Недолго думая, Лайм схватил одного из спящих за плечи и резким движением сбросил со скамьи. В следующее мгновение тот с оглушительным грохотом упал на пол, подняв в воздух столб пыли. Трудно было сказать, рыцарь он или наемный воин, так как здесь, в этом грязном, запущенном зале, различий между ними уже не существовало.
Глухо застонав, мужчина пробормотал что-то невнятное и с усилием разомкнул веки.
— Что тебе нужно? — заплетающимся от беспробудного пьянства языком спросил он. Вскоре к его голосу присоединились возмущенные голоса проснувшихся собутыльников.
— Встать! — приказал Лайм. — Немедленно!
Мужчина нахмурился, но не сдвинулся с места.
— А кто ты такой?
— Я лорд Лайм Фок, — ответил Лайм, прислушиваясь к непривычному звучанию титула. — Барон Торнмида.
Во взгляде незнакомца появилась насмешка.
— А-а, незаконнорожденный ирландец! — пробурчал он, не осознавая опасности.
— Немедленно встать! — властно повторил барон.
Прошло довольно много времени прежде, чем рыцарь неторопливо перевалился на другой бок и поднялся на ноги.
— Как тебя зовут? — спросил Лайм, сурово глядя на него.
Мужчина был выше барона на несколько дюймов. Скрестив руки на груди, он покачивался из стороны в сторону.
— Гунтер Уэллинг, — промычал рыцарь, расставляя ноги, чтобы сохранить равновесие. — Я капитан стражников Торнмида.
— Обращаясь ко мне, следует называть меня лорд Фок или господин, — напомнил Лайм.
— А если я не буду?
— Будешь. Иначе пожалеешь.
Гунтер выразительно выгнул густую бровь.
— Неужели?
У Лайма уже давно чесались руки. Его так и подмывало стереть с лица собеседника это наглое выражение. Однако усилием воли он сдержал порыв, считая ниже своего достоинства затевать драку с пьяным.
— Ты бросаешь мне вызов, Уэллинг? — холодно уточнил барон.
Гунтер усмехнулся.
— Нет, я знаю свое место, незаконнорожденный. Интересно, знаешь ли ты свое?
По залу пробежал взволнованный шепот. Обитатели Торнмида начали обсуждать, какую цену придется заплатить капитану за подобную дерзость.
Понимая, что взгляды всех присутствующих сейчас прикованы к нему и что от его поведения сейчас зависело его положение в баронстве, Лайм подошел к Гунтеру почти вплотную.
— Я твой господин, Уэллинг. Вот мое место. Но если ты намерен бросить мне вызов, то я готов преподать тебе урок и научить тебя вежливости и почтению. — Желая подтвердить слова действием, лорд Фок опустил руку на эфес меча.
Гунтер проследил за движением его руки. Стиснув зубы, он не вымолвил больше ни слова.
— Похоже, мне не придется лишать тебя жизни, — заметил барон. — Даю тебе четверть часа, чтобы собрать всех стражников во дворе. И запомни, Уэллинг: за каждого отсутствующего я вычту из твоего жалования определенную сумму. Ты понял?
Капитан недовольно сдвинул брови, но промолчал. Немного помедлив, он прошел мимо Лайма, окликнул остальных рыцарей, столпившихся посреди зала, и покинул башню.
«Итак, — отметил про себя лорд Фок, — начало положено». Капитан стражников явно не питал к новому хозяину теплых чувств, но ему придется относиться к барону Торнмида с уважением.
Теперь предстояло заняться другими подданными и замком.
Глава 16
Как долго Лайм намеревался находиться вдали от Эшлингфорда?
Эта мысль не давала Джослин покоя, когда она со спящим Оливером на руках вошла в зал. Прошло почти две недели после отъезда лорда Фока. Женщина ждала его возвращения со дня на день. Однако он продолжал управлять Эшлингфордом, ежедневно посылая в баронство гонца с распоряжениями. Джослин не желала признаваться себе, но — о, ужас! — без Лайма она чувствовала себя одиноко.
Неожиданно подошедшая к ней Эмма прервала ее раздумья.
— Давайте присядем и поговорим, — предложила она.
Вместе со служанкой вдова направилась через зал к обтянутой мягкой материей скамье, стоявшей у камина. Присев, Джослин осторожно повернула голову Оливера, лежавшую на ее плече. Почти три часа они бродили по замку, заглядывая в каждый угол башни, в каждый закуток двора, поэтому сейчас она чудовищно устала.
Эмма, не сводя глаз с мальчика, улыбнулась.
— Он совсем утомил вас, да?
Молодая мать улыбнулась в ответ.
— Не только меня, но и себя. Мой отец говорил, что Оливер похож на меня в детстве.
Старая няня удивленно подняла брови.
— А мне ваш сын напоминает Лайма. Правда, он был немного старше, когда я поселилась в Эшлингфорде.
Вдова не ожидала услышать такое сравнение.
— Неужели Оливер не похож на своего отца? — поинтересовалась она.
— Да, немножко. Ребенком Мейнард был значительно спокойнее Лайма, более замкнут, не в плохом смысле, конечно. Но ему не хватало открытости и доверчивости Лайма.
Джослин поняла, что именно эти качества Эмма имела в виду, говоря о том, что Оливер похож на дядю.
— Но почему вы так думаете? — спросила она, хотя еще от Лайма узнала, что Монтгомери Фок отдавал предпочтение незаконнорожденному сыну, уделяя другому ребенку, рожденному в браке, мало внимания. Помнила женщина и о том, что ни Анна, ни Иво не позволили Мейнар-ду забыть о любви отца к Лайму.
Старая няня тяжело вздохнула.
— Ах, госпожа, вы многого не знаете и не узнаете. Вам просто не нужно кое-что знать.
Мать наследника Эшлингфорда решила, что сейчас самый подходящий момент для разговора, и наклонилась к Эмме.
— Я терпеливо жду уже несколько недель, пока вы захотите сообщить мне хоть что-нибудь о семье Фоков. Я едва знала мужчину, за которого вышла замуж, но даже то, что знала, оказалось неправдой! Говоря о себе, Мейнард лгал. Умоляю вас, помогите мне узнать правду. Я должна понять, каким человеком был отец Оливера.
— Разумеется, вы должны знать, — согласилась служанка, — от кого вы зачали сына. Но не менее важно и другое. Прежде чем обитатели замка начнут в вашем присутствии поминать недобрым словом Мейнарда, я расскажу вам, почему он стал таким. — После непродолжительной паузы она начала рассказ: — Мейнард был славным ребенком, таким же, как Оливер. Но, к несчастью, отец уже с рождения игнорировал его. Вы, конечно, знаете, что Монтгомери Фок любил Лайма, и всю любовь отдал именно старшему мальчику, мало заботясь о законном сыне и своей жене, Анне.
В голосе Эммы Джослин уловила нотки душевной боли.
— И Мейнард чувствовал это, — продолжала старая няня, — даже тогда, когда еще был слишком мал, чтобы понять причину. Он жаждал ласки и любви, поэтому стал неразлучен со старшим братом.
— С Лаймом? — удивленно спросила вдова. Ей не верилось, что ее муж мог искать у брата, которого ненавидел всем сердцем, утешения и поддержки.
— Да, когда-то братья любили друг друга. Но затем они выросли, и детская наивность исчезла.
Придвинувшись ближе в камину, Эмма устремила взгляд на весело пляшущие язычки пламени.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92