Она хотела знать, какие ее песни он услышал самыми первыми, танцевал ли он когда-нибудь, есть ли у него семья, которая сводит его с ума, как ее.
– Начни с очевидного, – предложила она.
– Например?
– Например… самая большая любовь в твоей жизни.
– Ты не любишь ходить вокруг да около, – с обворожительной улыбкой сказал Джек. – Отвечать честно?
– Честно.
Он вздохнул:
– Да, у меня есть одна большая любовь, и она тянется практически всю мою взрослую жизнь.
Одри захлестнуло разочарование, но она немедленно подавила его как неразумное. Очень хорошо! Он все-таки обрел эту большую любовь – то, чего лишены почти все люди.
– А как ее зовут? – беззаботно спросила Одри, чересчур сильно ткнув вилкой в цыпленка.
– У нее нет имени.
Одри подняла на него глаза:
– Как это – у нее нет имени?
Джек усмехнулся:
– Моя большая любовь – это полеты. – Заметив растерянный взгляд Одри, он небрежно отодвинул рукав ее блузки от цыпленка (чтобы не испачкался), и пояснил: – Ну, небо. Самолеты. Вертолеты. Дирижабли.
– Ты умеешь летать? – спросила Одри, приятно удивившись и преисполнившись любопытства.
– Да.
– На дирижаблях?
Джек рассмеялся:
– Ну ладно, насчет дирижаблей я пошутил. Но на всем остальном транспорте с крыльями – могу.
– О-о, расскажи мне! – взмолилась Одри.
Джек действительно летал на всем – на больших и маленьких самолетах, на самолетах с пропеллерами и на реактивных. Он рассказал ей про годы службы. А потом упомянул о своем желании учить других, передавая им свою любовь к полетам.
Это произвело на Одри особое впечатление. Она широко улыбнулась:
– У тебя есть летная школа?
– Еще нет, – с гордой улыбкой ответил он. – Но я к этому стремлюсь. Если честно, именно поэтому я и взялся за эту работу. – Он рассказал ей про арендованный ангар в округе Ориндж, про самолет, который ремонтирует (ремонтирует, отметила Одри, как будто это совершенно будничное дело, вроде замены спущенной шины), про то, что надеется через два года уже открыться и работать. Одри видела, как он рассказывает о своей мечте, замечала возбуждение в синих глазах, гордость, с которой он рассказывал о своей работе. Она все это понимала, потому что испытывала такую же гордость, сочиняя песни, знала трепет удовольствия при достижении своей цели – когда, к примеру, одна песня из сотни получалась по-настоящему хорошей.
В чем она завидовала Джеку, так это в том, что он добивался своей цели на своих собственных условиях – он добивался того, чего хотел сам, а не того, чего от него требовал мир.
– Но… я-то думала, ты каскадер, – сказала Одри, когда Джек завершил рассказ об усилиях, которые он вкладывал в свою летную школу.
– «Анонимные экстремалы», – отозвался Джек, негромко засмеялся и подлил им обоим вина. – Да, это еще одна авантюра, в которую я ввязался.
– Трюки?
– Трюки, да… вообще-то мы занимаемся любым видом спорта. – И он рассказал Одри про «АЭ», про то, как рос вместе со своими партнерами, Эли Маккейном и Купером Джессапом в западном Техасе. Он смеялся, рассказывая, как они еще мальчишками полюбили спорт – футбол, баскетбол, бейсбол, родео – любой вид спорта, каким могли заниматься. Он рассказал, что когда привычные виды спорта стали казаться им слишком простыми, они начали придумывать свои собственные.
– А как вы придумывали свои виды спорта? – засмеялась Одри.
– Ну, мы начали с того, что ныряли в старые затопленные шахты. Или устраивали велосипедные гонки но каньонам. Или объезжали диких лошадей. А когда надоедало и это, конструировали такие штуки, немного похожие на маленькие машинки, а немного – на неприятности, и гоняли на них по невспаханным пшеничным полям.
Одри представила себе троих мальчишек, устроивших гонки по пустому полю.
– А каким образом вы превратили это в бизнес?
– О, это не я, – сказал Джек, помотав головой и отодвинув свою тарелку. – Это Эли и Купер. К тому времени, как мы закончили колледж, мы занимались только экстремальными видами спорта. Всеми, которые только существуют – сплавлялись на плотах по бурным рекам, лазили по горам, прыгали в каньоны, плавали на каяках, на серфе, ходили на лыжах; в общем, назови вид спорта, и окажется, что мы им занимались. Но не летали. – Он ухмыльнулся и откинулся на спину. – Я хотел летать, но был единственный способ научиться этому – пойти в военно-воздушные силы. Куп и Эли интересовались не столько полетами, сколько прыжками с высоких зданий и взрывами, поэтому они отправились в Голливуд и устроились там каскадерами. И очень скоро уже занимались постановкой трюков в известных фильмах.
– А ты?
– Я? Я служил. Там я и познакомился с Майклом Рейни, нашим четвертым партнером. Мы несколько раз вместе выполняли секретные задания, обнаружили, что оба любим экстремальные виды спорта, и потом подружились. – Он негромко хмыкнул и покачал головой. – Мы с Рейни иногда совершали просто безумные поступки. А когда срок службы кончился, Купер и Эли задумали открыть фирму «Анонимные экстремалы». Мне идея понравилась, поэтому я приехал в Голливуд и стал работать вместе с ними.
– В спортивном клубе, – кивнула Одри.
Джек ухмыльнулся и шутливо ущипнул ее за руку.
– Детка, ты услышала хоть слово из того, что я сказал?
– Конечно!
– И какой у нас девиз?
– Ага! – воскликнула Одри. – Ты не говорил! Я уверена, что запомнила бы его!
Джек подался вперед, оказавшись лицом почти вплотную к ее лицу, и негромко произнес:
– «АЭ» – закрытый клуб. А наш девиз звучит так: «Назовите свою фантазию, и мы воплотим ее в жизнь».
Одри засмеялась, но в ее голове моментально возникни фантазия – восхитительная фантазия, навеянная Джеком Прайсом, и она улыбнулась.
Увидев эту улыбку, Джек вскинул бровь. Расхрабрившись после вина, Одри спросила:
– А настоящие женщины в твоей жизни есть? Мать? Сестра? Подружка? Жена?
– Конечно, у меня есть мать и две старших сестры. Но сейчас… ни подружки, ни жены.
Не сдержавшись, Одри восторженно заулыбалась.
– Я разочарована, Охранник. Парень, который воплощает фантазии в жизнь, – а в его собственной жизни никого нет?
– Сейчас нет.
– А раньше?
– Зависит от того, что ты имеешь в виду под словом «раньше». Я влюбился в Дженет Ритчи, когда мне было семнадцать, – ну, знаешь, такая всепоглощающая любовь, за которую готов умереть. Не могу сказать, что испытывал подобное после того, как она меня бросила. – Он похмыкал. – Ну да, пару раз возникали серьезные отношения, и подружки были… – Тут Джек посмотрел на Одри. – Но не любовь, за которую я бы умер.
Она с трудом сглотнула.
– А как насчет Кортни?
– А что насчет нее?
– Она тобой явно заинтересовалась. Она классная.
– О Господи, ты что, серьезно? – Изображая шок, Джек повалился на спину.
– А ты не думаешь, что она классная?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81
– Начни с очевидного, – предложила она.
– Например?
– Например… самая большая любовь в твоей жизни.
– Ты не любишь ходить вокруг да около, – с обворожительной улыбкой сказал Джек. – Отвечать честно?
– Честно.
Он вздохнул:
– Да, у меня есть одна большая любовь, и она тянется практически всю мою взрослую жизнь.
Одри захлестнуло разочарование, но она немедленно подавила его как неразумное. Очень хорошо! Он все-таки обрел эту большую любовь – то, чего лишены почти все люди.
– А как ее зовут? – беззаботно спросила Одри, чересчур сильно ткнув вилкой в цыпленка.
– У нее нет имени.
Одри подняла на него глаза:
– Как это – у нее нет имени?
Джек усмехнулся:
– Моя большая любовь – это полеты. – Заметив растерянный взгляд Одри, он небрежно отодвинул рукав ее блузки от цыпленка (чтобы не испачкался), и пояснил: – Ну, небо. Самолеты. Вертолеты. Дирижабли.
– Ты умеешь летать? – спросила Одри, приятно удивившись и преисполнившись любопытства.
– Да.
– На дирижаблях?
Джек рассмеялся:
– Ну ладно, насчет дирижаблей я пошутил. Но на всем остальном транспорте с крыльями – могу.
– О-о, расскажи мне! – взмолилась Одри.
Джек действительно летал на всем – на больших и маленьких самолетах, на самолетах с пропеллерами и на реактивных. Он рассказал ей про годы службы. А потом упомянул о своем желании учить других, передавая им свою любовь к полетам.
Это произвело на Одри особое впечатление. Она широко улыбнулась:
– У тебя есть летная школа?
– Еще нет, – с гордой улыбкой ответил он. – Но я к этому стремлюсь. Если честно, именно поэтому я и взялся за эту работу. – Он рассказал ей про арендованный ангар в округе Ориндж, про самолет, который ремонтирует (ремонтирует, отметила Одри, как будто это совершенно будничное дело, вроде замены спущенной шины), про то, что надеется через два года уже открыться и работать. Одри видела, как он рассказывает о своей мечте, замечала возбуждение в синих глазах, гордость, с которой он рассказывал о своей работе. Она все это понимала, потому что испытывала такую же гордость, сочиняя песни, знала трепет удовольствия при достижении своей цели – когда, к примеру, одна песня из сотни получалась по-настоящему хорошей.
В чем она завидовала Джеку, так это в том, что он добивался своей цели на своих собственных условиях – он добивался того, чего хотел сам, а не того, чего от него требовал мир.
– Но… я-то думала, ты каскадер, – сказала Одри, когда Джек завершил рассказ об усилиях, которые он вкладывал в свою летную школу.
– «Анонимные экстремалы», – отозвался Джек, негромко засмеялся и подлил им обоим вина. – Да, это еще одна авантюра, в которую я ввязался.
– Трюки?
– Трюки, да… вообще-то мы занимаемся любым видом спорта. – И он рассказал Одри про «АЭ», про то, как рос вместе со своими партнерами, Эли Маккейном и Купером Джессапом в западном Техасе. Он смеялся, рассказывая, как они еще мальчишками полюбили спорт – футбол, баскетбол, бейсбол, родео – любой вид спорта, каким могли заниматься. Он рассказал, что когда привычные виды спорта стали казаться им слишком простыми, они начали придумывать свои собственные.
– А как вы придумывали свои виды спорта? – засмеялась Одри.
– Ну, мы начали с того, что ныряли в старые затопленные шахты. Или устраивали велосипедные гонки но каньонам. Или объезжали диких лошадей. А когда надоедало и это, конструировали такие штуки, немного похожие на маленькие машинки, а немного – на неприятности, и гоняли на них по невспаханным пшеничным полям.
Одри представила себе троих мальчишек, устроивших гонки по пустому полю.
– А каким образом вы превратили это в бизнес?
– О, это не я, – сказал Джек, помотав головой и отодвинув свою тарелку. – Это Эли и Купер. К тому времени, как мы закончили колледж, мы занимались только экстремальными видами спорта. Всеми, которые только существуют – сплавлялись на плотах по бурным рекам, лазили по горам, прыгали в каньоны, плавали на каяках, на серфе, ходили на лыжах; в общем, назови вид спорта, и окажется, что мы им занимались. Но не летали. – Он ухмыльнулся и откинулся на спину. – Я хотел летать, но был единственный способ научиться этому – пойти в военно-воздушные силы. Куп и Эли интересовались не столько полетами, сколько прыжками с высоких зданий и взрывами, поэтому они отправились в Голливуд и устроились там каскадерами. И очень скоро уже занимались постановкой трюков в известных фильмах.
– А ты?
– Я? Я служил. Там я и познакомился с Майклом Рейни, нашим четвертым партнером. Мы несколько раз вместе выполняли секретные задания, обнаружили, что оба любим экстремальные виды спорта, и потом подружились. – Он негромко хмыкнул и покачал головой. – Мы с Рейни иногда совершали просто безумные поступки. А когда срок службы кончился, Купер и Эли задумали открыть фирму «Анонимные экстремалы». Мне идея понравилась, поэтому я приехал в Голливуд и стал работать вместе с ними.
– В спортивном клубе, – кивнула Одри.
Джек ухмыльнулся и шутливо ущипнул ее за руку.
– Детка, ты услышала хоть слово из того, что я сказал?
– Конечно!
– И какой у нас девиз?
– Ага! – воскликнула Одри. – Ты не говорил! Я уверена, что запомнила бы его!
Джек подался вперед, оказавшись лицом почти вплотную к ее лицу, и негромко произнес:
– «АЭ» – закрытый клуб. А наш девиз звучит так: «Назовите свою фантазию, и мы воплотим ее в жизнь».
Одри засмеялась, но в ее голове моментально возникни фантазия – восхитительная фантазия, навеянная Джеком Прайсом, и она улыбнулась.
Увидев эту улыбку, Джек вскинул бровь. Расхрабрившись после вина, Одри спросила:
– А настоящие женщины в твоей жизни есть? Мать? Сестра? Подружка? Жена?
– Конечно, у меня есть мать и две старших сестры. Но сейчас… ни подружки, ни жены.
Не сдержавшись, Одри восторженно заулыбалась.
– Я разочарована, Охранник. Парень, который воплощает фантазии в жизнь, – а в его собственной жизни никого нет?
– Сейчас нет.
– А раньше?
– Зависит от того, что ты имеешь в виду под словом «раньше». Я влюбился в Дженет Ритчи, когда мне было семнадцать, – ну, знаешь, такая всепоглощающая любовь, за которую готов умереть. Не могу сказать, что испытывал подобное после того, как она меня бросила. – Он похмыкал. – Ну да, пару раз возникали серьезные отношения, и подружки были… – Тут Джек посмотрел на Одри. – Но не любовь, за которую я бы умер.
Она с трудом сглотнула.
– А как насчет Кортни?
– А что насчет нее?
– Она тобой явно заинтересовалась. Она классная.
– О Господи, ты что, серьезно? – Изображая шок, Джек повалился на спину.
– А ты не думаешь, что она классная?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81