Казалось, прошла целая вечность, прежде чем звякнули железные цепи.
Дункан медленно повернулся, опустил руки ей на талию, стиснул сквозь толстый плащ и слишком просторный камзол. Отведя в сторону дрожащую руку с факелом, Элспет прильнула к нему всем телом.
– Прости меня, – всхлипнула она. – Прости. Это видение…
– Не смей! – оборвал ее Дункан. – Ты тут ни при чем. Мы столкнулись с твоим братом, Робертом…
– О чем ты?
– Забудь. И уходи. Не стоит общаться с человеком, обвиненным в государственной измене. – Отросшая за несколько недель борода коснулась ее золотистой макушки.
– Я подам прошение в Тайный совет. Эласдар поможет. Только скажи, как это лучше сделать. Пожалуйста, Дункан!
Он вздохнул:
– Слушай меня. Если члены Тайного совета узнают о том, что Фрейзеры в Эдинбурге, всем вам грозит суд за нарушение мирного договора.
– А что Морей и Мейтленд? Где мне их найти?
– Оба далеко. Но тот стражник, который тебя впустил, мой двоюродный брат Хоб Керр, передал им мои письма. Больше сейчас ничего нельзя сделать. – Он легко подтолкнул ее к двери. – Иди же!
– Не прогоняй меня!
– Элспет… – Глубокий, чуть хрипловатый голос Дункана проникал ей в душу. – Ты как ангел, спустившийся с небес в преисподнюю. – Он снова оттолкнул ее от себя нежным, но неумолимым жестом. – Уходи.
– Еще одну минутку… – Элспет потянула за завязки плаща, сунула руку внутрь и вытащила расплющенную мясную лепешку, завернутый в кусок бумаги сыр и небольшую кожаную фляжку. Придерживая факел, она выложила все это на пол. – Эласдар сказал, что тебе не помешает еда… и вот это. – Она снова сунула руку под плащ и протянула мужу тяжелый холщовый мешочек с монетами. – Это было у тебя в шкафу, – объяснила Элспет.
Дункан кивнул, криво усмехаясь:
– Спасибо. Теперь я устрою тут себе роскошную жизнь.
– И это пригодится… – Элспет потрясла сначала одной ногой, потом другой – и ботинки остались на полу. – Тоже твои. Возьми и плащ… тут так холодно. – Расставшись с плащом, Элспет снова подняла глаза на мужа. – Мы остановились у тебя.
– Я понял. Там все твое, Элспет.
– Завтра я принесу чистую одежду и еду.
Его взгляд горел пронзительным синим огнем.
– Нет. Больше сюда не приходи. Это опасно.
Элспет тяжело вздохнула:
– Дункан… Помнишь, в тот день, на ручье… когда мне явилось видение, будь оно проклято… я сказала, что твоя смерть станет моей смертью. Теперь я понимаю смысл этих слов. Без тебя мне не жить. Ты – душа моя, Дункан. – Тихие слова долго таяли под сводами подземелья.
– Ты выдержишь, – отозвался Дункан. – Я же знаю, ты сильная. Помнишь того мальчугана из видения, которое явилось нам обоим? То был наш сын. А ты не?..
Эта мысль до сих пор не приходила Элспет в голову… Теперь же стала понятна и странная усталость, и приступы тошноты, и внезапно обуревающий зверский голод.
– Да, наверное, – шепнула в ответ Элспет и протянула руку. Дункан протянул свою, закованную в кандалы, с силой сжал.
– Вот видишь, – обласкал ее голос мужа. – Тем более. Уезжай. Тебе нужно беречь себя и нашего сына.
– Из Эдинбурга я никуда не уеду. Клянусь, Дункан, мы вытащим тебя отсюда. Вытащим, чего бы нам это ни стоило.
Он покачал головой:
– Ваше прошение в Тайный совет все только усложнит. Но выход есть, Элспет. Должен быть. Наберись терпения… Не теряй надежды, моя любовь.
– Я буду молиться за тебя. За нас.
– Я тоже, родная, – отозвался Дункан. – Я тоже. А теперь уходи. – Он выпустил ее пальцы, с железным лязгом уронил руку.
– Но я не могу! Не могу вот так уйти и бросить тебя здесь!
– Прошу тебя, Элспет. Уйди… ты разрываешь мне сердце.
ГЛАВА 24
Выбравшись из каменного мешка в коридор, Элспет передала факел Хобу и, когда тот повернул ключ в замке, прислонилась лбом к сырому шершавому дереву. Она тяжело дышала, чувствуя себя в плену безрадостного и пустого черного пространства, где не было места чувствам. Наверное, это и хорошо… Ощутить сейчас хоть что-то – значит, впустить в себя невыносимую боль.
Громадная теплая ладонь Хоба легла ей на плечо. Элспет повернулась и зашагала по тому же длинному мрачному коридору, который привел ее к Дункану. Без ботинок, в одних шерстяных чулках, не защищавших ступни от пронизывающего холода каменных плит, без теплого плаща, она содрогалась всем телом – но не замечала этого.
Хоб приблизился к тому охраннику, который впустил ее в тюрьму. Теперь же он уставился на Элспет во все глаза, но в ответ на приглушенный шепот Хоба коротко хохотнул и махнул рукой.
Она, как в тумане, прошла мимо обоих стражников к Эласдару и остальным братьям, дожидавшимся в полумраке тюремного двора. Кеннет бросился ей навстречу, подхватил под руку. Хоб у нее за спиной о чем-то вполголоса заговорил на гортанном шотландском с Эласдаром и Хью. Элспет медленно повернулась. Хоб уже распрощался с братьями и, тепло кивнув девушке, исчез в черном проеме коридора.
– Это двоюродный брат Дункана, из Керров, – объяснил подошедший Эласдар. Его сестра молча уронила голову. – Хочет с нами встретиться. Договорились на завтра. В той таверне, где мы обедали. Он и о тебе говорил, Элспет, – добавил Эласдар.
Она недоуменно нахмурилась:
– Что именно?
– Сказал, что ты напомнила ему одну удивительную женщину, великую женщину и прекрасную, с волосами совсем как у тебя и такую же бесстрашную. Она тоже часто носит мужскую одежду, правда, ради развлечения… А то, что привело сюда тебя, сказал Хоб, – совсем не игра. Он понимает и разделяет твое желание спасти мужа и постарается помочь. Элспет кивнула:
– О ком он говорил? Что это за дама?
– Королева Мария Шотландская.
* * *
Элспет ждала, пока братья покончат с мясными пирогами, которые купили в соседней лавке, возвращаясь со встречи в таверне. Сама она проглотила несколько кусочков хлеба, на удивление белого и воздушного – в горах такого не пекли, – и запила подкрашенной вином холодной водой. Даже при мысли о мясе желудок сводили спазмы.
Прежде она думала, что постоянная вялость, внезапные слезы и перепады аппетита связаны с тревогой за мужа. Но после разговора с Дунканом поняла – это новая жизнь внутри ее набирает силу. Элспет рассказала братьям почти все о встрече в тюремной камере и лишь этой драгоценной тайной не поделилась.
Она проспала почти полдня, согласившись подождать братьев в квартире Дункана. Собираясь на встречу с Хобом Керром, Эласдар сказал, что девушка в наряде горца будет привлекать внимание на улицах города, а это опасно.
Элспет сгорала от нетерпения, дожидаясь конца обеда, чтобы узнать наконец, что же предложил двоюродный брат Дункана.
Эласдар сунул в рот последний кусок пирога, осушил кружку.
– Хоб не знает, сможет ли Дункан добиться помилования, – начал он. – Секретарю совета Мейтленду и графу Морею Хоб по просьбе Дункана отослал письма, но Морей в Стирлинге – это не очень далеко от Эдинбурга, а вот Мейтленд, самый близкий друг Дункана, – тот вообще в Англии.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92
Дункан медленно повернулся, опустил руки ей на талию, стиснул сквозь толстый плащ и слишком просторный камзол. Отведя в сторону дрожащую руку с факелом, Элспет прильнула к нему всем телом.
– Прости меня, – всхлипнула она. – Прости. Это видение…
– Не смей! – оборвал ее Дункан. – Ты тут ни при чем. Мы столкнулись с твоим братом, Робертом…
– О чем ты?
– Забудь. И уходи. Не стоит общаться с человеком, обвиненным в государственной измене. – Отросшая за несколько недель борода коснулась ее золотистой макушки.
– Я подам прошение в Тайный совет. Эласдар поможет. Только скажи, как это лучше сделать. Пожалуйста, Дункан!
Он вздохнул:
– Слушай меня. Если члены Тайного совета узнают о том, что Фрейзеры в Эдинбурге, всем вам грозит суд за нарушение мирного договора.
– А что Морей и Мейтленд? Где мне их найти?
– Оба далеко. Но тот стражник, который тебя впустил, мой двоюродный брат Хоб Керр, передал им мои письма. Больше сейчас ничего нельзя сделать. – Он легко подтолкнул ее к двери. – Иди же!
– Не прогоняй меня!
– Элспет… – Глубокий, чуть хрипловатый голос Дункана проникал ей в душу. – Ты как ангел, спустившийся с небес в преисподнюю. – Он снова оттолкнул ее от себя нежным, но неумолимым жестом. – Уходи.
– Еще одну минутку… – Элспет потянула за завязки плаща, сунула руку внутрь и вытащила расплющенную мясную лепешку, завернутый в кусок бумаги сыр и небольшую кожаную фляжку. Придерживая факел, она выложила все это на пол. – Эласдар сказал, что тебе не помешает еда… и вот это. – Она снова сунула руку под плащ и протянула мужу тяжелый холщовый мешочек с монетами. – Это было у тебя в шкафу, – объяснила Элспет.
Дункан кивнул, криво усмехаясь:
– Спасибо. Теперь я устрою тут себе роскошную жизнь.
– И это пригодится… – Элспет потрясла сначала одной ногой, потом другой – и ботинки остались на полу. – Тоже твои. Возьми и плащ… тут так холодно. – Расставшись с плащом, Элспет снова подняла глаза на мужа. – Мы остановились у тебя.
– Я понял. Там все твое, Элспет.
– Завтра я принесу чистую одежду и еду.
Его взгляд горел пронзительным синим огнем.
– Нет. Больше сюда не приходи. Это опасно.
Элспет тяжело вздохнула:
– Дункан… Помнишь, в тот день, на ручье… когда мне явилось видение, будь оно проклято… я сказала, что твоя смерть станет моей смертью. Теперь я понимаю смысл этих слов. Без тебя мне не жить. Ты – душа моя, Дункан. – Тихие слова долго таяли под сводами подземелья.
– Ты выдержишь, – отозвался Дункан. – Я же знаю, ты сильная. Помнишь того мальчугана из видения, которое явилось нам обоим? То был наш сын. А ты не?..
Эта мысль до сих пор не приходила Элспет в голову… Теперь же стала понятна и странная усталость, и приступы тошноты, и внезапно обуревающий зверский голод.
– Да, наверное, – шепнула в ответ Элспет и протянула руку. Дункан протянул свою, закованную в кандалы, с силой сжал.
– Вот видишь, – обласкал ее голос мужа. – Тем более. Уезжай. Тебе нужно беречь себя и нашего сына.
– Из Эдинбурга я никуда не уеду. Клянусь, Дункан, мы вытащим тебя отсюда. Вытащим, чего бы нам это ни стоило.
Он покачал головой:
– Ваше прошение в Тайный совет все только усложнит. Но выход есть, Элспет. Должен быть. Наберись терпения… Не теряй надежды, моя любовь.
– Я буду молиться за тебя. За нас.
– Я тоже, родная, – отозвался Дункан. – Я тоже. А теперь уходи. – Он выпустил ее пальцы, с железным лязгом уронил руку.
– Но я не могу! Не могу вот так уйти и бросить тебя здесь!
– Прошу тебя, Элспет. Уйди… ты разрываешь мне сердце.
ГЛАВА 24
Выбравшись из каменного мешка в коридор, Элспет передала факел Хобу и, когда тот повернул ключ в замке, прислонилась лбом к сырому шершавому дереву. Она тяжело дышала, чувствуя себя в плену безрадостного и пустого черного пространства, где не было места чувствам. Наверное, это и хорошо… Ощутить сейчас хоть что-то – значит, впустить в себя невыносимую боль.
Громадная теплая ладонь Хоба легла ей на плечо. Элспет повернулась и зашагала по тому же длинному мрачному коридору, который привел ее к Дункану. Без ботинок, в одних шерстяных чулках, не защищавших ступни от пронизывающего холода каменных плит, без теплого плаща, она содрогалась всем телом – но не замечала этого.
Хоб приблизился к тому охраннику, который впустил ее в тюрьму. Теперь же он уставился на Элспет во все глаза, но в ответ на приглушенный шепот Хоба коротко хохотнул и махнул рукой.
Она, как в тумане, прошла мимо обоих стражников к Эласдару и остальным братьям, дожидавшимся в полумраке тюремного двора. Кеннет бросился ей навстречу, подхватил под руку. Хоб у нее за спиной о чем-то вполголоса заговорил на гортанном шотландском с Эласдаром и Хью. Элспет медленно повернулась. Хоб уже распрощался с братьями и, тепло кивнув девушке, исчез в черном проеме коридора.
– Это двоюродный брат Дункана, из Керров, – объяснил подошедший Эласдар. Его сестра молча уронила голову. – Хочет с нами встретиться. Договорились на завтра. В той таверне, где мы обедали. Он и о тебе говорил, Элспет, – добавил Эласдар.
Она недоуменно нахмурилась:
– Что именно?
– Сказал, что ты напомнила ему одну удивительную женщину, великую женщину и прекрасную, с волосами совсем как у тебя и такую же бесстрашную. Она тоже часто носит мужскую одежду, правда, ради развлечения… А то, что привело сюда тебя, сказал Хоб, – совсем не игра. Он понимает и разделяет твое желание спасти мужа и постарается помочь. Элспет кивнула:
– О ком он говорил? Что это за дама?
– Королева Мария Шотландская.
* * *
Элспет ждала, пока братья покончат с мясными пирогами, которые купили в соседней лавке, возвращаясь со встречи в таверне. Сама она проглотила несколько кусочков хлеба, на удивление белого и воздушного – в горах такого не пекли, – и запила подкрашенной вином холодной водой. Даже при мысли о мясе желудок сводили спазмы.
Прежде она думала, что постоянная вялость, внезапные слезы и перепады аппетита связаны с тревогой за мужа. Но после разговора с Дунканом поняла – это новая жизнь внутри ее набирает силу. Элспет рассказала братьям почти все о встрече в тюремной камере и лишь этой драгоценной тайной не поделилась.
Она проспала почти полдня, согласившись подождать братьев в квартире Дункана. Собираясь на встречу с Хобом Керром, Эласдар сказал, что девушка в наряде горца будет привлекать внимание на улицах города, а это опасно.
Элспет сгорала от нетерпения, дожидаясь конца обеда, чтобы узнать наконец, что же предложил двоюродный брат Дункана.
Эласдар сунул в рот последний кусок пирога, осушил кружку.
– Хоб не знает, сможет ли Дункан добиться помилования, – начал он. – Секретарю совета Мейтленду и графу Морею Хоб по просьбе Дункана отослал письма, но Морей в Стирлинге – это не очень далеко от Эдинбурга, а вот Мейтленд, самый близкий друг Дункана, – тот вообще в Англии.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92