Она рассказала о своем прошлом и об отношениях с моим отцом.
— Такой высокий, красивый — в общем, такой, каким должен быть мужчина. О, все говорили, что это не правильно, что это грех. Мне пришлось множество раз покаяться перед Богом. Но я могла бы повторить все это опять… Да, могла бы. Не было никого, похожего на него.
Она так живо рассказывала об отце, что заставила меня снова увидеть его. Она напомнила о его маленьких особенностях, о которых я уже и забыла: о его манере приподнимать бровь, когда он слышал нечто сомнительное; о его привычке внезапно снимать шляпу и подбрасывать ее вверх; о привычке потирать правое ухо, когда он сосредоточивался на чем-либо. Припоминая эти жесты, она оживляла мои воспоминания о нем.
— Какой мужчина! — говорила мадам Легран. — Я не встречала подобных ему. Но он никогда не был мужчиной одной женщины. Ах… если бы так… После того, как ваша мать приехала во Францию, мне не удавалось часто видеться с ним. Я хорошо помню ее приезд. Ее считали самой красивой женщиной в Париже. Неудивительно, что милорд увлекся ею. Он рассказывал мне о вас: «Это моя обожаемая дочь». О, он любил вас. Эмму он тоже любил. Он был хорошим отцом, если бы мог остановиться на ком-то одной…
Слушая ее, я начинала волноваться. Я опять оказалась в том большом отеле, который был нашим домом в Париже. Лежа в своей маленькой кроватке, я дожидалась прихода мамы в одном из ее изысканных нарядов. Я была совершенно заворожена ее прекрасной, ослепительной внешностью, а если с ней приходил и отец, это становилось большим событием.
Мадам Легран осторожно тронула меня за руку:
— О, я вижу, что напомнила вам те годы… Когда мы собрались уходить, я сказала, что она должна поехать с нами. Она возражала, Нет-нет, это было бы слишком затруднительно, с ее прошлым… хотя она вовсе и не сожалеет о нем. Всякий, кто знал милорда, понял бы, что должен удовлетворить его потребности, и было много женщин, которые не могли ему сопротивляться. Нет, ей не стоит приезжать к нам. Следует удовлетвориться тем, что она повидалась с дочерью. Ах, но ей бы хотелось взглянуть и на маленького внука. Хоть раз увидеть его и сказать: «О, это мой малыш, который сделал мою Эмму такой счастливой». Только это, а потом… прощай.
— Чем вы теперь занимаетесь? — спросила я. Мадам Легран вновь пожала плечами.
— Вернусь обратно. Есть работа, которую я могу выполнять. Может быть, домоправительницей, а? Разве я не искусна в ведении хозяйства, Эмма? Это лучший способ забыть прошлое и обеспечить себе будущее.
— Мамочка, но ведь ты только что приехала сюда, сказала Эмма.
— Побудьте с нами хотя бы недолго, — сказала я.
— Не могу. Но вы так добры. Я понимаю, что у вас есть муж, который не захочет моего вторжения. Вы были добры с Эммой, и за это я благодарю вас от всего сердца. Что касается меня… Я вернусь во Францию, найду какой-нибудь способ содержать себя. У меня хорошие руки. Я — портниха высокого класса, не так ли, Эмма? О, как бы мне было бы приятно сшить что-нибудь для моего малыша из этого красивого шелка, который вы купили. Но ничего не поделаешь.
— Я продолжаю настаивать на том, чтобы вы остались с нами на время, — сказала я. — Вы должны познакомиться с внуком. Кроме того, Эмма очень расстроиться, если вы так скоро уедете.
Эмма взяла ее за руку.
— Пожалуйста, мама, — сказала она.
Мадам Легран поколебалась, а затем согласилась:
— Ну хорошо. Только не надолго. Маленький отдых перед отъездом. Немного времени с моей дочкой и с моим внуком.
— Мы будем вам очень рады, — сказала я. Эмма нетерпеливо проговорила:
— Давай вернемся в твою гостиницу. Ты соберешь вещи и поедешь прямо к нам.
— О нет… нет… Дайте мне один день. Завтра я приеду.
— Ладно, пусть будет так, — сказала Эмма — — Кларисса, могу ли я взять завтра экипаж и приехать за мамой?
— Ну конечно. Я тоже поеду. Мы захватим с собой детей. Жан-Луи и Сабрине это понравится. Мадам Легран закрыла лицо руками.
— Вы слишком добры, — пробормотала она, — И я очень счастлива!
Все было улажено.
Итак, мать Эммы приехала погостить у нас на Альбемарл-стрит. Ланс приветствовал ее со своим обычным радушием.
— Странно, — сказал он, — мы потеряли одного нашего домочадца и приобрели нового.
— Ланс, — спросила я, — ты ничего не имеешь против ее пребывания здесь?
— Я? Конечно, нет.
— Я не могла сделать ничего иного, кроме как пригласить ее. Все же она — мать моей сестры.
— Несколько усложненные родственные связи, — пробормотал Ланс. — Все говорит о том, что твой отец был весьма яркой личностью.
— Извини, что все так произошло.
— Ну, это дело житейское, — сказал он, нежно целуя меня в щеку.
Мадам Легран показала свои достоинства в ведении хозяйства. Она была говорлива от благодарности и в то же время стремилась стать полезной. Подобно своей дочери, она была искусной портнихой и творила из тканей чудеса, так что даже самые простые из них выглядели элегантно. Она умела причесывать и укладывать волосы, умела накладывать на лицо косметику; она могла при помощи одежды подчеркнуть преимущества фигуры. Она уверенно обращалась с детьми, которые были слегка озадачены ее странным акцентом, а ее манера жестикулировать при разговоре служила для них постоянным источником удивления. Даже на Сабрину она сперва произвела сильное впечатление.
Многое мадам Легран делала для меня. Она спросила, можно ли ей укладывать мои волосы, поскольку была уверена, что в состоянии делать это лучше других, оттеняя прической красоту волос. Она узнала, что у меня была горничная-француженка, Эмма рассказала ей, что эта женщина оказалась воровкой и взбудоражила нас всех, убежав с драгоценностями.
— Я до сих пор не могу в это поверить, — сказала я. — Мне ведь казалось, что я знала Жанну.
— Эмма говорит, что она пришла из парижских трущоб.
— О, это длинная история, но я многим обязана ей. И я никогда не поверю тем, кто утверждает, что существует единственное объяснение ее исчезновению.
— Ну, люди довольно странны, — пробормотала мадам Легран. — Они хороши в одном отношении, плохи в другом, но плохое ли или хорошее рано или поздно прорывается… и тогда обнаруживается какая-то часть натуры.
Она изменила мои платья.
— Немного уберем здесь… вот видите… и подчеркнем эту хорошенькую изящную талию. Чуть пониже тут, чтобы показать белую шею и самое начало груди. И широкая юбка… плавно начинающаяся от талии. Я непременно сошью вам одежду, которая усилит вашу красоту… Да, позвольте мне сделать это для вас, дорогая Кларисса, в знак того, как я здесь счастлива.
Иногда она заговаривала об отъезде. Мы убеждали ее подождать немного. Прошел целый месяц, а она все еще оставалась у нас.
Я знала, что она хочет остаться и придет в отчаянье, если должна будет нас покинуть.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95