Фредди с побитым видом заерзал на сиденье.
— Кейт, а может, выйдешь за меня замуж? Все было бы намного проще.
Кейт искоса взглянула на него. Ей так нравилось быть с Фредди, что порой она совсем забывала, что он считает ее не просто приятельницей. Она почувствовала себя виноватой, когда поняла, что, видимо, ей не следовало принимать его приглашений кататься в фаэтоне или сидеть в чайном домике. С ее стороны это нечестно, вдруг подумала она, продолжать с ним встречаться. Это рождает у него ложные надежды. И все же он лучше всех и единственный оставшийся от прежней жизни. Она не могла представить себя без него. К сожалению, она также не могла представить себя с ним… в том качестве, которого он добивался.
Она прерывисто вздохнула.
— Ох, Фредди, это ничего не сделает проще. Действительно, не сделает.
Так как, хотя она и не хотела напоминать ему лишний раз об этом, для нее больше не было места в мире, в котором живет Фредди, — в том мире, где когда-то она чувствовала себя как рыба в воде. Как она вообще могла бы вернуться туда, зная (а она знала), что люди говорили — и, без всякого сомнения, еще говорят — об ее отце? Невежественное лицемерие, гнусные сплетни. Господи, нет! Она скорее умрет, чем вернется туда.
И конечно же, даже если бы она могла заставить себя броситься в объятия того мира, из которого бежала — или, скорее, была изгнана — столько лет назад, то, будучи в здравом рассудке, никогда бы не вышла замуж за Фредди. Поскольку точно знала, что не любит его. Если предположить — только предположить, — что она вышла замуж за Фредди, а потом поняла, как случилось с матерью Изабель, что на самом деле она влюблена в кого-то другого? Как ужасно! Она не могла проделать такое с Фредди — то, что Элизабет Трэхерн проделала с маркизом. А ведь достаточно посмотреть, каким кошмаром это обернулось для всех.
* * *
Беглый осмотр комнаты, в которой она стояла, подсказал ей, что плохо это обернулось все же не для всех. Это была самая красивая спальня из тех, где она бывала, пока не умерли ее родители, и, конечно, самая красивая с тех пор, как она начала служить гувернанткой. Стены были оклеены обоями, прекрасно гармонировавшими с материалом, из которого был сшит балдахин над кроватью, — на белом фоне розовые и зеленые букеты. Здесь был также очень подходящий по расцветке гарнитур из глубоких, обшитых зеленым бархатом кресел у камина, белого с золотом туалетного столика и большого зеркала в позолоченной раме над ним. Эта комната совсем не напоминала каморку, в которой она мерзла у Следжей из-за скаредности Филлипса.
Что касается остального дома, то… Кейт не могла припомнить, когда в последний раз она бывала в более элегантном и при этом удивительно уютном доме. Все здесь, от картин на стенах до свечей в канделябрах, было великолепного качества и прекрасного дизайна.
И за жизнь в такой роскоши ей еще будут платить триста фунтов в год!
— Я не могу сказать, что ваш отец в разговоре со мной упоминал о вашем ухажере, — сказала Кейт.
— Ухажер, — усмехнулась Изабель. — Джеффри немало посмеялся бы, назови вы его так. Послушайте, мисс Мейхью, вы и вправду прочитали все эти книги?
Кейт посмотрела на коробку, стоящую у ее ног.
— Да. Конечно.
— Так для чего вы их храните? — спросила Изабель удивленно. — Я имею в виду — после того как вы их уже прочли?
— Потому что, — Кейт подняла довольно зачитанный экземпляр книги «Гордость и предубеждение», — некоторые из них настолько хороши, что их хочется читать снова и снова. К ним привязываешься. А они становятся… ну, они становятся как семья.
— Семья? — повторила Изабель.
— Да. Когда прочитаешь их много раз, волей-неволей начинаешь думать о них, как о родных — надежных, любящих родных, которые никогда не оставят в беде. Снова открыть любую из них — это как навестить любимую тетю или… или забраться на колени к любимой бабушке. — Увидев, что выражение на лице Изабель остается скептическим, Кейт проговорила с легким смешком: — Хорошо, леди Изабель, для вас, я вижу, это звучит непонятно, но ведь у вас, в конце концов, есть любящий отец и, думаю, еще кое-кто из родственников, которые в вас души не чают. У меня же вся семья — это мои книги. — Она не хотела, чтобы ее слова звучали театрально, и, поняв, что они именно такими и были, добавила шутливо: — Потом, иметь книги вместо родственников выгоднее, поскольку они никогда не станут одалживать у вас денег и не свалятся в один прекрасный момент как снег на голову. Единственная реальная опасность заключается в том, что их можно оставить в омнибусе, к моему стыду, это случалось раз или два в прошлом…
Изабель наморщила носик.
— Мисс Мейхью, как здорово, что вы такая хорошенькая. Это компенсирует тот факт, что вы довольно странная. — Она посмотрела в потолок. — Кроме всего прочего, я никогда не читала такой книги Я имею в виду — книги, которую мне захотелось бы прочесть во второй раз.
— Нет? — Кейт протянула ей «Гордость и предубеждение». — А эту вы читали?
Изабель бросила взгляд на обложку.
— Ах! — Она с отвращением оттолкнула руку Кейт. — Папа постоянно пытается заставить меня ее прочесть.
— А вам бы следовало. Вам бы понравилось. Это о девушках вашего возраста, которые влюбились.
Изабель приподняла лицо от кулачка, на котором оно до того покоилось.
— Правда? А я думала, это о войне.
— О войне? Господи, почему вы решили, что она о войне?
— Ну, она же называется «Гордость и предубеждение», не правда ли? — Изабель искоса взглянула на Кейт. Однако все-таки поднялась с кровати, подошла к Кейт, взяла у нее из рук книгу и стала просматривать ее. — Кроме того, папа имеет обыкновение читать книги, и все они, как правило, о войнах или по юриспруденции, или что-нибудь еще более тоскливое.
Кейт снова потянулась к коробке.
— Да? — спросила она равнодушно. — Значит, ваш отец любит читать?
Изабель хмыкнула.
— Он больше ничем и не занимается. В смысле — если не считать ухаживаний за дамами типа этой ужасной миссис Вудхарт.
Кейт кашлянула. Но Изабель, к сожалению, не уловила поданного ей знака.
— Клянусь, мисс Мейхью, — продолжала она со вздохом, — иногда мне кажется, что, не будь таких женщин, как миссис Вудхарт, папа вообще не выходил бы из дома! Вернувшись домой — Уингейтское аббатство, да и только, — он не поднимает головы от книги, которую в данный момент читает, разве что для краткой верховой прогулки. Просто стыд!
— Стыд? — выпрямилась Кейт.
— Ну, ни у кого больше отцы так не делают. У девочек, у которых мне доводилось бывать в гостях, когда я училась в школе, все отцы каждый день гуляют, охотятся, ходят на рыбалку или делают что-нибудь в этом роде. Но только не мой отец. Мой отец всегда сидит дома и читает. Я все время говорю ему, что это противоестественно, что ему надо больше бывать на улице.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87