Экипаж медленно прополз мимо особняка тетушки и стал набирать скорость. Услышав стук копыт о мостовую, Бойд высунулся из окошечка и зычно крикнул кучеру:
— Я, как обещал, доставил леди Саманту Баретт домой. Трогай к дому графа Гришэма.
Сердце Саманты радостно забилось. Карета несла ее к Рему. Когда экипаж наконец остановился, ноги у нее изрядно затекли. Бойд выскочил из кареты и громко постучал. Ответа, как они и договорились с Ремингтоном, не последовало. Тогда Бойд закурил сигару и вышел на улицу. Осмотрелся. Достаточно много людей, чтобы его здесь заметили, и довольно мало, чтобы причинить ему вред. Хорошо. Бойд прислонился к дверце кареты и долго стоял так, пуская кольцами дым в небо. Докурив сигару до конца, он мог надеяться, что прохожие заметили его и запомнили.
— Набросьте на голову накидку, — приказал он Саманте, не меняя положения тела. — Когда я открою дверь, тотчас же спешите к двери. Быстро. Подойдите к входной двери и постучите. — Бойд долго тушил сигару носком ботинка, дожидаясь, пока мимо них проедет случайный экипаж, потом он открыл дверцу и приказал: — Вперед!
Следуя наставлениям верного друга Ремингтона, Саманта выскочила из кареты, поспешно добралась до двери в дом и постучала.
Дверь тотчас же открылась. Девушка вошла внутрь. Волшебство началось.
— Добро пожаловать, чертенок!
Она сразу почувствовала, что, кроме них двоих, в доме никого нет.
— Где слуги? — одними губами спросила она.
— Никого нет, — так же тихо ответил Ремингтон. — Это тебя пугает?
— Нет, — вздернув подбородок, отважно ответила Саманта. — Я уже испугалась, что вы вздумали отделаться от меня и решили отправить домой.
— И заставить нас обоих страдать? Никогда. Я просто-напросто позаботился о том, чтобы твоя репутация осталась незапятнанной. Если мой расчет правильный, все сплетники высшего света будут уверены в том, что сегодняшнюю ночь ты проведешь в своей постели. — С этими словами он перецеловал ей все пальчики, каждый следующий поцелуй более нежный, чем предыдущий.
Ремингтон нашел губы девушки (что было не так уж трудно сделать) и поцеловал ее нежно, но сильно и требовательно. Он искал и находил тот отклик, на который рассчитывал. Ремингтон прижал девушку к себе, так что Саманта сразу же ощутила силу его желания.
— Я хочу тебя, — прошептал Ремингтон. — Я хочу слиться с тобой и расстаться со своим желанием по капле.
Для Саманты эти слова Ремингтона звучали музыкой небесных сфер. Любовь к Ремингтону была для нее так же естественна, как дыхание.
Ремингтон чувствовал себя не как опытный мужчина, коварный соблазнитель, а как трепещущий влюбленный, сжимающий в объятиях свою возлюбленную.
Граф подхватил Саманту на руки и, не оставляя ее губ, понес на второй этаж, в спальню. Он уложил ее на кровать и осыпал поцелуями все ее тело, освободил ее прекрасные волосы от дорогих заколок, позволив им разливаться свободным потоком.
— Я бы хотел, чтобы ты почувствовала себя так сладко, как даже не мечтала никогда. Я бы хотел, чтобы эта ночь запомнилась тебе на всю жизнь как самая счастливая.
— Я никогда не забуду ночь нашей любви, Ремингтон, — пылко уверяла его Саманта.
Затаив дыхание, она принялась ослаблять узел его щегольски завязанного галстука, чтобы в дальнейшем освободить его и от рубашки.
Пережив несколько неудачных попыток, Ремингтон улыбнулся и сказал:
— Позволь, я сам.
Она так расстроилась, что граф взял ее пальчики в свои и произнес:
— Давай вместе.
Дрожащими руками Саманта победила пуговицы на фрачном жилете, потом на рубашке и была вознаграждена жарким поцелуем. Она положила ладонь на его широкую теплую грудь, кое-где покрытую нежными волосами, и с удовольствием провела по ней.
Из груди Ремингтона вырвалось рычание. Он с усилием освободил ее плечи из платья и принялся с вожделением целовать каждый кусочек ее открывшегося обнаженного тела.
Девушка чувствовала, как внутри ее зарождается страсть, она испытывала восхитительные приливы тепла и обняла Ремингтона, чтобы разделить с ним волшебные переливы любви.
С каждым прикосновением его губ соски ее становились все более и более упругими, лоно ее готовилось принять возлюбленного.
Лишь на одну секунду Ремингтон отлучил себя от девушки. Он быстро сбросил сначала жилет, потом рубашку и опустился на нее обнаженным телом. Но Саманте и этого было мало: она жаждала полного слияния.
— Дорогая, как хорошо! — шептал граф. — Позволь мне насладиться твоим телом.
Он вдыхал ее запах и пьянел от этого аромата, который был свойствен только Саманте. Накрыв одну грудь ладонью с разведенными пальцами, Ремингтон втянул сосок в рот и пробежал по окружности языком. Саманта вскрикнула. Слишком сильные ощущения вызывали прикосновения его рук, губ, языка. Она умоляла его то остановиться, то продолжать.
Потом он принялся ласкать ее вторую грудь. Теперь все тело Саманты вздымалось и опускалось в ритме его движений.
Саманта так остро чувствовала его ласки, так естественно на них реагировала, что Ремингтон стал слишком быстро приближаться к порогу, за которым кончалось его самообладание. Она вся была невинность и страсть. Она была распускающимся цветком в его ладонях. Нетронутым и желанным.
Сердце Ремингтона выбивало в груди нежную мелодию, на которую ложились слова о том, что эта девушка дарит ему свою невинность, а он готов подарить ей весь мир.
— Дорогая, позволь мне раздеть тебя до конца, — прошептал наконец он.
В мире все перестало существовать, кроме Ремингтона, его прикосновений, его губ. Она даже ответить ему не могла.
Он поддел платье и осторожно стянул его вместе с сорочкой, одновременно обнимая ее талию, бедра, ноги.
По телу Саманты побежали мурашки, но никакого смущения она не испытывала, отдаваться ему, быть нагой перед ним было совершенно естественно. Ремингтон осторожно снял с нее шелковые чулки и бросил поверх снятого платья, а Саманта продолжала лежать все так же неподвижно, давая ему возможность вволю полюбоваться собой.
Он ласкал ее взглядом, наконец, разгоряченный, развел ее ноги, проводя ладонями по внутренней стороне бедер. Саманта чувствовала, как из ее лона начала сочиться влага, которую Ремингтон ловил губами. При первом его прикосновении к самому интимному месту на теле женщины Саманта вскрикнула и сделала движение, то ли пытаясь высвободиться из его объятий, то ли крепче прижимая возлюбленного к себе.
Ремингтон взял обе ее руки и продолжил ритмичные ласки, всю глубже проникая языком внутрь ее разгоряченного тела. Потом он слегка приподнял ее и начал нежить с новой страстью.
— Одного этого достаточно, чтобы заставить меня взмыть кверху. У тебя такой вкус. Скажи, что ты моя.
Но Саманта не могла вымолвить ни слова.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82
— Я, как обещал, доставил леди Саманту Баретт домой. Трогай к дому графа Гришэма.
Сердце Саманты радостно забилось. Карета несла ее к Рему. Когда экипаж наконец остановился, ноги у нее изрядно затекли. Бойд выскочил из кареты и громко постучал. Ответа, как они и договорились с Ремингтоном, не последовало. Тогда Бойд закурил сигару и вышел на улицу. Осмотрелся. Достаточно много людей, чтобы его здесь заметили, и довольно мало, чтобы причинить ему вред. Хорошо. Бойд прислонился к дверце кареты и долго стоял так, пуская кольцами дым в небо. Докурив сигару до конца, он мог надеяться, что прохожие заметили его и запомнили.
— Набросьте на голову накидку, — приказал он Саманте, не меняя положения тела. — Когда я открою дверь, тотчас же спешите к двери. Быстро. Подойдите к входной двери и постучите. — Бойд долго тушил сигару носком ботинка, дожидаясь, пока мимо них проедет случайный экипаж, потом он открыл дверцу и приказал: — Вперед!
Следуя наставлениям верного друга Ремингтона, Саманта выскочила из кареты, поспешно добралась до двери в дом и постучала.
Дверь тотчас же открылась. Девушка вошла внутрь. Волшебство началось.
— Добро пожаловать, чертенок!
Она сразу почувствовала, что, кроме них двоих, в доме никого нет.
— Где слуги? — одними губами спросила она.
— Никого нет, — так же тихо ответил Ремингтон. — Это тебя пугает?
— Нет, — вздернув подбородок, отважно ответила Саманта. — Я уже испугалась, что вы вздумали отделаться от меня и решили отправить домой.
— И заставить нас обоих страдать? Никогда. Я просто-напросто позаботился о том, чтобы твоя репутация осталась незапятнанной. Если мой расчет правильный, все сплетники высшего света будут уверены в том, что сегодняшнюю ночь ты проведешь в своей постели. — С этими словами он перецеловал ей все пальчики, каждый следующий поцелуй более нежный, чем предыдущий.
Ремингтон нашел губы девушки (что было не так уж трудно сделать) и поцеловал ее нежно, но сильно и требовательно. Он искал и находил тот отклик, на который рассчитывал. Ремингтон прижал девушку к себе, так что Саманта сразу же ощутила силу его желания.
— Я хочу тебя, — прошептал Ремингтон. — Я хочу слиться с тобой и расстаться со своим желанием по капле.
Для Саманты эти слова Ремингтона звучали музыкой небесных сфер. Любовь к Ремингтону была для нее так же естественна, как дыхание.
Ремингтон чувствовал себя не как опытный мужчина, коварный соблазнитель, а как трепещущий влюбленный, сжимающий в объятиях свою возлюбленную.
Граф подхватил Саманту на руки и, не оставляя ее губ, понес на второй этаж, в спальню. Он уложил ее на кровать и осыпал поцелуями все ее тело, освободил ее прекрасные волосы от дорогих заколок, позволив им разливаться свободным потоком.
— Я бы хотел, чтобы ты почувствовала себя так сладко, как даже не мечтала никогда. Я бы хотел, чтобы эта ночь запомнилась тебе на всю жизнь как самая счастливая.
— Я никогда не забуду ночь нашей любви, Ремингтон, — пылко уверяла его Саманта.
Затаив дыхание, она принялась ослаблять узел его щегольски завязанного галстука, чтобы в дальнейшем освободить его и от рубашки.
Пережив несколько неудачных попыток, Ремингтон улыбнулся и сказал:
— Позволь, я сам.
Она так расстроилась, что граф взял ее пальчики в свои и произнес:
— Давай вместе.
Дрожащими руками Саманта победила пуговицы на фрачном жилете, потом на рубашке и была вознаграждена жарким поцелуем. Она положила ладонь на его широкую теплую грудь, кое-где покрытую нежными волосами, и с удовольствием провела по ней.
Из груди Ремингтона вырвалось рычание. Он с усилием освободил ее плечи из платья и принялся с вожделением целовать каждый кусочек ее открывшегося обнаженного тела.
Девушка чувствовала, как внутри ее зарождается страсть, она испытывала восхитительные приливы тепла и обняла Ремингтона, чтобы разделить с ним волшебные переливы любви.
С каждым прикосновением его губ соски ее становились все более и более упругими, лоно ее готовилось принять возлюбленного.
Лишь на одну секунду Ремингтон отлучил себя от девушки. Он быстро сбросил сначала жилет, потом рубашку и опустился на нее обнаженным телом. Но Саманте и этого было мало: она жаждала полного слияния.
— Дорогая, как хорошо! — шептал граф. — Позволь мне насладиться твоим телом.
Он вдыхал ее запах и пьянел от этого аромата, который был свойствен только Саманте. Накрыв одну грудь ладонью с разведенными пальцами, Ремингтон втянул сосок в рот и пробежал по окружности языком. Саманта вскрикнула. Слишком сильные ощущения вызывали прикосновения его рук, губ, языка. Она умоляла его то остановиться, то продолжать.
Потом он принялся ласкать ее вторую грудь. Теперь все тело Саманты вздымалось и опускалось в ритме его движений.
Саманта так остро чувствовала его ласки, так естественно на них реагировала, что Ремингтон стал слишком быстро приближаться к порогу, за которым кончалось его самообладание. Она вся была невинность и страсть. Она была распускающимся цветком в его ладонях. Нетронутым и желанным.
Сердце Ремингтона выбивало в груди нежную мелодию, на которую ложились слова о том, что эта девушка дарит ему свою невинность, а он готов подарить ей весь мир.
— Дорогая, позволь мне раздеть тебя до конца, — прошептал наконец он.
В мире все перестало существовать, кроме Ремингтона, его прикосновений, его губ. Она даже ответить ему не могла.
Он поддел платье и осторожно стянул его вместе с сорочкой, одновременно обнимая ее талию, бедра, ноги.
По телу Саманты побежали мурашки, но никакого смущения она не испытывала, отдаваться ему, быть нагой перед ним было совершенно естественно. Ремингтон осторожно снял с нее шелковые чулки и бросил поверх снятого платья, а Саманта продолжала лежать все так же неподвижно, давая ему возможность вволю полюбоваться собой.
Он ласкал ее взглядом, наконец, разгоряченный, развел ее ноги, проводя ладонями по внутренней стороне бедер. Саманта чувствовала, как из ее лона начала сочиться влага, которую Ремингтон ловил губами. При первом его прикосновении к самому интимному месту на теле женщины Саманта вскрикнула и сделала движение, то ли пытаясь высвободиться из его объятий, то ли крепче прижимая возлюбленного к себе.
Ремингтон взял обе ее руки и продолжил ритмичные ласки, всю глубже проникая языком внутрь ее разгоряченного тела. Потом он слегка приподнял ее и начал нежить с новой страстью.
— Одного этого достаточно, чтобы заставить меня взмыть кверху. У тебя такой вкус. Скажи, что ты моя.
Но Саманта не могла вымолвить ни слова.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82