– Мы знать его как Игашо.
Внезапно Эйнджел все поняла. Теперь она не сомневалась, что это и были те самые люди, которых она должна была найти по просьбе Холта. Их исхудавшие лица и сильно потрепанные меховые одежды свидетельствовали о том, что они крайне нуждались в пище и одежде, которые привезла им Эйнджел. Привыкнув к слабому освещению, Эйнджел заметила, что большинство из них были почти детьми, юные храбрецы с воинственными лицами. Не понимая английского языка, они ждали, что скажет старик.
– Меня сюда послал Холт, чтобы я привезла вам все это, – сказала Эйнджел, показывая на упакованную провизию и одеяла, уложенные в фургоне, и изо всех сил стараясь, чтобы голос не дрожал. Нет, она не думала, что эти люди могут причинить ей зло, по край ней мере теперь, когда она им все объяснила.
Старик индеец с достоинством поклонился ей.
– Меня зовут Каго, я лекарь племени арапахо. Человек, которого ты звать Холт – Игашо – сын моей... вы, белые люди, звать это дочерью.
– Так вы его дедушка с нескрываемым изумлением воскликнула Эйнджел. Каго печально кивнул:
– Иногда он так меня звать.
Эйнджел была тронута словами старика и сердита на Холта, когда до нее дошел скрытый смысл сказанной стариком фразы, подразумевавший, что по той или иной при чине Холт предпочитал не помнить о своем родстве с ним.
– Каго, – нерешительно начала Эйнджел, – я не знаю, что у Холта... Игашо на уме, но он, несмотря на мороз и глубокий снег, послал меня сюда, чтобы помочь вам. Он знает, что вам нужна пища и теплая одежда, чтобы пережить зиму. Он очень заботится о вас!
– Тогда почему Игашо сам не приходить? – спросил Каго, и на его лице мелькнуло упрямое выражение, какое она не раз замечала у Холта.
– Он не мог прийти сам. Его посадили в тюрьму.
– Я знаю, что такое тюрьма, – сказал Каго, обводя рукой стоявших рядом с ним юношей. – Все индейцы племени лангундо арапахо знают об этом ящике для наказания.
Ощутив прилив острой жалости, Эйнджел сказала:
– У меня много вопросов к вам, но я уверена, что вы и ваши люди очень голодны и совсем замерзли. Прошу вас, возьмите то, что я привезла для вас всех.
Согласно кивнув, Каго повернулся к юным храбрецам и что-то сказал им на своем языке. Выслушав его, они с любопытством оглядели Эйнджел, но лица их выражали настороженность. Потом они быстро и бес шумно разгрузили фургон и перенесли все в шахту, где прятались остальные члены племени, старики, больные, женщины и дети.
Каго жестом предложил Эйнджел сойти на землю, и она, ни секунды не колеблясь, соскочила с козел.
– Нам надо поговорить, – сказал индеец, махнув в сторону смутных очертаний вигвама. – Как тебя зовут?
– Меня зовут Эйнджел, – ответила она, беря в руки фонарь и поспешно пробираясь по снегу вслед за удалявшимся стариком. Тот хмыкнул, услышав ее ответ.
– Еще в резервации я что-то такое слышал. Но теперь, состарившись, я плохо помню, это слово несет жизнь или смерть? Что означает твое имя?
Его наивные вопросы заставили ее вздрогнуть от неожиданных ассоциаций.
– Это имя означает милосердие, Каго, обещаю тебе, что все вы убедитесь в этом сами.
Когда старик остановился, пристально глядя на нее карими умными глазами, Эйнджел с неожиданным пылом коснулась его морщинистой руки:
– Я буду привозить вам продовольствие, я принесу жизнь племени лангундо!
– Хорошо, – кратко ответил Каго, удивленно глядя на молодую женщину, – очень хорошо. Но зачем тебе это?
– Я так хочу, – сказала Эйнджел, – я должна сделать это ради вашего правнука!
– А, – понимающе кивнул Каго, и на какое-то мгновение ей показалось, что улыбка мелькнула на его губах. – Ну, пойдем со мной. Нам надо о многом поговорить.
Эйнджел была приятно удивлена теплом очага, горевшего внутри вигвама. Заметив вещи, принадлежавшие Холту, она вопросительно посмотрела на Кагу.
– Игашо провел немало лун среди нашего племени, – неторопливо пояснил старик, усаживаясь на бизоньи шкуры, жестом предложив Эйнджел сделать то же самое.
– Моя единственная дочь захотела стать женой белого человека, – продолжал он. – Она и в детстве не отличалась умом, а когда выросла, и вовсе потеряла его. – Каго печально покачал головой. – Истас, так звали мою дочь, была молода... как это вы говорите... приятна для взгляда мужчины.
– Красивая, – подсказала Эйнджел, рассеянно поглаживая шкуру, на которой сидела. Она нисколько не удивилась, узнав, что мать Холта была красавицей.
– Истас, – повторила она вслед за умолкшим стариком. – Что это значит?
– На вашем языке это означает «снег». – Каго стал жестикулировать, не находя нужных слов, – но не просто «снег», а мягкий от солнца.
– Талый Снег, – подсказала Эйнджел, внезапно вспомнив, как Холт называл свою мать по-английски.
– Да, Талый Снег, – глубоко вздохнул Каго, вспоминая свою горячо любимую дочь. – Она стала второй женой белого человека. Тебе это известно?
Было совершенно очевидно, что он ожидал увидеть изумление на лице Эйнджел, но она лишь кивнула в ответ.
– Первая жена была ревнива, – вспоминал Каго, – белые женщины почему-то всегда ревнуют к другим женам своего мужа. – Он пожал плечами, явно озадаченный таким фактом. – И вот первая жена очень рассердилась и возненавидела Истас всем сердцем, особенно когда моя дочь родила Артуру сына.
– Это был Холт, – прошептала Эйнджел. Каго кивнул.
– У белой женщины тоже был сын, отпрыск дурной крови, и она не хотела, чтобы у Артура были другие дети, кроме ее собственного сына.
От бесхитростных слов старика Эйнджел вдруг вся похолодела. Невольным движением она подтянула к себе теплое меховое покрывало, не отрывая глаз от лица старого индейца, освещенного тлеющими углями.
– И тогда первая жена Артура придумала сказку о том, что хочет простить Истас и жить с ней и ее сыном одной семьей в одном большом вигваме как сестры, и воспитать сыновей как братьев. Истас поверила словам белой змеи... а я не мог.
У Эйнджел сдавило горло, и она едва сумела прошептать:
– И что случилось потом?
– Первая жена Артура сказала, что ей нужно знать, где живет Истас, чтобы посылать ей подарки. Артур тогда прятал мою дочь и ее сына здесь, на прииске, и у него хватило ума не говорить об этом своей белой жене.
Воспоминания явно причиняли ему боль, и он тяжело вздохнул.
– Когда Истас пришла ко мне за советом, я сказал, что не нужно белой змее знать, где она живет со своим ребенком. Но у Истас было слишком доброе сердце, ей хотелось верить в хорошие намерения белой жены Артура, ей хотелось иметь сестру, которая разделяла бы ее любовь к Артуру... Я убедил ее отдать Игашо мне, чтобы он пожил со мной, пока женщины не поладят меж собой.
– И куда вы отвели Игашо? – спросила Эйнджел, называя мужа его индейским именем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86