Не можете же вы тащить меня силой!
— Надеюсь, до этого не дойдет.
— Откуда такая надежда?
— Думаю, после всего произошедшего вы не захотите больше оставаться с Рейвенуортом. После недавнего скандала вы никогда больше не сможете появиться в высшем обществе, даже если выйдете замуж за своего любовника. Вам придется до конца дней своих довольствоваться жизнью в провинции, а если я не ошибаюсь, вас это вряд ли устроит.
Несколько секунд Элизабет смотрела ему прямо в глаза, затем пожала плечами:
— По правде говоря, такая мысль и в самом деле приходила мне в голову. Скажу вам откровенно, мне вовсе не улыбается навсегда лишиться великосветских развлечений. Но граф собирается жениться на мне, вы же хотите лишь взять меня в любовницы.
— Было время, когда я хотел сделать вас своей женой.
— Тогда я была слишком молода. Я сама не знала, чего хочу.
Густые брови Оливера поползли вверх. Не сводя с Элизабет тяжелого взгляда, он коротко бросил:
— А теперь?
Элизабет позволила себе слегка улыбнуться.
— Должна признаться, что вы начинаете меня интриговать, Оливер. — Она направилась к нему, обольстительно, как ей казалось, покачивая бедрами. — Вы сильнее, чем я думала, и намного умнее.
— Это, конечно, верно, только я удивлен тому, что вы это наконец заметили. Что же этому способствовало?
Остановившись всего в нескольких шагах от Бэскомба, Элизабет проговорила:
— Убийство Рейчел Уорринг. Думаю, во всем Лондоне не найдется ни одного человека, за исключением меня, который бы считал, что вы замешаны в этом деле. Я полагаю, только вы были способны подстроить так, чтобы в убийстве Рейчел обвинили Николаса.
Бэскомб самодовольно улыбнулся:
— И вас это интригует?
— Да, как это ни странно.
Только такой подонок, как Бэскомб, мог поверить в подобную чушь. Только бесчувственный кретин мог решить, что она без зазрения совести может бросить Николаса.
Бэскомб шагнул к ней, и в ту же секунду из-за стеллажей послышался тихий шорох. «О Господи! — взмолилась Элизабет. — Только бы Хэмптон ничего не услышал, а Николас не слишком спешил».
— Поедемте со мной, Элизабет, и я покажу вам такие места, в которых вы еще не бывали, дам вам все, что только пожелаете. Обещаю, ваша жизнь никогда не будет скучной.
Элизабет смотрела на Бэскомба, пытаясь не выдать свои истинные чувства. С каждой секундой в ней росла уверенность в том, что он каким-то образом замешан в убийстве Рейчел.
Она отвернулась, изображая безразличие.
— Все это меня мало волнует. А вот есть кое-что, что я действительно хотела бы получить. То, что было у Рейчел Уорринг и чего Николас не сможет теперь мне дать.
Выражение лица Бэскомба изменилось. Оно стало несколько озабоченным.
— Неужели вы говорите о рубиновом ожерелье? О его краже писали все газеты. Я и не представлял, что вас могут интересовать подобные вещи.
— Но ведь я женщина! Или вы так не считаете?
Бэскомб рассмеялся и, торжествующе улыбнувшись, полез в карман сюртука. Вытащив оттуда что-то завернутое в платок, он подошел к столику и положил на него сверток.
— Я так и знал, что вам захочется получить это ожерелье. От такой красоты ни одна женщина не способна отказаться. Разверните платок.
Чувствуя, как неистово бьется сердце, Элизабет подошла, трясущимися руками развязала узел на платке с гербом Бэскомбов и обомлела — перед ней лежало ожерелье из рубинов.
Несколько мгновений Элизабет молчала, глядя на мерцающие кроваво-красным огнем камни, потом медленно повернулась к нему:
— Вы были там. Я это знала. Чувствовала, что вы каким-то образом замешаны в этом убийстве.
Бэскомб вызывающе расхохотался:
— Все получилось просто великолепно, хотя и не совсем так, как я планировал. Этот простофиля Кендалл и в самом деле поверил, что убил графиню, хотя у него никогда на это духу бы не хватило. То, что он, воспылав яростью, бросился на нее и начал душить, оказалось мне только на руку. Я лишь докончил начатое им. Я прекрасно знал, что все в Лондоне будут убеждены: графиню Рейвенуорт убил ее муж.
Элизабет молчала. Она была не в состоянии вымолвить ни слова.
— Если вы поедете со мной, рубины будут вашими, — продолжал Бэскомб. — Мы вставим их в новую оправу, и они станут символом нашего успеха. Никто никогда не узнает правды.
Дрожащей рукой Элизабет оттолкнула ожерелье.
— Значит, вы убили графиню Рейвенуорт, а несчастный Кендалл обвиняет в этой смерти себя. — Она ухватилась рукой за горло, даже не сознавая того, что делает. — Вы и девять лет назад солгали, заявив, что Николас убил вашего безоружного брата.
— Но Рейвенуорт и в самом деле убил Стивена. Всем было известно, что он гораздо лучший стрелок. То, что мой брат был вооружен, не имело значения.
— Думаю, для присяжных имело бы.
Бэскомб нахмурился:
— Ну хватит! Мне надоело попусту болтать. Нам пора идти.
— Никуда я с вами не пойду!
На лице Бэскомба появилось угрожающее выражение. Если он и удивился, то не показал этого. Сунув руку в карман, он молниеносным движением вытащил пистолет.
— Нет, пойдете, моя дорогая, — проговорил он, кровожадно улыбаясь.
В ту же секунду дверь в маленькую комнату распахнулась, и на пороге ее возник Рэнд, а из-за стеллажей появился Николас. Оба они были вооружены.
— Опусти пистолет, Бэскомб! Ну, живо! — бросил Николас, шагнув к своему врагу.
Лицо Хэмптона исказилось от ненависти. Он бросил на Элизабет взгляд, не суливший ей ничего хорошего.
— Я просто кретин, что поверил тебе! Нужно было мне сразу догадаться, что у тебя не хватит ума принять мой бесценный дар!
— Я люблю Николаса, но вам, похоже, не дано понять, что такое любовь.
Бэскомб медленно прицелился в Николаса.
— Ты думаешь, что наконец-то перехитрил меня. Думаешь, что на этот раз выиграл. — Рука его, сжимавшая пистолет, от напряжения побелела, и у Элизабет сжалось сердце. — Она и в самом деле так много для тебя значит?
— Она для меня все, — тихо ответил Николас.
Бэскомб криво усмехнулся.
— Это плохо, — бросил он и, молниеносным движением повернувшись в сторону Элизабет, нажал на курок.
— Нет! — крикнул Николас, и в ту же секунду раздался выстрел. Грудь Элизабет пронзила острая боль.
Рэнд тоже выстрелил, однако Элизабет этого уже не слышала. Ноги у нее подкосились, и она начала медленно оседать на пол.
— Элизабет! Бесс! — закричал Николас, бросаясь к ней.
Голос его доносился до Элизабет как сквозь туман. Веки внезапно сделались необыкновенно тяжелыми, а боль в груди была такая, что ей пришлось стиснуть зубы, чтобы не закричать. Дыхание ее стало прерывистым. Руки и ноги похолодели.
Она видела, как Николас опустился рядом с ней, положил ее голову к себе на колени, видела, как по щекам его потекли слезы, однако сказать ничего не могла.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100
— Надеюсь, до этого не дойдет.
— Откуда такая надежда?
— Думаю, после всего произошедшего вы не захотите больше оставаться с Рейвенуортом. После недавнего скандала вы никогда больше не сможете появиться в высшем обществе, даже если выйдете замуж за своего любовника. Вам придется до конца дней своих довольствоваться жизнью в провинции, а если я не ошибаюсь, вас это вряд ли устроит.
Несколько секунд Элизабет смотрела ему прямо в глаза, затем пожала плечами:
— По правде говоря, такая мысль и в самом деле приходила мне в голову. Скажу вам откровенно, мне вовсе не улыбается навсегда лишиться великосветских развлечений. Но граф собирается жениться на мне, вы же хотите лишь взять меня в любовницы.
— Было время, когда я хотел сделать вас своей женой.
— Тогда я была слишком молода. Я сама не знала, чего хочу.
Густые брови Оливера поползли вверх. Не сводя с Элизабет тяжелого взгляда, он коротко бросил:
— А теперь?
Элизабет позволила себе слегка улыбнуться.
— Должна признаться, что вы начинаете меня интриговать, Оливер. — Она направилась к нему, обольстительно, как ей казалось, покачивая бедрами. — Вы сильнее, чем я думала, и намного умнее.
— Это, конечно, верно, только я удивлен тому, что вы это наконец заметили. Что же этому способствовало?
Остановившись всего в нескольких шагах от Бэскомба, Элизабет проговорила:
— Убийство Рейчел Уорринг. Думаю, во всем Лондоне не найдется ни одного человека, за исключением меня, который бы считал, что вы замешаны в этом деле. Я полагаю, только вы были способны подстроить так, чтобы в убийстве Рейчел обвинили Николаса.
Бэскомб самодовольно улыбнулся:
— И вас это интригует?
— Да, как это ни странно.
Только такой подонок, как Бэскомб, мог поверить в подобную чушь. Только бесчувственный кретин мог решить, что она без зазрения совести может бросить Николаса.
Бэскомб шагнул к ней, и в ту же секунду из-за стеллажей послышался тихий шорох. «О Господи! — взмолилась Элизабет. — Только бы Хэмптон ничего не услышал, а Николас не слишком спешил».
— Поедемте со мной, Элизабет, и я покажу вам такие места, в которых вы еще не бывали, дам вам все, что только пожелаете. Обещаю, ваша жизнь никогда не будет скучной.
Элизабет смотрела на Бэскомба, пытаясь не выдать свои истинные чувства. С каждой секундой в ней росла уверенность в том, что он каким-то образом замешан в убийстве Рейчел.
Она отвернулась, изображая безразличие.
— Все это меня мало волнует. А вот есть кое-что, что я действительно хотела бы получить. То, что было у Рейчел Уорринг и чего Николас не сможет теперь мне дать.
Выражение лица Бэскомба изменилось. Оно стало несколько озабоченным.
— Неужели вы говорите о рубиновом ожерелье? О его краже писали все газеты. Я и не представлял, что вас могут интересовать подобные вещи.
— Но ведь я женщина! Или вы так не считаете?
Бэскомб рассмеялся и, торжествующе улыбнувшись, полез в карман сюртука. Вытащив оттуда что-то завернутое в платок, он подошел к столику и положил на него сверток.
— Я так и знал, что вам захочется получить это ожерелье. От такой красоты ни одна женщина не способна отказаться. Разверните платок.
Чувствуя, как неистово бьется сердце, Элизабет подошла, трясущимися руками развязала узел на платке с гербом Бэскомбов и обомлела — перед ней лежало ожерелье из рубинов.
Несколько мгновений Элизабет молчала, глядя на мерцающие кроваво-красным огнем камни, потом медленно повернулась к нему:
— Вы были там. Я это знала. Чувствовала, что вы каким-то образом замешаны в этом убийстве.
Бэскомб вызывающе расхохотался:
— Все получилось просто великолепно, хотя и не совсем так, как я планировал. Этот простофиля Кендалл и в самом деле поверил, что убил графиню, хотя у него никогда на это духу бы не хватило. То, что он, воспылав яростью, бросился на нее и начал душить, оказалось мне только на руку. Я лишь докончил начатое им. Я прекрасно знал, что все в Лондоне будут убеждены: графиню Рейвенуорт убил ее муж.
Элизабет молчала. Она была не в состоянии вымолвить ни слова.
— Если вы поедете со мной, рубины будут вашими, — продолжал Бэскомб. — Мы вставим их в новую оправу, и они станут символом нашего успеха. Никто никогда не узнает правды.
Дрожащей рукой Элизабет оттолкнула ожерелье.
— Значит, вы убили графиню Рейвенуорт, а несчастный Кендалл обвиняет в этой смерти себя. — Она ухватилась рукой за горло, даже не сознавая того, что делает. — Вы и девять лет назад солгали, заявив, что Николас убил вашего безоружного брата.
— Но Рейвенуорт и в самом деле убил Стивена. Всем было известно, что он гораздо лучший стрелок. То, что мой брат был вооружен, не имело значения.
— Думаю, для присяжных имело бы.
Бэскомб нахмурился:
— Ну хватит! Мне надоело попусту болтать. Нам пора идти.
— Никуда я с вами не пойду!
На лице Бэскомба появилось угрожающее выражение. Если он и удивился, то не показал этого. Сунув руку в карман, он молниеносным движением вытащил пистолет.
— Нет, пойдете, моя дорогая, — проговорил он, кровожадно улыбаясь.
В ту же секунду дверь в маленькую комнату распахнулась, и на пороге ее возник Рэнд, а из-за стеллажей появился Николас. Оба они были вооружены.
— Опусти пистолет, Бэскомб! Ну, живо! — бросил Николас, шагнув к своему врагу.
Лицо Хэмптона исказилось от ненависти. Он бросил на Элизабет взгляд, не суливший ей ничего хорошего.
— Я просто кретин, что поверил тебе! Нужно было мне сразу догадаться, что у тебя не хватит ума принять мой бесценный дар!
— Я люблю Николаса, но вам, похоже, не дано понять, что такое любовь.
Бэскомб медленно прицелился в Николаса.
— Ты думаешь, что наконец-то перехитрил меня. Думаешь, что на этот раз выиграл. — Рука его, сжимавшая пистолет, от напряжения побелела, и у Элизабет сжалось сердце. — Она и в самом деле так много для тебя значит?
— Она для меня все, — тихо ответил Николас.
Бэскомб криво усмехнулся.
— Это плохо, — бросил он и, молниеносным движением повернувшись в сторону Элизабет, нажал на курок.
— Нет! — крикнул Николас, и в ту же секунду раздался выстрел. Грудь Элизабет пронзила острая боль.
Рэнд тоже выстрелил, однако Элизабет этого уже не слышала. Ноги у нее подкосились, и она начала медленно оседать на пол.
— Элизабет! Бесс! — закричал Николас, бросаясь к ней.
Голос его доносился до Элизабет как сквозь туман. Веки внезапно сделались необыкновенно тяжелыми, а боль в груди была такая, что ей пришлось стиснуть зубы, чтобы не закричать. Дыхание ее стало прерывистым. Руки и ноги похолодели.
Она видела, как Николас опустился рядом с ней, положил ее голову к себе на колени, видела, как по щекам его потекли слезы, однако сказать ничего не могла.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100