Джек понимал, что она хочет сказать. Когда Паркер перешел в высшую лигу бейсбола, он много раз звонил Джеку и советовался, как ему справляться с различными сторонами своей славы, а ведь известность брата не шли ни в какое сравнение со славой Одри.
– Иногда мне кажется, что я плыву вслепую, – говорила Одри. – Даже Лукас… иногда я сомневаюсь, что его идеи лучше моих. – Она засмеялась и тряхнула головой. Представляешь, один раз мы отдали полторы тысячи долларов парню, который пообещал, что запишет мне альбом! Никакого контракта, ничего – только его слово. Конечно же, он исчез из города с нашими деньгами. Боже, какими мы были дураками!
Джек не хотел думать о самодовольном болване Лука се, поэтому небрежно произнес:
– Во всяком случае, теперь ты такой ошибки не сделаешь. – Он взял блюдо со стейками. – Хочу положить их на гриль, – сказал он и вышел на террасу.
Одри вышла следом и встала рядом с Джеком, глядя, как он выкладывает стейки на гриль.
– Тебе повезло, – задумчиво произнесла она, не отрывая взгляда от стейков. – Тебе повезло уже просто потому, что ты знаешь – твоей семье можно доверять. Повезло, потому что ты можешь не беспокоиться – они про тебя ничего не сочинят, чтобы по-быстрому заработать денег, и не расскажут журналистам твои самые мрачные тайны.
Одри отвернулась и посмотрела на озеро.
– Вот что самое трудное в известности – не знаешь, кому можно доверять.
– Можешь доверять мне, куколка.
Она повернулась к Джеку. На лице ее играла улыбка, глаза сверкали.
– О да, я знаю, – шаловливо сказала она. – Ты мне ясно дал это понять с самого начала – что терпеть не можешь дешевых драматических эффектов.
– Верно, – отозвался Джек, переворачивая стейк. – Положи кинжал и уходи.
Одри запрокинула голову и расхохоталась, и Джек вдруг увидел в ней ту девчонку, которой она могла бы стать, если бы ее не заставили так безжалостно и быстро оказаться в центре всеобщего внимания. Она выглядела счастливой и свободной, полной жизни и юной красоты. Глаза ее сверкали.
Господи, как он хотел поцеловать ее, заняться с ней любовью! Джек заставил себя снова обратить все внимание на стейки и спросил:
– Все еще хочешь есть?
– Просто умираю с голоду!
Они поужинали на террасе. Солнце скрылось за горизонтом. Они прикончили бутылку вина и засмеялись, когда Джек открыл вторую. Поев и поставив тарелки в раковину, они снова вышли на террасу, освещенную рождественской гирляндой.
– Знаешь, я могла бы остаться здесь жить, – тоскливо произнесла Одри.
– Нет, – ответил Джек. – Слишком далеко от всего. Тебе будет одиноко.
– И что в этом нового? Я все время одна.
Джек посмотрел на нее.
– Как это ты одна? – удивился он. – Вокруг тебя толпа народу – двадцать четыре часа в сутки, семь дней в неделю.
– Ну да, кажется, что это бессмыслица. Но хочешь честно? Я в жизни своей не чувствовала себя настолько одинокой.
Джек хотел обнять ее и пообещать, что она больше никогда не будет одинока. Он хотел целовать ее до тех пор, пока с ее лица не исчезнет это выражение. Но тут зазвонил мобильник Одри. Они одновременно посмотрели на стеклянные двери в трейлер.
– Не отвечай, – сказал Джек.
Одри поколебалась, но в конце концов покачала головой:
– Может быть, это Аллен.
Глава 22
Это был не Аллен; это был Лукас.
– Где ты? – сердито воскликнул он. – Я весь день пытаюсь до тебя дозвониться!
– Правда? – спросила Одри и оглянулась на вошедшего в домик Джека. – Наверное, я просто не слышала звонка.
– Твоя мать сказала, что ты уехала, потому что тебе срочно нужно возвращаться в турне.
У Одри начинала кружиться голова – от выпитого вина, солнца и ноющего чувства вины за этот дивный день.
– О да. Да, я ей так и сказала, – произнесла она, прижав руку к виску. – Но я это сказала просто для того, чтобы поскорее убраться оттуда – она меня чуть с ума не свела.
– Так где же ты? – с подозрением спросил Лукас.
– У папы, – ответила Одри, повернувшись так, чтобы не видеть взгляда Джека.
Лукас помолчал.
– Так ты с Джином? – уточнил он уже не таким обвиняющим тоном.
– Да. С ним и его новой подружкой. Она младше меня.
– О черт! – воскликнул Лукас. – А где Мистер Мускул?
– Э-э… – Одри сильно зажмурилась. – Э-э… я точно не знаю. Где-то тут. Не знаю.
Похоже, это успокоило Лукаса.
– Мне нужно с тобой поговорить, – заявил он, не поинтересовавшись, как дела у Аллена, Гейл, да и у самой Одри, если уж на то пошло. – Я согласился добавить к турне еще несколько выступлений…
– Что? – воскликнула Одри.
– Одри, послушай. Твой сингл уже целый месяц идет первым номером. Альбом только что стал платиновым. В каждом городе у нас полный аншлаг, поэтому твой коммерческий директор, импресарио и я думаем, что имеет прямой смысл добавить к графику еще несколько вечерних шоу, чтобы возместить расходы.
– Но мне через два месяца нужно быть в студии, а я написала всего две песни, Лукас! Мне необходимо время!
– Мы найдем время. Но я считаю, что сейчас мы должны поступить именно так.
– Я так не считаю!
– Одри, – жестко сказал он, – пожалуйста, давай не будем ссориться из-за этого прямо сейчас, хорошо? Ты что думаешь, мне легко держать тут оборону, пока ты там возишься с Алленом и его дерьмом? Дай мне спокойно заниматься нашей карьерой, как мы и договаривались, и не устраивай сцены всякий раз, как я принимаю какое-нибудь решение.
– То есть мне даже нельзя высказать свое мнение?
– О Боже! – застонал Лукас. – Иди выпей коктейль или пятьдесят коктейлей со своей семейкой, а я поговорю с тобой, когда вернешься. – И отключился.
Он просто отключился! У Одри отвисла челюсть. Она, оцепенев, смотрела на выцветший ковер.
– Что-то не так? – спросил Джек.
Все не так. Вся ее жизнь идет не так.
– Я просто… – Она просто хочет чего-то, чему не может подобрать названия. Одри повернулась и посмотрела на Джека, швырнув мобильник на кресло. Джек стоял, прислонившись к бару. Он проводил взглядом полетевший на кресло телефон и снова посмотрел на Одри.
– Что, звездочка?
Одри закусила губу.
– Лукас добавил к турне еще несколько концертов, – негромко произнесла она. – Он меня даже не спросил, просто добавил, и все.
– Отмени их, если не хочешь выступать, – посоветовал Джек.
– Не могу.
– Да почему?
Потому что она отдала в руки Лукаса основную часть своей жизни и даже не знает, как отменить выступления, не знает, как это делают, чем это обернется. Она даже не знает, кому позвонить! Одри почувствовала себя совершенно беспомощной.
– Потому что… потому что я ничего в этом не понимаю. Я понимаю только то, что я хочу… – Черт, глаза опять наполнились слезами.
– Одри, – встревоженно произнес Джек и отошел от бара.
– Я хочу тебя.
Слова выскочили раньше, чем она успела подумать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81