неосторожна! Я не знаю эту цену, Розосвета, а то назвал бы ее тебе. Я знаю только, что цена может быть очень высока.
– Я готова заплатить! – воскликнула я.
Единственный раз слышала я тогда, как мой бог плачет.
– Огнеястреб тоже мой сын, и я не хочу наставлять ему рога, как бы он ни заслуживал этого.
– Ты удержишь меня?
– Нет, – произнес Крав тихо. – Слушай. Есть такой человек, его зовут Омар. Он меняла историй. Пошли самого верного своего слугу в Майто, он найдет его там в таверне «Золотой якорь». Пусть доставит его сюда. Скажи Высокочести, пусть предложит ему взятку. Она должна быть царской, ибо этот сказитель равнодушен к богатству. Только небывалый подарок может произвести на него впечатление. В благодарность за это он так зачарует слушателей своим рассказом, что вы вдвоем сможете ускользнуть незамеченными. Даже Огнеястреб не устоит перед речью этого человека. Но если царь поскупится, ничего не выйдет.
Какая женщина устоит перед таким соблазном? Я могла потребовать от человека, которого любила, чтобы он показал, как я дорога ему. Конечно же, Высокочесть принял вызов. Я чуть не сгорела со стыда, когда увидела бриллиант, который он предложил отдать ради меня.
Но это не Верл устроила все это! Верл была дома, в Утоме. Это все дело рук Крава. Кто, кроме царя, мог предложить мастеру Омару такой алмаз? И кто мог назначить такую цену, если не сама хозяйка дома?
Вот в чем солгал вам Омар. Он видел, кто исчезал одновременно с царем в тот вечер. Высокочесть никогда бы не совратил подругу своей дочери! Никогда! Это была я, но Омар солгал вам сегодня, чтобы не осрамить меня.
Я никогда не признавалась в этом раньше, но сейчас я вспоминаю об этом даже с гордостью.
И я навеки благодарна меняле историй за те бесценные минуты с мужчиной, которого я любила.
Две недели спустя Высокочесть погиб. Девять месяцев спустя я родила Свежерозу.
Вот какова была цена, и мне пришлось расплатиться сполна.
О, как трепетала я в день ее наречения! Мы не могли не пригласить всех знатных родственников, старших членов всех ветвей нашего огромного клана, этого требовал обычай. Они пришли все. Весь клан, дети Крава. В молельне собралось столько народа, что яблоку негде упасть.
Огнеястреб внес ребенка. Он был убежден, что это не его дочь. Ничто не убедило бы его в обратном, даже если бы он держал меня запертой в ящике, а единственный ключ хранил у себя в кармане. Он положил ее перед богом.
– Она моя, – сказал Крав. – Она Свежероза Кравская.
– Но она моя? – вскричал мой муж на глазах у всех собравшихся гостей. Ох, ну и стыд!
– Ты, – ответил дракон, – дерьмо!
Грянул такой оглушительный хохот, что чуть не обрушился потолок. Ни слова не произнес больше бог, и никогда больше не давали Огнеястребу забыть об этом. Никогда больше не ступала я в его спальню и ни в чью больше, ибо любовь моя была мертва.
Спустя несколько лет Быстроклинок затеял войну из-за Бунии. Огнеястреб погиб в первом же сражении, и я только обрадовалась, избавившись от него. Мой старший сын вступил в права наследства, но Жениться не успел. Они с братом отправились на войну, и я правила Тихими Водами в одиночестве. Это были самые счастливые годы моей жизни! Я ничего не могла с собой поделать. Разве грех признаваться в этом?
У меня росла дочь, Свежероза. Она была гораздо младше моих сыновей и была для меня отрадой. Даже ребенком она была прекрасна, и с каждым днем красота ее все расцветала. Она была умна и своенравна. Мы то и дело ссорились, но по любви. Она знала, что я люблю ее, даже когда мы дулись друг на друга.
Не могла не знать.
Уверена, что знала!
И она любила меня. Мы не говорили об этом; во многом мы были слишком схожи.
Предложения руки и сердца начали сыпаться на нее, когда ей исполнилось двенадцать. Я отложила все разговоры на эту тему до тех пор, пока ей не исполнится четырнадцать. Когда этот день наступил, Свежероза сама отказалась говорить об этом. Спустя десять лет предложения все еще поступали, и она продолжала давать отказ – даже говорить об этом не хотела!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73