Ты сегодня такой раздражительный. – Когда молодой человек не ответил, Руди вздохнул: – Ну что же, не буду докучать тебе. Пойду. У меня тоже есть чем заняться.
Жиль понимал, что обидел Руди, и почувствовал легкое угрызение совести; ведь всем, что имел, он был обязан именно Мортесьеру.
– Подожди, – сердито пробормотал Жиль, – не уходи. Элис скоро появится в той самой модели, что тебе нравится.
Лицо Руди тут же просветлело. Он вообще был отходчивым человеком. Жиль тут же пожалел о своих словах, когда мягкая ладонь Руди снова по-хозяйски легла на его предплечье.
«Ну вот, – подумал он, – в такой обстановке невозможно работать». В тот момент он окончательно решил принять предложение американского предпринимателя. И сделать это не откладывая.
– Жиль, что тебя беспокоит? – Руди с тревогой смотрел на молодого дизайнера, поставленный в тупик резкими сменами его настроения. – Я чувствую, ты…
Он осекся – перед ними возникла фигура американской рыжеволосой манекенщицы. На голову выше обоих мужчин, она была облачена в великолепный сверкающий наряд, плод смелой фантазии молодого дизайнера, словно бы сумевшего заглянуть в далекое будущее. Мелкий жемчуг и серебряные блестки плотно покрывали ткань, мягко сверкая при каждом движении Элис. Ее блестящие волосы огненно-рыжего цвета были заплетены в тугие тонкие косички, на концах которых мерцали крупные жемчужины. Синие глаза манекенщицы действительно имели необыкновенный оттенок диких фиалок. Белоснежная кожа, прекрасные рыжие волосы и поразительные глаза – она обладала очаровательной, неземной внешностью, и демонстрируемый ею наряд подчеркивал это.
Как и следовало ожидать, ее появление на подиуме вызвало очередную волну восхищения. Жиль, все еще пребывая в расстроенных чувствах, прислушивался к реакции публики. Возможно, Руди прав. В Элис действительно есть что-то, что помогает ему распродавать его модели. Эта мысль была невыносима. В ту минуту Жиль с особенной остротой почувствовал желание уйти от Мортесьера. Руди сводил его с ума.
Низенький человечек по-прежнему наблюдал за Элис.
– Ты заметил, что девушка сегодня страшно напряжена? Посмотри, как скованно она двигается. Странно, что она никогда ничего не рассказывает о себе.
Жиль вынул из пачки следующую сигарету и поднес ее к губам. «Давай скажи ему, о чем думаешь. Покончи с этим. Расскажи Руди, что тебе предложили работу на стороне».
– Она американка – вот и все, что я знаю. Кажется, в документах значится, что ее фамилия Браун. Все зовут ее Элис.
Руди с сомнением покачал головой.
– Ее французский очень неплох. Может быть, она не американка?
– Она училась здесь музыке в Сорбонне. Разумеется, она говорит на хорошем французском. Умерь свою фантазию. В Элис нет ничего странного.
Кутюрье снисходительно посмотрел на Жиля.
– Она красива и, должно быть, слишком честолюбива, чтобы довольствоваться обыкновенной карьерой манекенщицы. Одно это кажется мне странным.
Жиль нахмурился. Этот разговор наскучил ему, подавал возможность оттянуть объяснение, которое рано или поздно должно было состояться между ними. Его так и подмывало выложить Руди начистоту свое решение уйти от него.
– Ей совсем необязательно быть честолюбивой.
– Люди могут быть красивы и в то же время честолюбивы, друг мой. – Лицо Руди не покидало вкрадчивое выражение. – Одно не исключает другого.
Жиль застыл, не донеся сигареты до рта. Неужели разговор неожиданно коснулся чего-то большего, чем американской модели? Или у него сдают нервы, или Руди что-то заподозрил. «Боже, – подумал Жиль, – если бы я только был старше, имел большой авторитет и незапятнанную репутацию! Если бы у меня в банке был солидный счет и моя жена не ждала ребенка! Если бы Руди Мортесьер, будь он проклят, не был влюблен в меня!»
– Мне думается, здесь слишком много секретов. – Руди повернулся к нему спиной. – Все это не внушает мне доверия.
Теперь Жиль мог лицезреть лишь макушку слегка лысеющей головы Руди. Боже мой, неужели момент настал и именно сейчас ему придется сообщить Мортесьеру о своем решении? С другой стороны, пронеслось в голове Жиля, Руди, возможно, сам посоветовал бы ему принять предложение американца. Великодушный и добросердечный Руди только порадуется успеху своего бывшего соратника и друга!
– О чьих секретах ты говоришь? – Голос Жиля внезапно охрип. – Не понимаю.
Руди обернулся с самым невинным выражением на лице.
– Этой девушки, Элис, о ком же еще мы говорим? Ого, смотри-ка, – произнес он быстро, – теперь она привлекла внимание очень интересной персоны.
Жиль повернул голову. В конце зала в толпе туристов и менее зажиточных парижан он различил фигуру элегантно одетого смуглого молодого мужчины с суровым лицом. Какая-то важная шишка, сразу сообразил Жиль. Мужчина не успел даже снять черное честерфилдское пальто, вне всякого сомнения, купленное в самом дорогом лондонском магазине. Держа в руке шляпу, он внимательно следил за моделью, грациозно вращающейся на ярко освещенной золотистой поверхности подиума.
– Обаятельный, правда? – прошептал Руди. – Ты его узнаешь?
Жиль отрицательно покачал головой.
– Молодой Николас Паллиадис. Из семьи греков-судовладельцев. – В голосе Руди звучало безмерное удовольствие. – Наследует империю своего деда, старого Сократеса. Теперь представляешь, какими деньгами он ворочает?!
Даже Жилю было известно, что со времени Аристотеля Онассиса в греческом мореходстве не было более влиятельной семьи, чем мрачные, скрытные Паллиадисы.
– Думаю, понятно, почему он явился. – Руди снова толкнул Жиля локтем в бок. – Паллиадис прослышал о твоей прекрасной Элис.
– Она вовсе не моя прекрасная Элис, – возразил Жиль, однако ужасные подозрения закрались в его душу.
Внушительная фигура в конце зала появилась вовсе не для того, чтобы взглянуть на манекенщиц. Происходило нечто гораздо более зловещее, Жиль был уверен в этом. Американский антрепренер Джексон Сторм подыскивал инвесторов для своего новоиспеченного Дома моды, и до Жиля дошли слухи, что сказочно богатые Паллиадисы имели здесь свои интересы. Конечно же, Николас Паллиадис явился сюда, чтобы собственными глазами увидеть коллекцию Жиля Васса!
Жиль почувствовал, как холодные капли пота выступили у него на лбу. Его талант модельера подвергался проверке! Все его будущее зависело теперь от этого высокомерного грека! И все, что он мог сделать, – это стоять на месте, практически парализованный! Жиль едва слышал, что говорил маленький человечек, стоявший рядом с ним.
– Обрати внимание, юный Нико приподнял бровь, видишь? Теперь он глядит на меня, спрашивает разрешения подойти к американке.
Жиль был слишком растерян, чтобы вникнуть в слова Руди.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76
Жиль понимал, что обидел Руди, и почувствовал легкое угрызение совести; ведь всем, что имел, он был обязан именно Мортесьеру.
– Подожди, – сердито пробормотал Жиль, – не уходи. Элис скоро появится в той самой модели, что тебе нравится.
Лицо Руди тут же просветлело. Он вообще был отходчивым человеком. Жиль тут же пожалел о своих словах, когда мягкая ладонь Руди снова по-хозяйски легла на его предплечье.
«Ну вот, – подумал он, – в такой обстановке невозможно работать». В тот момент он окончательно решил принять предложение американского предпринимателя. И сделать это не откладывая.
– Жиль, что тебя беспокоит? – Руди с тревогой смотрел на молодого дизайнера, поставленный в тупик резкими сменами его настроения. – Я чувствую, ты…
Он осекся – перед ними возникла фигура американской рыжеволосой манекенщицы. На голову выше обоих мужчин, она была облачена в великолепный сверкающий наряд, плод смелой фантазии молодого дизайнера, словно бы сумевшего заглянуть в далекое будущее. Мелкий жемчуг и серебряные блестки плотно покрывали ткань, мягко сверкая при каждом движении Элис. Ее блестящие волосы огненно-рыжего цвета были заплетены в тугие тонкие косички, на концах которых мерцали крупные жемчужины. Синие глаза манекенщицы действительно имели необыкновенный оттенок диких фиалок. Белоснежная кожа, прекрасные рыжие волосы и поразительные глаза – она обладала очаровательной, неземной внешностью, и демонстрируемый ею наряд подчеркивал это.
Как и следовало ожидать, ее появление на подиуме вызвало очередную волну восхищения. Жиль, все еще пребывая в расстроенных чувствах, прислушивался к реакции публики. Возможно, Руди прав. В Элис действительно есть что-то, что помогает ему распродавать его модели. Эта мысль была невыносима. В ту минуту Жиль с особенной остротой почувствовал желание уйти от Мортесьера. Руди сводил его с ума.
Низенький человечек по-прежнему наблюдал за Элис.
– Ты заметил, что девушка сегодня страшно напряжена? Посмотри, как скованно она двигается. Странно, что она никогда ничего не рассказывает о себе.
Жиль вынул из пачки следующую сигарету и поднес ее к губам. «Давай скажи ему, о чем думаешь. Покончи с этим. Расскажи Руди, что тебе предложили работу на стороне».
– Она американка – вот и все, что я знаю. Кажется, в документах значится, что ее фамилия Браун. Все зовут ее Элис.
Руди с сомнением покачал головой.
– Ее французский очень неплох. Может быть, она не американка?
– Она училась здесь музыке в Сорбонне. Разумеется, она говорит на хорошем французском. Умерь свою фантазию. В Элис нет ничего странного.
Кутюрье снисходительно посмотрел на Жиля.
– Она красива и, должно быть, слишком честолюбива, чтобы довольствоваться обыкновенной карьерой манекенщицы. Одно это кажется мне странным.
Жиль нахмурился. Этот разговор наскучил ему, подавал возможность оттянуть объяснение, которое рано или поздно должно было состояться между ними. Его так и подмывало выложить Руди начистоту свое решение уйти от него.
– Ей совсем необязательно быть честолюбивой.
– Люди могут быть красивы и в то же время честолюбивы, друг мой. – Лицо Руди не покидало вкрадчивое выражение. – Одно не исключает другого.
Жиль застыл, не донеся сигареты до рта. Неужели разговор неожиданно коснулся чего-то большего, чем американской модели? Или у него сдают нервы, или Руди что-то заподозрил. «Боже, – подумал Жиль, – если бы я только был старше, имел большой авторитет и незапятнанную репутацию! Если бы у меня в банке был солидный счет и моя жена не ждала ребенка! Если бы Руди Мортесьер, будь он проклят, не был влюблен в меня!»
– Мне думается, здесь слишком много секретов. – Руди повернулся к нему спиной. – Все это не внушает мне доверия.
Теперь Жиль мог лицезреть лишь макушку слегка лысеющей головы Руди. Боже мой, неужели момент настал и именно сейчас ему придется сообщить Мортесьеру о своем решении? С другой стороны, пронеслось в голове Жиля, Руди, возможно, сам посоветовал бы ему принять предложение американца. Великодушный и добросердечный Руди только порадуется успеху своего бывшего соратника и друга!
– О чьих секретах ты говоришь? – Голос Жиля внезапно охрип. – Не понимаю.
Руди обернулся с самым невинным выражением на лице.
– Этой девушки, Элис, о ком же еще мы говорим? Ого, смотри-ка, – произнес он быстро, – теперь она привлекла внимание очень интересной персоны.
Жиль повернул голову. В конце зала в толпе туристов и менее зажиточных парижан он различил фигуру элегантно одетого смуглого молодого мужчины с суровым лицом. Какая-то важная шишка, сразу сообразил Жиль. Мужчина не успел даже снять черное честерфилдское пальто, вне всякого сомнения, купленное в самом дорогом лондонском магазине. Держа в руке шляпу, он внимательно следил за моделью, грациозно вращающейся на ярко освещенной золотистой поверхности подиума.
– Обаятельный, правда? – прошептал Руди. – Ты его узнаешь?
Жиль отрицательно покачал головой.
– Молодой Николас Паллиадис. Из семьи греков-судовладельцев. – В голосе Руди звучало безмерное удовольствие. – Наследует империю своего деда, старого Сократеса. Теперь представляешь, какими деньгами он ворочает?!
Даже Жилю было известно, что со времени Аристотеля Онассиса в греческом мореходстве не было более влиятельной семьи, чем мрачные, скрытные Паллиадисы.
– Думаю, понятно, почему он явился. – Руди снова толкнул Жиля локтем в бок. – Паллиадис прослышал о твоей прекрасной Элис.
– Она вовсе не моя прекрасная Элис, – возразил Жиль, однако ужасные подозрения закрались в его душу.
Внушительная фигура в конце зала появилась вовсе не для того, чтобы взглянуть на манекенщиц. Происходило нечто гораздо более зловещее, Жиль был уверен в этом. Американский антрепренер Джексон Сторм подыскивал инвесторов для своего новоиспеченного Дома моды, и до Жиля дошли слухи, что сказочно богатые Паллиадисы имели здесь свои интересы. Конечно же, Николас Паллиадис явился сюда, чтобы собственными глазами увидеть коллекцию Жиля Васса!
Жиль почувствовал, как холодные капли пота выступили у него на лбу. Его талант модельера подвергался проверке! Все его будущее зависело теперь от этого высокомерного грека! И все, что он мог сделать, – это стоять на месте, практически парализованный! Жиль едва слышал, что говорил маленький человечек, стоявший рядом с ним.
– Обрати внимание, юный Нико приподнял бровь, видишь? Теперь он глядит на меня, спрашивает разрешения подойти к американке.
Жиль был слишком растерян, чтобы вникнуть в слова Руди.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76