– Нет… полтора года.
Николас поразмыслил над ее словами.
– На месте твоего брата я бы сломал тебе шею. – Он высвободил свою руку, которую бессознательно сжимала Элис. – Уже поздно. Тебе придется извинить меня. Мне хочется поскорее принять ванну, смыть запах тюрьмы.
Он сделал несколько шагов, снег поскрипывал под ногами.
– Ты знал! – воскликнула Элис.
Он не остановился, проговорив на ходу:
– Да. Вечером, когда пришел, чтобы вернуть тебе серьги, наверху в «Опера». Моя служба безопасности в конце концов вычислила твое подлинное имя.
Она шла за ним, почти не ощущая холодный снег, забивавшийся в ее туфли.
– Браун – фамилия моего отца. Только по условиям треста мне пришлось взять законную фамилию Мелтон, моего отчима.
Она увидела, как Николас пожал плечами.
– Это не имеет значения. – Он продолжал идти вперед. – Это было еще одним сюрпризом того незабываемого вечера.
Они добрались до угла и вышли на освещенную широкую улицу с более оживленным движением. Николас целеустремленно зашагал вперед. Создавалось впечатление, что он находит успокоение, дает выход накопившемуся гневу, находясь в движении.
Элис поняла, что пришло время сообщить ему главное. Она чувствовала себя так, будто прыгает с головокружительной высоты, не надеясь остаться в живых.
– Николас, – окликнула она его. – «Паллиадис-Посейдон» сдает внаем более восьмидесяти процентов своих кораблей «Авиа Эстанке Эрманос», в Панаме.
Он начал переходить через улицу.
– Она принадлежит банку «Сегурос Панама Терсеро». Панамский банк полностью принадлежит корпорации «Делмарвко» в Делавэре.
Николас Паллиадис остановился.
– «Делмарвко инкорпорейтед», – продолжала Элис упавшим голосом, – целиком принадлежит тресту «Хайтауэр» в Сан-Франциско.
Он повернулся к ней лицом, слегка приподняв черные брови. «Как он холоден, – подумала Элис. – О прощении не может быть и речи!»
– Трест «Хайтауэр», – заставила она себя продолжить, – является подразделением нью-йоркского банка «Мелтон».
Время тянулось бесконечно долго, пока он переваривал информацию.
– Ты хочешь сказать, – произнес Николас, хмурясь, – что банк «Мелтон» владеет компанией «Паллиадис-Посейдон»?
Это было даже хуже, чем Элис могла предположить.
– Но тебе ничего не надо предпринимать, – торопливо заговорила она, – ты разве не понимаешь? Банк «Мелтон» имеет дивизионы адвокатов по всему миру. Мы не допустим, чтобы ты попал в тюрьму! Мы делаем это ради нашей корпорации. – Она поморщилась; звучало это не особенно приятно. – Кроме того, я знаю, что ты невиновен. Я верю в тебя! Мы… – Она отвернулась. – Нам только придется придумать что-нибудь с твоим дедом.
Он был мрачен.
– Не желаю, чтобы вы что-то предпринимали в связи с моим дедом. Я в состоянии сам позаботиться о «Паллиадис-Посейдон». Конечно, до тех пор, пока ваши люди не посадят нас под замок.
– Никто не собирается это делать!
– Нет? «Мы не допустим, чтобы ты попал в тюрьму»! – передразнил он. – «Тебе ничего не нужно делать»! «Мы позаботимся о твоем деде»!
– Ты неправильно меня понял! – в голосе Элис прозвучало отчаяние. – Я не имею с банком ничего общего, я ненавижу власть! Все, что я хотела, это заниматься музыкой, но мне было отказано даже в этом. – Голос Элис задрожал от рвущихся наружу гневных слез. – Вечером мне пришлось позвонить брату в Нью-Йорк, чтобы попросить его помочь тебе. Ты знаешь, чего это мне стоило? Когда я сбежала, то поклялась, что лучше умру, чем вновь попрошу его о чем-нибудь!
Паллиадис смотрел на нее с сомнением.
– Ты намереваешься сама управлять «Паллиадис-Посейдон»? Теперь мы контролируем «Джексон Сторм интернэшнл». Вот это был бы ход!
– Я ничего не намереваюсь делать, – в бешенстве проговорила Элис. – Я всего лишь старалась помочь тебе, но ты такой же, как все! Ненавижу тебя. Ненавижу своего брата… ненавижу людей вроде него, вроде тебя… – Она ловила ртом холодный воздух. – Все рушится. Мне даже нельзя иметь любимого! О Боже, – Элис всхлипнула, вытирая глаза рукавом собольего манто, – я была гораздо счастливее, когда ты считал меня бедной!
К удивлению Элис, он взял ее за руку.
– Тише, Элис, это не имеет значения.
– Не говори мне, что это не имеет значения, – крикнула она, вырываясь. – Ты тоже меня ненавидишь!
– Нет, я просто ждал, чтобы ты наконец открыла всю правду. Полностью.
Она повернулась и с удивлением заглянула в знакомое суровое лицо.
– Ты знал?
– О последнем – нет. Но какая, к черту, разница? – Элис увидела, как он усмехнулся, сверкнув в полумраке белыми зубами. – Мой дед ли контролирует меня, или это делает крупнейший в мире банк? Не вижу, чтобы это что-то меняло в моей жизни.
Лакис на «Даймлере» поравнялся с ними и коротко посигналил, приглашая в машину. Николас, нагнувшись, одной рукой открыл дверь лимузина, другой подтолкнул к ней Элис.
Элис не могла отвести глаз от Паллиадиса, стараясь понять выражение его смуглого лица.
– Нико, ты не понимаешь. Мой брат и я – это действительно крупнейший банк в мире!
– Хорошо, значит, я принадлежу тебе. – Он, не особенно церемонясь, подтолкнул Элис в салон на заднее сиденье, затем сам сел в машину, захлопнув за собой дверь. – Трогай, Лакис!
Элис попыталась подняться, но он откинул ее назад на подушки и придержал в таком положении.
– Николас, что ты делаешь? – Она видела лишь его суровый профиль. – Ты не можешь так думать… Как это – никакой разницы? – Элис понимала, что он слишком горд, чтобы принять все как есть.
– Не могу? – Голос его прозвучал очень тихо. – Я только что провел несколько часов в тюремной камере, Элис. Я грязен и страшно устал. Мне нужно устроиться поудобнее. Мне нужно, – мягко произнес он, наклоняясь и снимая с нее промокшие туфли, – снять с тебя влажную одежду.
Элис кончиками пальцев дотронулась до мокрой пряди черных волос у него на лбу.
– Ты приказал Лакису следовать за нами? Ты знал, что все это время он был рядом, за нашими спинами?
– Лакис знает, что делать. – Он скользнул руками вверх по ее чулкам, нащупал край подвязок и дернул их книзу. Элис вздрогнула, и его глаза вспыхнули темным желанием.
– Ты беременна, прекрасная Элис? – прошептал он у ее уха. – С той ночи я часто думал об этом.
Она неуверенно посмотрела на него.
– Я… мне так не кажется.
– Хотела бы забеременеть от меня? – прошептал он и, распахнув перед платья Элис, провел ртом по ее грудям через шелковую ткань бюстгальтера. – Я хочу сделать тебя беременной, ведь ты моя, только моя. Ты так дорога мне, что я жду не дождусь, чтобы основать новую греко-американскую династию из наших прелестных малюток. – Николас нежным движением пригладил ее волосы, глядя прямо в синие глаза. – Дорогая Элис, моя единственная любовь, ты бы этого хотела?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76
Николас поразмыслил над ее словами.
– На месте твоего брата я бы сломал тебе шею. – Он высвободил свою руку, которую бессознательно сжимала Элис. – Уже поздно. Тебе придется извинить меня. Мне хочется поскорее принять ванну, смыть запах тюрьмы.
Он сделал несколько шагов, снег поскрипывал под ногами.
– Ты знал! – воскликнула Элис.
Он не остановился, проговорив на ходу:
– Да. Вечером, когда пришел, чтобы вернуть тебе серьги, наверху в «Опера». Моя служба безопасности в конце концов вычислила твое подлинное имя.
Она шла за ним, почти не ощущая холодный снег, забивавшийся в ее туфли.
– Браун – фамилия моего отца. Только по условиям треста мне пришлось взять законную фамилию Мелтон, моего отчима.
Она увидела, как Николас пожал плечами.
– Это не имеет значения. – Он продолжал идти вперед. – Это было еще одним сюрпризом того незабываемого вечера.
Они добрались до угла и вышли на освещенную широкую улицу с более оживленным движением. Николас целеустремленно зашагал вперед. Создавалось впечатление, что он находит успокоение, дает выход накопившемуся гневу, находясь в движении.
Элис поняла, что пришло время сообщить ему главное. Она чувствовала себя так, будто прыгает с головокружительной высоты, не надеясь остаться в живых.
– Николас, – окликнула она его. – «Паллиадис-Посейдон» сдает внаем более восьмидесяти процентов своих кораблей «Авиа Эстанке Эрманос», в Панаме.
Он начал переходить через улицу.
– Она принадлежит банку «Сегурос Панама Терсеро». Панамский банк полностью принадлежит корпорации «Делмарвко» в Делавэре.
Николас Паллиадис остановился.
– «Делмарвко инкорпорейтед», – продолжала Элис упавшим голосом, – целиком принадлежит тресту «Хайтауэр» в Сан-Франциско.
Он повернулся к ней лицом, слегка приподняв черные брови. «Как он холоден, – подумала Элис. – О прощении не может быть и речи!»
– Трест «Хайтауэр», – заставила она себя продолжить, – является подразделением нью-йоркского банка «Мелтон».
Время тянулось бесконечно долго, пока он переваривал информацию.
– Ты хочешь сказать, – произнес Николас, хмурясь, – что банк «Мелтон» владеет компанией «Паллиадис-Посейдон»?
Это было даже хуже, чем Элис могла предположить.
– Но тебе ничего не надо предпринимать, – торопливо заговорила она, – ты разве не понимаешь? Банк «Мелтон» имеет дивизионы адвокатов по всему миру. Мы не допустим, чтобы ты попал в тюрьму! Мы делаем это ради нашей корпорации. – Она поморщилась; звучало это не особенно приятно. – Кроме того, я знаю, что ты невиновен. Я верю в тебя! Мы… – Она отвернулась. – Нам только придется придумать что-нибудь с твоим дедом.
Он был мрачен.
– Не желаю, чтобы вы что-то предпринимали в связи с моим дедом. Я в состоянии сам позаботиться о «Паллиадис-Посейдон». Конечно, до тех пор, пока ваши люди не посадят нас под замок.
– Никто не собирается это делать!
– Нет? «Мы не допустим, чтобы ты попал в тюрьму»! – передразнил он. – «Тебе ничего не нужно делать»! «Мы позаботимся о твоем деде»!
– Ты неправильно меня понял! – в голосе Элис прозвучало отчаяние. – Я не имею с банком ничего общего, я ненавижу власть! Все, что я хотела, это заниматься музыкой, но мне было отказано даже в этом. – Голос Элис задрожал от рвущихся наружу гневных слез. – Вечером мне пришлось позвонить брату в Нью-Йорк, чтобы попросить его помочь тебе. Ты знаешь, чего это мне стоило? Когда я сбежала, то поклялась, что лучше умру, чем вновь попрошу его о чем-нибудь!
Паллиадис смотрел на нее с сомнением.
– Ты намереваешься сама управлять «Паллиадис-Посейдон»? Теперь мы контролируем «Джексон Сторм интернэшнл». Вот это был бы ход!
– Я ничего не намереваюсь делать, – в бешенстве проговорила Элис. – Я всего лишь старалась помочь тебе, но ты такой же, как все! Ненавижу тебя. Ненавижу своего брата… ненавижу людей вроде него, вроде тебя… – Она ловила ртом холодный воздух. – Все рушится. Мне даже нельзя иметь любимого! О Боже, – Элис всхлипнула, вытирая глаза рукавом собольего манто, – я была гораздо счастливее, когда ты считал меня бедной!
К удивлению Элис, он взял ее за руку.
– Тише, Элис, это не имеет значения.
– Не говори мне, что это не имеет значения, – крикнула она, вырываясь. – Ты тоже меня ненавидишь!
– Нет, я просто ждал, чтобы ты наконец открыла всю правду. Полностью.
Она повернулась и с удивлением заглянула в знакомое суровое лицо.
– Ты знал?
– О последнем – нет. Но какая, к черту, разница? – Элис увидела, как он усмехнулся, сверкнув в полумраке белыми зубами. – Мой дед ли контролирует меня, или это делает крупнейший в мире банк? Не вижу, чтобы это что-то меняло в моей жизни.
Лакис на «Даймлере» поравнялся с ними и коротко посигналил, приглашая в машину. Николас, нагнувшись, одной рукой открыл дверь лимузина, другой подтолкнул к ней Элис.
Элис не могла отвести глаз от Паллиадиса, стараясь понять выражение его смуглого лица.
– Нико, ты не понимаешь. Мой брат и я – это действительно крупнейший банк в мире!
– Хорошо, значит, я принадлежу тебе. – Он, не особенно церемонясь, подтолкнул Элис в салон на заднее сиденье, затем сам сел в машину, захлопнув за собой дверь. – Трогай, Лакис!
Элис попыталась подняться, но он откинул ее назад на подушки и придержал в таком положении.
– Николас, что ты делаешь? – Она видела лишь его суровый профиль. – Ты не можешь так думать… Как это – никакой разницы? – Элис понимала, что он слишком горд, чтобы принять все как есть.
– Не могу? – Голос его прозвучал очень тихо. – Я только что провел несколько часов в тюремной камере, Элис. Я грязен и страшно устал. Мне нужно устроиться поудобнее. Мне нужно, – мягко произнес он, наклоняясь и снимая с нее промокшие туфли, – снять с тебя влажную одежду.
Элис кончиками пальцев дотронулась до мокрой пряди черных волос у него на лбу.
– Ты приказал Лакису следовать за нами? Ты знал, что все это время он был рядом, за нашими спинами?
– Лакис знает, что делать. – Он скользнул руками вверх по ее чулкам, нащупал край подвязок и дернул их книзу. Элис вздрогнула, и его глаза вспыхнули темным желанием.
– Ты беременна, прекрасная Элис? – прошептал он у ее уха. – С той ночи я часто думал об этом.
Она неуверенно посмотрела на него.
– Я… мне так не кажется.
– Хотела бы забеременеть от меня? – прошептал он и, распахнув перед платья Элис, провел ртом по ее грудям через шелковую ткань бюстгальтера. – Я хочу сделать тебя беременной, ведь ты моя, только моя. Ты так дорога мне, что я жду не дождусь, чтобы основать новую греко-американскую династию из наших прелестных малюток. – Николас нежным движением пригладил ее волосы, глядя прямо в синие глаза. – Дорогая Элис, моя единственная любовь, ты бы этого хотела?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76