– Питер, позволь напомнить тебе, что мы имеем дело с личным агентом принца Медивани, смышленой курочкой Брукси Гудман. Она бы не стала нас так подставлять, – заверил его Джек. – Выше нос! Думай о хорошем, Пит. У нас получится. Все идет именно так, как я говорил. Абсолютно никаких проблем!
10
«Вуменс вэа дейли», 17 декабря:
«Отвечая на вопрос: „Что готовит к весеннему показу этого года не так давно приобретенный финансовым воротилой Джексоном Стормом Дом моды Лувель?“ – парижский офис „Джексон Сторм Интернэшнл“ сделал заявление, что работает над осенне-зимней коллекцией моды, традиционно представляемой в Париже в июле месяце.
Отказавшись от весенних фасонов в графике своей работы, Дом моды тем самым освобождает время для только что заявленной Стормом на середину зимы фантастической постановки «Бал Белых Птиц», представляющей однотипные костюмы, которые готовит новый кутюрье Дома мод Лувель Жиль Васс. Бывший ассистент-дизайнер Руди Мортесьера, Жиль Васс стал обладателем прошлогоднего Золотого приза жюри Парижской высокой моды в номинации «Самый перспективный молодой дизайнер».
Согласно интервью Джексона Сторма, которое он дал по телефону из вот-вот открывающегося Дома моды Лувель в Париже, бал-маскарад устраивается в поддержку французского Фонда милосердия и Дома для престарелых музыкантов в Бресте. Вечер будет сопровождаться музыкой в исполнении Парижского камерного оркестра, британской рок-группы «Мотлей крю» и Вашингтонского оркестра под управлением Лестера Ланина. Событие планируется на середину февраля в большом фойе парижской «Гранд опера». Международный список приглашений будет находиться у принца и принцессы Полиньяк-Брюн, сопредседателей французского Фонда милосердия.
Вызывает особенный интерес готовящееся шоу, специально озвученное и освещенное. Джексон Сторм подчеркивает, что костюмы являются «фантазиями-интерпретациями» на тему экзотических птиц, включая белую сову, японского журавля и белую цаплю.
Покупка в прошлом году фирмой «Джексон Сторм интернэшнл» старого Дома моды на улице Бенедиктинцев вызвала оживленную полемику, в процессе которой авторитетные парижские кутюрье разделились во мнении на влияние этой корпорации на французскую высокую моду. Недавнее сообщение о том, что принцесса Жаклин Ме-дивани, юная дочь балканского принца Алессио Медивани, была включена в штат в качестве ассистента дизайнера (положение, которое несколько лет назад занимала у Диора принцесса Монако Стефания), явилось причиной небольшой сенсации.
Отныне корпорация Джексона Сторма провозгласила Дом моды Лувель самым замечательным проектом компании на всемирном массовом рынке империи мод. Президент Джек Сторм возвестил о планах развития привилегированных домов моды (свыше десяти тысяч долларов), ателье (до десяти тысяч долларов), а также сети недорогих бутиков «Сторм-Кинг».
– Боже! – Минди Феррагамо, только что прибывшая из Нью-Йорка, обвела взглядом холл на первом этаже. – Да это какой-то сумасшедший дом!
В неизменном сером деловом костюме, она неподвижно стояла, опустив на пол дорожную сумку от Луи Виттона, наблюдая за оживленным потоком людей, снующих вверх-вниз по большой мраморной лестнице Дома Лувель. Навстречу ей шли привратник Абдул с сыном, высоким парнем в университетской спортивной форме. Оба тащили старые трубы из реконструированного туалета на втором этаже. Примерщица Наннет промчалась мимо них наверх, откликаясь на зов Сильвии из закроечной комнаты.
– Где, черт возьми, Джек? – воскликнула исполнительный вице-президент Сторма.
Узнав знакомый голос, через перила лестничной площадки второго этажа перегнулась Кэнденс Добс.
– Ах, Боже мой, неужели это ты, Минди? Когда ты приехала? Ты читала в международной «Геральд трибюн» о фэнтэзи? Просто несчастье! Нам не хватает манекенщиц!
Минди поправила очки в золотой оправе, вглядываясь в проем лестничного колодца.
– Позвоните Беттине или Софи Литвак, – кратко бросила она.
– Ведущие агентства не откликаются на наши запросы!
Специалистка по связям с общественностью устремилась вниз по ступенькам. Имея дело с французской прессой и электронными средствами информации, оказывающими повсеместное сопротивление, как выражались в Париже, «вторжению» Джексона Сторма, бедная Кэнди потеряла несколько фунтов веса и выглядела теперь не лучшим образом. На площадке второго этажа ей пришлось прижаться к стене, пропуская двух грузчиков, тащивших в помещение ателье новые столы для закройки.
– Французы то и дело ставят нам подножки, – пожаловалась она, еле переводя дыхание, когда добралась до Минди, стоявшей у основания лестницы. – Мы не в состоянии отыскать манекенщиц для фэнтэзи, «Гранд опера» нагадила нам с датой представления. Можешь себе представить – это среда! – Она громко застонала. – В Париже никто никуда не ходит вечерами по средам!
Минди открыла дверь демонстрационного зала.
– Где Джек? – повторила она, переступая порог.
– Мы платим уйме людей, – продолжала Кэнди, следуя за вице-президентом в еще не законченное реставраторами помещение, – начиная с принца и принцессы Полиньяк-Брюн и заканчивая председателем Фонда милосердия графом де Бонрило, чтобы они занимались приглашениями и привлекали представителей высшего света. Однако все упираются, Минди! Мне трудно во всем разобраться, но циркулируют слухи, будто фэнтэзи и «Бал Белых Птиц» провалятся!
Маленькая женщина в строгом сером костюме медленно повернулась посреди зала, разглядывая беспорядочно расставленную мебель и ряды закрытых ящиков.
– Кто это – «все»?
Кэнди провела рукой по растрепавшимся светлым волосам.
– Минди, здесь всем заправляют несколько фамилий из верхних эшелонов. Париж хуже, чем какой-нибудь проклятый Богом городок в Огайо. Либо ты знаешь нескольких человек, чьи семьи ведут свое происхождение от Карла Великого, и нравишься им, либо нет. Третьего не дано. Вот в чем дело! Такое происходит не только в моде, – добавила она с истерической интонацией в голосе, – но и в бизнесе, обществе, правительстве…
– Двух месяцев недостаточно, чтобы все наладить, – прервала ее Минди. – Я же говорила Джеку.
– Нам потребуется по крайней мере полгода. – Кэнди с облегчением вздохнула: второй человек после самого Джека Сторма согласен с ней. – А что он сказал?
Минди холодно улыбнулась ей.
– Джек все же настоял на своем.
Неожиданно за дверью зала раздался шум голосов. Естественный резонатор звука лестничного колодца доносил пронзительные женские вопли на французском и взбешенный тенор, отвечающий на том же языке. Затем последовал оглушительный грохот, хлопнула дверь, за ней – другая.
Кэнденс Добс побледнела.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76