Неужели ты надеялась скрыть это от меня, старой мудрой совы? – Клара весело засмеялась. – Даже бездетная женщина знает, почему бывает постоянная дурнота и позывы к рвоте!
Эйнджел мгновенно вспыхнула, и Клара взяла ее руки в свои сухонькие ладони.
– Не надо бояться, дорогая. Я хочу только добра и тебе, и твоему будущему малышу. Я буду счастлива, если ты согласишься пожить у меня до рождения ребенка. – Это должно произойти в конце лета, не так ли?
Эйнджел едва кивнула, не находя от смущения слов.
– А там будет видно, – продолжала Клара. – Сейчас тебе нужно как следует питаться и много спать. А я позабочусь о том, чтобы у этого негодника Холта был лучший адвокат во всем Колорадо.
– О, Клара, как мне благодарить вас?
– Никак, детка. Лучшей благодарностью для меня будет увидеть тебя довольной и счастливой. Ты принесла в мою жизнь лучик света, который мне не хотелось бы утратить. – Наклонившись к Эйнджел, тетушка Клара нежно поцеловала ее в щеку, – А теперь займемся твоим набедокурившим мужем. Согласна?
Как только внешняя дверь, ведущая в камеру, открылась, Холт вскочил на ноги.
– Я требую встречи с судьей! – заявил он вошедшему помощнику шерифа, в руках у которого был поднос с едой. Приблизившись к внутренней двери камеры, помощник остановился в нерешительности – отдать Холту поднос или нет? Не кинется ли на него этот индеец?
– Подожди, ты еще всех их увидишь, – сказал он, наконец, и его маленькие свиные глазки насмешливо заблестели. – Не волнуйся, краснокожий, увидишь и свидетеля, и бармена, и судью, Фелтона Гаррета, известного своим пристрастием к казни через повешение.
– Этого извращенца от правосудия? – язвительно произнес Холт. – Кто не знает Фелтона Гаррета, он такой же негодяй, как и его брат!
Помощник ухмыльнулся, обнажая желтые гнилые зубы.
– Ага, поэтому никто и не сомневается, что ты будешь повешен, краснокожий ублюдок!
– Всем известно, что не я стрелял в Реда Гаррета!
– А вот это ты скажешь судье, – ухмыльнулся помощник. Жадно разглядывая тарелки с едой, стоявшие на подносе, он окончательно решил, что не станет кормить узника. Холт с отвращением наблюдал, как он, оторвав ножку жареного цыпленка, стал с жадностью пожирать ее, причмокивая и облизывая жирные губы.
– Отличная еда, – пробормотал помощник шерифа, принимаясь за другие блюда. Когда на подносе остались лишь кости и кожура, он, мерзко ухмыляясь, сунул его Холту под прутьями решетки.
– Доедай, краснокожий! Лучшего ты не заслуживаешь!
Холт молча смотрел на него. Почувствовав себя не ловко под его пристальным суровым взглядом, помощник торопливо повернулся и вышел в коридор. Внешняя дверь захлопнулась, и ее замок со скрежетом закрылся. Холт снова уселся на жесткую деревянную скамью и обхватил голову руками. Ему все еще не верилось, что его будут судить по обвинению в убийстве. Да, он ожидал, что Ред Гаррет и его дружки подложат ему какую-нибудь свинью, но он и представить себе не мог, что при этом погибнет сам шериф, а подозрение в убийстве падет на него, Холта!
У Гаррета тоже были враги, и об этом все знали. Теперь, когда Холт очутился в тюрьме, ему уже было не важно, кто и почему убил Гаррета. Однако, вспоминая события прошлой ночи, он только диву давался, как ловко его подставили! В салуне у Джейка между ним и Гарретом произошла публичная перепалка из-за того, что Ред неуважительно отозвался об Эйнджел, и Холт немедленно вспылил. Да... похоже, эта женщина приносит ему лишь одни неприятности, даже когда ее нет рядом!
Перепалка переросла в драку, и Холт с удовольствием отлупил вмешавшихся не в свое дело парней. Но он ни разу не вынул нож или пистолет, как это всегда делали дружки Гаррета. Наоборот, он пропустил пару ударов Гаррета и едва увернулся от его ножа! И лишь когда Джейк, хозяин салуна, пригрозил, что выкинет их всех на улицу, Холт удалился из салуна. Правда, ему в голову действительно приходила мысль подождать Гаррета в тени проулка, но...
– Холт! Нежный женский голос заставил его вздрогнуть от неожиданности. Очнувшись от мрачных мыслей, Холт резко вскинул голову.
– Эйнджел! Зачем ты здесь?
Слова прозвучали резче, чем он того хотел. Однако ничего уже нельзя было изменить.
– Я... я должна была прийти, – схватившись за прутья решетки, взволнованно заговорила она. – Ты должен знать, что мы делаем все возможное, чтобы вытащить тебя отсюда. Клара Максвелл собирается вы писать адвоката из Денвера и...
Холт покачал головой, обрывая ее торопливую речь:
– Поздно, любимая. Их расправа не замедлит осуществиться...
– Их?
Холт улыбнулся ее наивности.
– Я имею в виду судью Гаррета и его прихвостней. Слишком давно я словно бельмо у них на глазу. Кого же еще обвинять в смерти Гаррета, как не меня? Все улики налицо!
– Не смей так говорить, – прошептала Эйнджел со слезами в голосе. – Я не верю, что ты убил Гаррета, и никто в это не поверит, когда дело дойдет до суда.
– До суда? Боюсь, здесь никто не будет соблюдать такие формальности, Эйнджел. К полудню, в воскресенье, я буду висеть на дереве, вот и весь суд.
– Черт бы тебя побрал, Холт Мерфи! – неожиданно выкрикнула она. – Как ты можешь быть таким спокойным?
– Так уже бывало много раз, – спокойно отозвался Холт. – А теперь уходи отсюда, пока они не заподозрили и тебя в причастности к этому убийству. А еще лучше, попроси миссис Максвелл заплатить кому-нибудь, чтобы тебя отвезли в Денвер. Если бы мой брат был хоть наполовину мужчиной, я бы сам попросил его об этом.
– Не говори плохо о Ниле. Он делает все, чтобы убедить горожан в твоей невиновности.
– Скажи ему, что я не нуждаюсь в его проповедях, – жестко сказал Холт и отвернулся, чтобы не видеть заплаканного, умоляющего лица Эйнджел. – Уходи, женщина. У меня нет времени на твои слезы. Уезжай из Оро пока не поздно.
– Нет, я не оставлю тебя, Холт!
– Разве ты не понимаешь? – набросился на нее Холт. – Ты мне не нужна здесь! Ты вообще мне не нужна!
Каменные стены эхом повторили его жестокие слова. Она хотела было что-то сказать, но с губ слетали какие-то сдавленные, нечленораздельные звуки. Повернувшись, она направилась, пошатываясь, к наружной двери, глядя перед собой ничего не видящими от слез глазами. Наткнувшись на дверь, она принялась стучать, пока помощник шерифа не открыл ее. Чуть не упав в его объятия, она всхлипнула и выбежала на улицу.
– Потише, дамочка! – только и успел пробормотать ошеломленный помощник, ухмыляясь ей вслед. Потом толстяк повернулся, чтобы запереть дверь, и тут увидел полный смертельной ненависти взгляд Холта. Невольно вздрогнув, он поспешно захлопнул дверь. Тщательно заперев ее на засов, он вытер со лба пот и со вздохом облегчения вернулся к наполовину опустошенной тарелке, оставленной на столе покойного шерифа.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86
Эйнджел мгновенно вспыхнула, и Клара взяла ее руки в свои сухонькие ладони.
– Не надо бояться, дорогая. Я хочу только добра и тебе, и твоему будущему малышу. Я буду счастлива, если ты согласишься пожить у меня до рождения ребенка. – Это должно произойти в конце лета, не так ли?
Эйнджел едва кивнула, не находя от смущения слов.
– А там будет видно, – продолжала Клара. – Сейчас тебе нужно как следует питаться и много спать. А я позабочусь о том, чтобы у этого негодника Холта был лучший адвокат во всем Колорадо.
– О, Клара, как мне благодарить вас?
– Никак, детка. Лучшей благодарностью для меня будет увидеть тебя довольной и счастливой. Ты принесла в мою жизнь лучик света, который мне не хотелось бы утратить. – Наклонившись к Эйнджел, тетушка Клара нежно поцеловала ее в щеку, – А теперь займемся твоим набедокурившим мужем. Согласна?
Как только внешняя дверь, ведущая в камеру, открылась, Холт вскочил на ноги.
– Я требую встречи с судьей! – заявил он вошедшему помощнику шерифа, в руках у которого был поднос с едой. Приблизившись к внутренней двери камеры, помощник остановился в нерешительности – отдать Холту поднос или нет? Не кинется ли на него этот индеец?
– Подожди, ты еще всех их увидишь, – сказал он, наконец, и его маленькие свиные глазки насмешливо заблестели. – Не волнуйся, краснокожий, увидишь и свидетеля, и бармена, и судью, Фелтона Гаррета, известного своим пристрастием к казни через повешение.
– Этого извращенца от правосудия? – язвительно произнес Холт. – Кто не знает Фелтона Гаррета, он такой же негодяй, как и его брат!
Помощник ухмыльнулся, обнажая желтые гнилые зубы.
– Ага, поэтому никто и не сомневается, что ты будешь повешен, краснокожий ублюдок!
– Всем известно, что не я стрелял в Реда Гаррета!
– А вот это ты скажешь судье, – ухмыльнулся помощник. Жадно разглядывая тарелки с едой, стоявшие на подносе, он окончательно решил, что не станет кормить узника. Холт с отвращением наблюдал, как он, оторвав ножку жареного цыпленка, стал с жадностью пожирать ее, причмокивая и облизывая жирные губы.
– Отличная еда, – пробормотал помощник шерифа, принимаясь за другие блюда. Когда на подносе остались лишь кости и кожура, он, мерзко ухмыляясь, сунул его Холту под прутьями решетки.
– Доедай, краснокожий! Лучшего ты не заслуживаешь!
Холт молча смотрел на него. Почувствовав себя не ловко под его пристальным суровым взглядом, помощник торопливо повернулся и вышел в коридор. Внешняя дверь захлопнулась, и ее замок со скрежетом закрылся. Холт снова уселся на жесткую деревянную скамью и обхватил голову руками. Ему все еще не верилось, что его будут судить по обвинению в убийстве. Да, он ожидал, что Ред Гаррет и его дружки подложат ему какую-нибудь свинью, но он и представить себе не мог, что при этом погибнет сам шериф, а подозрение в убийстве падет на него, Холта!
У Гаррета тоже были враги, и об этом все знали. Теперь, когда Холт очутился в тюрьме, ему уже было не важно, кто и почему убил Гаррета. Однако, вспоминая события прошлой ночи, он только диву давался, как ловко его подставили! В салуне у Джейка между ним и Гарретом произошла публичная перепалка из-за того, что Ред неуважительно отозвался об Эйнджел, и Холт немедленно вспылил. Да... похоже, эта женщина приносит ему лишь одни неприятности, даже когда ее нет рядом!
Перепалка переросла в драку, и Холт с удовольствием отлупил вмешавшихся не в свое дело парней. Но он ни разу не вынул нож или пистолет, как это всегда делали дружки Гаррета. Наоборот, он пропустил пару ударов Гаррета и едва увернулся от его ножа! И лишь когда Джейк, хозяин салуна, пригрозил, что выкинет их всех на улицу, Холт удалился из салуна. Правда, ему в голову действительно приходила мысль подождать Гаррета в тени проулка, но...
– Холт! Нежный женский голос заставил его вздрогнуть от неожиданности. Очнувшись от мрачных мыслей, Холт резко вскинул голову.
– Эйнджел! Зачем ты здесь?
Слова прозвучали резче, чем он того хотел. Однако ничего уже нельзя было изменить.
– Я... я должна была прийти, – схватившись за прутья решетки, взволнованно заговорила она. – Ты должен знать, что мы делаем все возможное, чтобы вытащить тебя отсюда. Клара Максвелл собирается вы писать адвоката из Денвера и...
Холт покачал головой, обрывая ее торопливую речь:
– Поздно, любимая. Их расправа не замедлит осуществиться...
– Их?
Холт улыбнулся ее наивности.
– Я имею в виду судью Гаррета и его прихвостней. Слишком давно я словно бельмо у них на глазу. Кого же еще обвинять в смерти Гаррета, как не меня? Все улики налицо!
– Не смей так говорить, – прошептала Эйнджел со слезами в голосе. – Я не верю, что ты убил Гаррета, и никто в это не поверит, когда дело дойдет до суда.
– До суда? Боюсь, здесь никто не будет соблюдать такие формальности, Эйнджел. К полудню, в воскресенье, я буду висеть на дереве, вот и весь суд.
– Черт бы тебя побрал, Холт Мерфи! – неожиданно выкрикнула она. – Как ты можешь быть таким спокойным?
– Так уже бывало много раз, – спокойно отозвался Холт. – А теперь уходи отсюда, пока они не заподозрили и тебя в причастности к этому убийству. А еще лучше, попроси миссис Максвелл заплатить кому-нибудь, чтобы тебя отвезли в Денвер. Если бы мой брат был хоть наполовину мужчиной, я бы сам попросил его об этом.
– Не говори плохо о Ниле. Он делает все, чтобы убедить горожан в твоей невиновности.
– Скажи ему, что я не нуждаюсь в его проповедях, – жестко сказал Холт и отвернулся, чтобы не видеть заплаканного, умоляющего лица Эйнджел. – Уходи, женщина. У меня нет времени на твои слезы. Уезжай из Оро пока не поздно.
– Нет, я не оставлю тебя, Холт!
– Разве ты не понимаешь? – набросился на нее Холт. – Ты мне не нужна здесь! Ты вообще мне не нужна!
Каменные стены эхом повторили его жестокие слова. Она хотела было что-то сказать, но с губ слетали какие-то сдавленные, нечленораздельные звуки. Повернувшись, она направилась, пошатываясь, к наружной двери, глядя перед собой ничего не видящими от слез глазами. Наткнувшись на дверь, она принялась стучать, пока помощник шерифа не открыл ее. Чуть не упав в его объятия, она всхлипнула и выбежала на улицу.
– Потише, дамочка! – только и успел пробормотать ошеломленный помощник, ухмыляясь ей вслед. Потом толстяк повернулся, чтобы запереть дверь, и тут увидел полный смертельной ненависти взгляд Холта. Невольно вздрогнув, он поспешно захлопнул дверь. Тщательно заперев ее на засов, он вытер со лба пот и со вздохом облегчения вернулся к наполовину опустошенной тарелке, оставленной на столе покойного шерифа.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86