Нет, он не станет подражать Роме.
Он лучше запасется лишним носовым платком, вот что он сделает, после того как примет ванну, чтобы избавиться от запаха дыма и какого-то притирания, которое дала ему кухарка, чтобы утишить боль в ногах. Огонь был везде потушен, но лакеи стояли на страже, чтобы не пропустить, если снова где-то загорится. Другие обходили дом по периметру на тот случай, если поджигатель решит сделать новую попытку. Следили за домом и два сыщика с Боу-стрит. Утром они начнут искать следы, и помоги Боже будущему висельнику, если Йен найдет его первым.
Йен подумал, не переселить ли всех в гостиницу, но людей было слишком много и все очень устали. Его мать на этот раз действительно разболелась, она была бледна и дрожала, а у Ренсдейла снова двоилось в глазах. Дом, кажется, не очень пострадал, так что там было спокойно и дым проник не во все помещения. Окна открыли в холодную ночь, и хотя оставшийся запах дыма нельзя было назвать приятным, к нему можно было притерпеться.
Утром Йен все как следует осмотрит, вызовет архитекторов и инженеров, чтобы те выяснили, насколько прочно здание, и наймет работников, чтобы те вымыли стены и выбили ковры. Все это может подождать до утра. Когда Йен расплатился с пожарными, он поговорил с сыщиками и отослал слуг – тех, кто не стоял на часах, – предаться заслуженному сну.
Он же заслужил того, чтобы провести остаток ночи в объятиях жены.
Сложность заключалась в том, что Афина крепко спала в своей комнате. Он заметил, что она спит на боку, свернувшись калачиком на середине кровати. Он вполне может уместиться рядом с ней.
Йен подумал было разбудить ее, но тут же отказался от своего намерения. Всю ночь она трудилась не покладая рук – помогала горничным разносить рабочим питье, охраняла братьев от опасности, спасла его мать от апоплексического удара. Отдавала распоряжения прислуге так, словно была рождена для этого, что скорее всего так и есть. Потом отправилась с дворецким и экономкой осмотреть спальни прислуги, распорядилась поставить на время раскладные кровати, раздавала чистое постельное белье.
Она приняла ванну, это было ясно по влажным завиткам волос, обрамлявшим ее лицо, освещенное свечой у него в руке. Несмотря на пожар, от нее пахло розой. Ее и его комнаты почти не пострадали, аромат свадебных букетов перебил запах дыма.
Йену хотелось ей сказать, что он гордится ею и благодарен, но он этого не сделал. Не сегодня. Сегодня он позволит ей выспаться, как и подобает джентльмену, каковым он является, то есть джентльмену истерзанному, измученному и трепещущему.
Он укрыл ее вторым одеялом, потому что через открытое окно проникал холодный воздух, а угли в камине давно догорели. Она не проснулась, даже когда он поцеловал ее в щеку и пожелал доброй ночи. Он подбросил в камин угля и при помощи мехов раздул огонь. Афина не проснулась.
Пришлось Йену уйти, улечься в свою холодную, пустую, пропитанную дымом постель, где никто не сетовал, что у него ледяные ноги, и никого не волновало, что они болят.
Конечно, он любит жену, раз пошел на такую жертву.
Он приготовился сказать ей все утром. Ах, он приготовился многое сделать утром. Но Афина все еще спала. Надолго ли хватит его благородства? Благородства хватило, чтобы не торопиться осуществить брачные отношения на то время, пока сыщик с Боу-стрит, архитектор и маляр ждут внизу. Если он начнет ласкать жену, он не остановится, даже если внизу будут ждать принц-регент, прославленный архитектор Кристофер Рен и Микеланджело, вместе взятые.
Сначала он разбирался с делами прислуги, отдав все в опытные руки дворецкого, в том числе и тяжелый кошелек, чтобы все работы были проведены быстро, с наименьшими потерями. Потом пригласил сыщика позавтракать вместе с ним.
Сыщик уже завтракал, но пошел за лордом Марденом в большую столовую, поскольку малая была повреждена. Он выпил чашку кофе, после чего приступил к расспросам. Первым вопросом было – куда уехал лорд Пейдж. Все знают, что лорд Марден и барон Пейдж – враги, сказал он, и Пейдж мог захотеть отомстить.
Трусливое нападение поджигателя вполне было в стиле Пейджа, но Йен был уверен, что Пейдж уехал в Шотландию. Карсуэлл проверял эти сведения, а своему другу Йен доверял. То есть доверял до того, как этот негодяй соблазнил его сестру. Йен сомневался, что у Пейджа хватило бы денег нанять какого-нибудь негодяя на эту грязную работу, но сыщик сказал, что наведет справки в игорных домах и низкопробных пивных, где Пейдж был завсегдатаем. Если он нанял поджигателя, кто-то должен об этом знать. И этот кто-то заговорит за достаточно щедрое вознаграждение. Йен опустошил домашнюю кассу и решил сходить в банк.
Если не Пейдж, спросил сыщик, не думает ли лорд Марден, что с пожаром как-то связана леди Пейдж?
Мона могла обидеться и оскорбиться концом их связи, но она живет в его доме в Кенсингтоне и на его деньги. Даже у нее хватило бы ума понять, что он вряд ли станет щедрее, если его лондонский особняк сгорит дотла. И потом, она слишком ленива.
Нет ли у лорда Мардена других идей насчет того, кто может стоять за попыткой уничтожить его дом?
При этом слове по спине у Йена пробежала дрожь. Сыщик думает, что кто-то попытался убить его и его родных, а не просто пытался устроить шум и суматоху в его брачную ночь.
Его брачная ночь. Существует человек, полагающий, что он имеет первоочередное право на руку и приданое мисс Ренслоу. Уиггз мог решить, что поскольку не заполучил Афину, ее не получит никто. Йен представить себе не мог, что этот прелат способен испытывать такую жгучую, деспотическую страсть, но сообщил сыщику имя Уиггза.
– Священник, говорите? Необычный подозреваемый. Я им займусь. У вас есть его адрес? – Сыщик записал адрес, данный Йеном, затем пролистал назад две страницы своей записной книжки. Адрес Уиггза совпадал с адресом леди Пейдж.
Сыщик прищурился.
– Кажется, это не обычный священнослужитель. Вы не можете вспомнить, нет ли у вас еще врагов? Джентльменов, которые проиграли вам в карты? Другого разгневанного супруга? Кого-то, кого вы победили в бою на кулаках или на шпагах?
– Таких половина джентльменов в Лондоне. Вряд ли мои грехи так велики, чтобы я заслужил быть изжаренным заживо, а в последнее время я стал просто святым. Женатый человек, понимаете ли.
Сыщик не был уверен, что обручальное кольцо является лекарством от моральной развращенности, но продолжал листать свои записи.
– А кто-то из тех, кто живет в доме? Может ли у кого-то, живущего в доме, быть за пределами дома тот, кто хотел бы убить его?
– Например, мою мать? Вряд ли хныканье и придирки – такие страшные преступления. Моя сестра обижает всех, – включая и его самого, как выяснилось этим утром, – но ее борьба за реформы не настолько серьезна, чтобы представлять собой угрозу для кого бы то ни было.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81
Он лучше запасется лишним носовым платком, вот что он сделает, после того как примет ванну, чтобы избавиться от запаха дыма и какого-то притирания, которое дала ему кухарка, чтобы утишить боль в ногах. Огонь был везде потушен, но лакеи стояли на страже, чтобы не пропустить, если снова где-то загорится. Другие обходили дом по периметру на тот случай, если поджигатель решит сделать новую попытку. Следили за домом и два сыщика с Боу-стрит. Утром они начнут искать следы, и помоги Боже будущему висельнику, если Йен найдет его первым.
Йен подумал, не переселить ли всех в гостиницу, но людей было слишком много и все очень устали. Его мать на этот раз действительно разболелась, она была бледна и дрожала, а у Ренсдейла снова двоилось в глазах. Дом, кажется, не очень пострадал, так что там было спокойно и дым проник не во все помещения. Окна открыли в холодную ночь, и хотя оставшийся запах дыма нельзя было назвать приятным, к нему можно было притерпеться.
Утром Йен все как следует осмотрит, вызовет архитекторов и инженеров, чтобы те выяснили, насколько прочно здание, и наймет работников, чтобы те вымыли стены и выбили ковры. Все это может подождать до утра. Когда Йен расплатился с пожарными, он поговорил с сыщиками и отослал слуг – тех, кто не стоял на часах, – предаться заслуженному сну.
Он же заслужил того, чтобы провести остаток ночи в объятиях жены.
Сложность заключалась в том, что Афина крепко спала в своей комнате. Он заметил, что она спит на боку, свернувшись калачиком на середине кровати. Он вполне может уместиться рядом с ней.
Йен подумал было разбудить ее, но тут же отказался от своего намерения. Всю ночь она трудилась не покладая рук – помогала горничным разносить рабочим питье, охраняла братьев от опасности, спасла его мать от апоплексического удара. Отдавала распоряжения прислуге так, словно была рождена для этого, что скорее всего так и есть. Потом отправилась с дворецким и экономкой осмотреть спальни прислуги, распорядилась поставить на время раскладные кровати, раздавала чистое постельное белье.
Она приняла ванну, это было ясно по влажным завиткам волос, обрамлявшим ее лицо, освещенное свечой у него в руке. Несмотря на пожар, от нее пахло розой. Ее и его комнаты почти не пострадали, аромат свадебных букетов перебил запах дыма.
Йену хотелось ей сказать, что он гордится ею и благодарен, но он этого не сделал. Не сегодня. Сегодня он позволит ей выспаться, как и подобает джентльмену, каковым он является, то есть джентльмену истерзанному, измученному и трепещущему.
Он укрыл ее вторым одеялом, потому что через открытое окно проникал холодный воздух, а угли в камине давно догорели. Она не проснулась, даже когда он поцеловал ее в щеку и пожелал доброй ночи. Он подбросил в камин угля и при помощи мехов раздул огонь. Афина не проснулась.
Пришлось Йену уйти, улечься в свою холодную, пустую, пропитанную дымом постель, где никто не сетовал, что у него ледяные ноги, и никого не волновало, что они болят.
Конечно, он любит жену, раз пошел на такую жертву.
Он приготовился сказать ей все утром. Ах, он приготовился многое сделать утром. Но Афина все еще спала. Надолго ли хватит его благородства? Благородства хватило, чтобы не торопиться осуществить брачные отношения на то время, пока сыщик с Боу-стрит, архитектор и маляр ждут внизу. Если он начнет ласкать жену, он не остановится, даже если внизу будут ждать принц-регент, прославленный архитектор Кристофер Рен и Микеланджело, вместе взятые.
Сначала он разбирался с делами прислуги, отдав все в опытные руки дворецкого, в том числе и тяжелый кошелек, чтобы все работы были проведены быстро, с наименьшими потерями. Потом пригласил сыщика позавтракать вместе с ним.
Сыщик уже завтракал, но пошел за лордом Марденом в большую столовую, поскольку малая была повреждена. Он выпил чашку кофе, после чего приступил к расспросам. Первым вопросом было – куда уехал лорд Пейдж. Все знают, что лорд Марден и барон Пейдж – враги, сказал он, и Пейдж мог захотеть отомстить.
Трусливое нападение поджигателя вполне было в стиле Пейджа, но Йен был уверен, что Пейдж уехал в Шотландию. Карсуэлл проверял эти сведения, а своему другу Йен доверял. То есть доверял до того, как этот негодяй соблазнил его сестру. Йен сомневался, что у Пейджа хватило бы денег нанять какого-нибудь негодяя на эту грязную работу, но сыщик сказал, что наведет справки в игорных домах и низкопробных пивных, где Пейдж был завсегдатаем. Если он нанял поджигателя, кто-то должен об этом знать. И этот кто-то заговорит за достаточно щедрое вознаграждение. Йен опустошил домашнюю кассу и решил сходить в банк.
Если не Пейдж, спросил сыщик, не думает ли лорд Марден, что с пожаром как-то связана леди Пейдж?
Мона могла обидеться и оскорбиться концом их связи, но она живет в его доме в Кенсингтоне и на его деньги. Даже у нее хватило бы ума понять, что он вряд ли станет щедрее, если его лондонский особняк сгорит дотла. И потом, она слишком ленива.
Нет ли у лорда Мардена других идей насчет того, кто может стоять за попыткой уничтожить его дом?
При этом слове по спине у Йена пробежала дрожь. Сыщик думает, что кто-то попытался убить его и его родных, а не просто пытался устроить шум и суматоху в его брачную ночь.
Его брачная ночь. Существует человек, полагающий, что он имеет первоочередное право на руку и приданое мисс Ренслоу. Уиггз мог решить, что поскольку не заполучил Афину, ее не получит никто. Йен представить себе не мог, что этот прелат способен испытывать такую жгучую, деспотическую страсть, но сообщил сыщику имя Уиггза.
– Священник, говорите? Необычный подозреваемый. Я им займусь. У вас есть его адрес? – Сыщик записал адрес, данный Йеном, затем пролистал назад две страницы своей записной книжки. Адрес Уиггза совпадал с адресом леди Пейдж.
Сыщик прищурился.
– Кажется, это не обычный священнослужитель. Вы не можете вспомнить, нет ли у вас еще врагов? Джентльменов, которые проиграли вам в карты? Другого разгневанного супруга? Кого-то, кого вы победили в бою на кулаках или на шпагах?
– Таких половина джентльменов в Лондоне. Вряд ли мои грехи так велики, чтобы я заслужил быть изжаренным заживо, а в последнее время я стал просто святым. Женатый человек, понимаете ли.
Сыщик не был уверен, что обручальное кольцо является лекарством от моральной развращенности, но продолжал листать свои записи.
– А кто-то из тех, кто живет в доме? Может ли у кого-то, живущего в доме, быть за пределами дома тот, кто хотел бы убить его?
– Например, мою мать? Вряд ли хныканье и придирки – такие страшные преступления. Моя сестра обижает всех, – включая и его самого, как выяснилось этим утром, – но ее борьба за реформы не настолько серьезна, чтобы представлять собой угрозу для кого бы то ни было.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81