– Я съел его, – возразил Маркус, ничуть не напуганный выговором. – Я оставил только репу, это – отруби для свиней. Я слышал, как граф так сказал. – Он посмотрел на Мэтью и Кэрью, как будто ища их поддержки.
– Он сказал, дрянь, а не отруби, – поправила брата Летти, осуждающе глядя на него. – Отруби – это очистки от зерен. Ты вечно все путаешь.
– Но репа и есть очистки для свиней, – с жаром возразил Маркус. – Как будто ты сама ее любишь!
– Можно сказать, что это еда для свиней, но никак не отруби, – заявила Летти тоном учительницы, упирая руки в бока. – Ты говоришь иногда ужасные глупости!
Мэтью поморщился. Хотя Кори и смотрела на них с осуждением, но не делала попытки их остановить. Он же со своей стороны побаивался жить с семьей, не управляемой, словно ураган.
– Довольно! – гаркнул он наконец. Пять пар глаз уставились на него с изумлением и страхом. – Ваша бабушка устала после дальней дороги, а вы заставляете ее стоять тут, слушая споры об отрубях, – сурово обратился он к детям. – Если вам так интересна эта тема, я буду счастлив познакомить вас с содержимым королевских конюшен. Для непослушных или невоспитанных юнцов там всегда наготове лопата.
Летти растерянно посмотрела на Кори.
– Мама, что это значит?
– Это значит, – строго сказал Мэтью, – что, когда я женюсь на вашей матери, я собираюсь усыновить тебя и твоего брата, и как ваш отец я хочу, чтобы вы вели себя прилично. В противном случае вы будете убираться в конюшнях.
При его словах об усыновлении детей Кори всплеснула руками и наградила его счастливой улыбкой, которая была лучше всяких слов благодарности.
Летти глядела на него, открыв рот.
– Вы не будете заставлять девочку убираться в конюшнях. Это было бы неприлично.
– Будет-будет, – встрял в разговор Кэрью, мгновенно оживившись. – Я и сам почистил достаточно, а мой дед заставлял всех моих теток вычищать навоз, когда они были маленькими. А тете Люсине пришлось вычистить целую конюшню в пятилетнем возрасте за то, что она украла лошадь.
– Ну, я-то ничего не крала, – заявила Летти с видом оскорбленной невинности.
Мэтью опроверг ее утверждение с победной улыбкой:
– Ничего? А как насчет времени, которое ты крадешь у нас прямо сейчас? Я покажу ей, где стоит лопата, – обратился он к Кори. – Иди, Летиция! – Он протянул ей руку.
– Мне ведь не нужно идти, правда? – Летти посмотрела на мать, ища поддержки.
Кори убрала руку, которой обнимала девочку.
– Ты должна во всем слушаться своего приемного отца, Летти. Это касается и тебя, Маркус. Так что беги, дорогая, потрудись пару часов. Мы оставим для тебя что-нибудь от ужина, если, конечно, ты не слишком устанешь, чтобы есть.
Летти побледнела, осознав, что мать не шутит.
– Простите меня, господин барон, – поспешно сказала она. – Я не хотела быть грубой, это он начал. – Она в ярости посмотрела на Маркуса, который показал ей язык.
– Вы не должны перекладывать ответственность за ваше поведение на других, – сказал Мэтью обоим детям. – Насколько я понимаю, у вас только два выхода. Или же вы оба будете делать, что вам говорят, демонстрируя хорошие манеры, или вам придется проводить время, кидая навоз. Так что выбирайте.
– Я выбираю первое, – торопливо сказала Летти.
– Рада это слышать, – вмешалась Кори. – Я знаю, что Маркус тоже так считает. Давайте начнем сначала, и так, как полагается. Дети, это барон Грейсток и его сын Кэрью. Барон Грейсток собирается усыновить вас, когда женится на мне. – Она послала Мэтью еще одну ослепительную улыбку. – Летти, поздоровайся со своим приемным отцом.
Девочка выступила вперед и присела перед Мэтью в грациозном реверансе, склонив кудрявую головку.
– Приветствую вас, милорд. Для меня большая честь познакомиться с вами.
Мэтью поклонился в ответ:
– Для меня тоже, мистрис Летти. – На какой-то момент она казалась почти образцом хороших манер, а когда она посмотрела на него, Мэтью просто восхитился необычным цветом ее глаз. Ярко-голубые и блестящие на фоне белой кожи, они казались драгоценными камешками, украденными у синего неба. Одобрительно кивнув, он взял ее за руку. – Не сомневаюсь, что мы поймем друг друга, – сказал он, удивляясь, почему поладить с чужим ребенком всегда проще, чем со своим.
– Да, милорд, – кротко ответила она, но в глазах тут же заплясали лукавые искорки.
Ее брат также поклонился по всем правилам. После этого Мэтью спросил мадам Генриетту, какие вещи нужно разгрузить, и проследил за этим. Тем временем дети знакомились друг с другом.
– У тебя есть игра в волан или метательные кольца? – услышал он голос Маркуса. – А лук со стрелами? У меня есть кое-что, чтобы меняться. Ты еще увидишь мою коллекцию мертвых пауков! Один такой огромный, прямо с твою ладонь.
– И вовсе не такой, Маркус. Не ври! – одернула брата Летти. – Но мы хотели бы во что-нибудь поиграть, – сказала она совсем другим тоном, обращаясь к Кэрью. – Что у тебя есть?
Кэрью смущенно переминался с ноги на ногу.
– Здесь нет моих игр.
– А где же они? – удивленно спросила Летти, поправляя волосы.
– В Дорсете, у тети и дяди.
– Мы пошлем за твоими вещами, Кэрью, – вмешался Мэтью, увидев, как брат и сестра обменялись непонимающими взглядами. И как это он не задумывался, как тяжело Кэрью не иметь собственного дома?
– Ну и ладно. Мне больше хочется посмотреть дворец, – сказала Летти, с любопытством оглядываясь вокруг. – А что, ты и вправду видел королеву?
– Конечно. – Кэрью гордо выпрямился, польщенный ее интересом. – Я и разговаривал с ней. Пойдемте, я покажу вам церковь. В ней такой потрясающий резной потолок, вы такого никогда не видели! И он расписан голубым цветом, таким же, как твои глаза, – добавил он, обращаясь к Летти, доставив тем самым ей большое удовольствие.
– Ужин через пятнадцать минут в моей комнате, – предупредил сына Мэтью.
– Да, отец, – ответил Кэрью с ангельской кротостью.
Троица исчезла в соседнем дворе.
– Вы справились отлично, – сказала Генриетта, идя за Мэтью и Кори в комнату. У Мэтью же в голове был только один вопрос – как обеспечить их безопасность? Он не мог быть везде одновременно.
– Да, спасибо, Мэтью, – с чувством произнесла Кори, сжимая его локоть. – Они могут иногда быть неуправляемыми, но я так благодарна тебе, что ты вызвал их сюда! Я и сказать не могу, как я счастлива.
– Неуправляемые – это еще мягко сказано, – признал Мэтью, больше всего желавший сейчас очутиться с ней наедине. Его беспокоила мысль, что жить с детьми – это все равно, что находиться среди зажженных фейерверков. Стоит только отвернуться, как они выбросят сноп искр в новом направлении и неминуемо попадут на посторонних. – У мистрис Летти язычок такой же неугомонный, как движение по Темзе в ярмарочный день.
– Мэтью Кавендиш, да ты опять шутишь!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99