Его поведение было настолько же трусливым, насколько необъяснимым. Неужели он до такой степени утратил контроль над собой, что больше не может справиться с плотскими желаниями?
Алекс встал с кровати и закутался в плед. Он испытывал потребность что-то сказать девушке, объяснить, но ничего не смог произнести. Поэтому он принялся сосредоточенно расправлять складки пледа, ожидая, что Гвендолин заговорит первой. Однако она молчала. Наконец, когда его плед был приведен в относительный порядок, он поднял на нее взгляд.
Она пристально смотрела на него; ее серые глаза блестели от слез, а поднесенные ко рту пальцы пытались унять дрожь распухших губ. В этот момент она казалась ему почти ребенком. Терзавшее его чувство вины многократно усилилось.
– Я не думал, что это случится, Гвендолин, – бесцветным голосом сказал он. – Я больше никогда не прикоснусь к тебе.
Дрожь пробежала по ее телу. Она опустила руки и зажала в кулаках ткань платья, как будто искала, за что ухватиться. Алекс с отчаянием смотрел, как побелели суставы ее пальцев.
Ему хотелось взять ее на руки, обнять, прижать к себе и, уткнувшись лицом в черный шелк ее волос, шептать слова утешения. Но его плоть уже напряглась от желания, и он боялся, что как только он коснется девушки, то сорвет с нее платье и вновь овладеет ею.
А что касается слов утешения… он не мог найти их.
– Ты вернешься к своим обязанностям в качестве лекаря моего сына, – сказал он, и его официальный тон звучал крайне нелепо после бурных минут любви.
Гвендолин в замешательстве смотрела на него.
– Это все. – Он отвернулся, давая понять, что разговор окончен.
– Я… я не хочу ничего – только чтобы Дэвид поправился, – произнесла она тихим, дрожащим голосом.
Он не ответил, по-прежнему стоя спиной к ней и вглядываясь в тьму за окном.
Наконец, не зная, что еще сказать, Гвендолин подняла засов и вышла из комнаты Макдана.
Убедившись, что она ушла, Алекс упал на колени и поднял умоляющий взгляд на небо, где в свой час показывалась мерцающая звезда Флоры, мысленно моля ее о прощении.
Глава 9
Кто-то бил его по голове деревянной колотушкой.
Алекс застонал и перевернулся на бок. Удары в его мозгу не прекратились, тяжелые и раздражающе неумолимые. Он выругался и накрыл голову подушкой, пытаясь снова погрузиться в сон.
– Макдан! – раздался пронзительный женский голос. – Макдан!
Оглушительный визг наконец разогнал густую пелену его усталости. Рассерженный, он сбросил подушку на пол и с трудом открыл один глаз. Полутемную комнату освещали лишь угли очага, и Алекс понял, что до рассвета еще далеко. Он медленно сел, прижимая руку ко лбу, за которым пульсировала боль.
– Макдан! – послышался из коридора крик Элспет. – Вставай!
Стук в дверь все усиливался, пока Алексу не стало казаться, что его голова вот-вот расколется на части.
– Ради Бога, прекратите этот шум! – потребовал он.
Отбросив одеяло, он сердито зашагал по комнате и ударился ногой о пустой кувшин из-под вина. Чертыхнувшись, он с силой пнул сосуд, а затем открыл дверь своей комнаты.
– Какого черта?
Вероятно, лицо его было страшным, поскольку ни Элспет, ни Алиса не в силах были вымолвить ни слова. Глаза их были широко раскрыты, а железный черпак, которым Алиса стучала в дверь, застыл в воздухе.
– Говорите!
– М… мальчик, – промямлила Элспет, обретя наконец дар речи.
– Что с ним?
– Ведьма… морит его голодом, – выдавила из себя Алиса.
– Каким образом, черт возьми, она может морить его голодом? – резко бросил Алекс. – Ведь сейчас глубокая ночь!
– В чем дело, парень? – сонным голосом спросил Оуэн, выходя из своей комнаты. Он несколько секунд пристально разглядывал Алекса, затем потер глаза кулаками и снова взглянул на него.
– Так было в тот раз, когда она расплавила их, – пробормотал он.
– Клянусь Богом, я готов! – Дверь в комнату Реджинальда распахнулась, и на пороге появился он сам, таща за собой меч. Увидев Алекса, он остановился и в ужасе уставился на него. – Боже милосердный, не можешь же ты в таком виде вступать в битву!
– Единственное мое желание – вернуться обратно в постель.
– Но мы же подверглись нападению! – Реджинальд поднял меч, а затем смущенно оглянулся на собравшуюся в коридоре группу людей. – Разве нет?
– Я же говорила тебе, что ничего не случилось, – проворчала завернутая в плед Марджори, выходя из комнаты. – А теперь возвращайся к себе, пока не…
Она внезапно умолкла, удивленно глядя на Алекса.
– Что это за ужасный шум, черт возьми? – раздраженно спросил Лахлан. – Человеку нужно хотя бы немного спать, и я не понимаю, как это возможно, когда вы все собрались здесь и галдите, как будто… Погоди… Макдан, ты не замерз, разгуливая тут в голом виде?
– Он не голый, – поправил Лахлана Оуэн. – Все дело в твоих глазах.
Алекс опустил глаза, беззвучно выругался и отступил к себе в комнату.
– Рассказывайте, что случилось, – приказал он, оборачивая вокруг талии плед.
– Ведьма спустилась в кухню и сказала Алисе, что Дэвид теперь не будет ничего есть, кроме хлеба и воды, – объяснила Элспет. – И больше ничего.
– Ни яиц, ни кусочка мяса, ни крошки сыра, – продолжила кухарка, – и даже ни капли молока или эля, ни кусочка свежей рыбы, ни одной сладкой ягоды…
– Я понял, – перебил ее Алекс. – Она сказала, почему?
– Потому что она хочет уморить его голодом! – воскликнула Элспет. – И это будет совсем несложно – мальчик ужасно истощен. Он умрет через день – от силы через два! Я умоляла ее передумать и дать ему немного чудесного тушеного кролика, что я приготовила вчера, – сказала женщина. – А она ответила мне, чтобы я вообще ему ничего не давала, если не хочу навлечь на себя твой гнев.
– Мой гнев?
– Она сказала, что ты снова поручил ей лечить Дэвида и поклялся, что если кто-либо ослушается ее, ты проследишь, чтобы эти люди были сурово наказаны.
Алекс тщетно пытался вспомнить, когда давал такое обещание. Мысли его заполнила Гвендолин: ее тонкие пальцы, вплетенные в его волосы, белоснежная кожа груди, неистовые движения тела, беззвучные крики, рвущиеся из ее горла…
– …Алекс? – позвал Оуэн, на этот раз чуть громче.
Алекс сделал резкий вдох, пытаясь погасить захлестнувшую его тело волну желания.
– Да?
– Ты действительно так сказал?
Все мрачно смотрели на него. Болезненные пульсации в его голове усилились. Неужели он действительно сказал это Гвендолин? Он не мог вспомнить. Единственное, что он знал: он привел девушку к себе в комнату и набросился на нее, как дикий зверь. А потом он выпил несколько кувшинов вина, напившись вдрызг, о чем свидетельствовала эта ужасная головная боль. Он почесал макушку, пытаясь сосредоточиться.
«Если ты попытаешься отослать меня назад к моему клану, я убегу и вернусь сюда.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95
Алекс встал с кровати и закутался в плед. Он испытывал потребность что-то сказать девушке, объяснить, но ничего не смог произнести. Поэтому он принялся сосредоточенно расправлять складки пледа, ожидая, что Гвендолин заговорит первой. Однако она молчала. Наконец, когда его плед был приведен в относительный порядок, он поднял на нее взгляд.
Она пристально смотрела на него; ее серые глаза блестели от слез, а поднесенные ко рту пальцы пытались унять дрожь распухших губ. В этот момент она казалась ему почти ребенком. Терзавшее его чувство вины многократно усилилось.
– Я не думал, что это случится, Гвендолин, – бесцветным голосом сказал он. – Я больше никогда не прикоснусь к тебе.
Дрожь пробежала по ее телу. Она опустила руки и зажала в кулаках ткань платья, как будто искала, за что ухватиться. Алекс с отчаянием смотрел, как побелели суставы ее пальцев.
Ему хотелось взять ее на руки, обнять, прижать к себе и, уткнувшись лицом в черный шелк ее волос, шептать слова утешения. Но его плоть уже напряглась от желания, и он боялся, что как только он коснется девушки, то сорвет с нее платье и вновь овладеет ею.
А что касается слов утешения… он не мог найти их.
– Ты вернешься к своим обязанностям в качестве лекаря моего сына, – сказал он, и его официальный тон звучал крайне нелепо после бурных минут любви.
Гвендолин в замешательстве смотрела на него.
– Это все. – Он отвернулся, давая понять, что разговор окончен.
– Я… я не хочу ничего – только чтобы Дэвид поправился, – произнесла она тихим, дрожащим голосом.
Он не ответил, по-прежнему стоя спиной к ней и вглядываясь в тьму за окном.
Наконец, не зная, что еще сказать, Гвендолин подняла засов и вышла из комнаты Макдана.
Убедившись, что она ушла, Алекс упал на колени и поднял умоляющий взгляд на небо, где в свой час показывалась мерцающая звезда Флоры, мысленно моля ее о прощении.
Глава 9
Кто-то бил его по голове деревянной колотушкой.
Алекс застонал и перевернулся на бок. Удары в его мозгу не прекратились, тяжелые и раздражающе неумолимые. Он выругался и накрыл голову подушкой, пытаясь снова погрузиться в сон.
– Макдан! – раздался пронзительный женский голос. – Макдан!
Оглушительный визг наконец разогнал густую пелену его усталости. Рассерженный, он сбросил подушку на пол и с трудом открыл один глаз. Полутемную комнату освещали лишь угли очага, и Алекс понял, что до рассвета еще далеко. Он медленно сел, прижимая руку ко лбу, за которым пульсировала боль.
– Макдан! – послышался из коридора крик Элспет. – Вставай!
Стук в дверь все усиливался, пока Алексу не стало казаться, что его голова вот-вот расколется на части.
– Ради Бога, прекратите этот шум! – потребовал он.
Отбросив одеяло, он сердито зашагал по комнате и ударился ногой о пустой кувшин из-под вина. Чертыхнувшись, он с силой пнул сосуд, а затем открыл дверь своей комнаты.
– Какого черта?
Вероятно, лицо его было страшным, поскольку ни Элспет, ни Алиса не в силах были вымолвить ни слова. Глаза их были широко раскрыты, а железный черпак, которым Алиса стучала в дверь, застыл в воздухе.
– Говорите!
– М… мальчик, – промямлила Элспет, обретя наконец дар речи.
– Что с ним?
– Ведьма… морит его голодом, – выдавила из себя Алиса.
– Каким образом, черт возьми, она может морить его голодом? – резко бросил Алекс. – Ведь сейчас глубокая ночь!
– В чем дело, парень? – сонным голосом спросил Оуэн, выходя из своей комнаты. Он несколько секунд пристально разглядывал Алекса, затем потер глаза кулаками и снова взглянул на него.
– Так было в тот раз, когда она расплавила их, – пробормотал он.
– Клянусь Богом, я готов! – Дверь в комнату Реджинальда распахнулась, и на пороге появился он сам, таща за собой меч. Увидев Алекса, он остановился и в ужасе уставился на него. – Боже милосердный, не можешь же ты в таком виде вступать в битву!
– Единственное мое желание – вернуться обратно в постель.
– Но мы же подверглись нападению! – Реджинальд поднял меч, а затем смущенно оглянулся на собравшуюся в коридоре группу людей. – Разве нет?
– Я же говорила тебе, что ничего не случилось, – проворчала завернутая в плед Марджори, выходя из комнаты. – А теперь возвращайся к себе, пока не…
Она внезапно умолкла, удивленно глядя на Алекса.
– Что это за ужасный шум, черт возьми? – раздраженно спросил Лахлан. – Человеку нужно хотя бы немного спать, и я не понимаю, как это возможно, когда вы все собрались здесь и галдите, как будто… Погоди… Макдан, ты не замерз, разгуливая тут в голом виде?
– Он не голый, – поправил Лахлана Оуэн. – Все дело в твоих глазах.
Алекс опустил глаза, беззвучно выругался и отступил к себе в комнату.
– Рассказывайте, что случилось, – приказал он, оборачивая вокруг талии плед.
– Ведьма спустилась в кухню и сказала Алисе, что Дэвид теперь не будет ничего есть, кроме хлеба и воды, – объяснила Элспет. – И больше ничего.
– Ни яиц, ни кусочка мяса, ни крошки сыра, – продолжила кухарка, – и даже ни капли молока или эля, ни кусочка свежей рыбы, ни одной сладкой ягоды…
– Я понял, – перебил ее Алекс. – Она сказала, почему?
– Потому что она хочет уморить его голодом! – воскликнула Элспет. – И это будет совсем несложно – мальчик ужасно истощен. Он умрет через день – от силы через два! Я умоляла ее передумать и дать ему немного чудесного тушеного кролика, что я приготовила вчера, – сказала женщина. – А она ответила мне, чтобы я вообще ему ничего не давала, если не хочу навлечь на себя твой гнев.
– Мой гнев?
– Она сказала, что ты снова поручил ей лечить Дэвида и поклялся, что если кто-либо ослушается ее, ты проследишь, чтобы эти люди были сурово наказаны.
Алекс тщетно пытался вспомнить, когда давал такое обещание. Мысли его заполнила Гвендолин: ее тонкие пальцы, вплетенные в его волосы, белоснежная кожа груди, неистовые движения тела, беззвучные крики, рвущиеся из ее горла…
– …Алекс? – позвал Оуэн, на этот раз чуть громче.
Алекс сделал резкий вдох, пытаясь погасить захлестнувшую его тело волну желания.
– Да?
– Ты действительно так сказал?
Все мрачно смотрели на него. Болезненные пульсации в его голове усилились. Неужели он действительно сказал это Гвендолин? Он не мог вспомнить. Единственное, что он знал: он привел девушку к себе в комнату и набросился на нее, как дикий зверь. А потом он выпил несколько кувшинов вина, напившись вдрызг, о чем свидетельствовала эта ужасная головная боль. Он почесал макушку, пытаясь сосредоточиться.
«Если ты попытаешься отослать меня назад к моему клану, я убегу и вернусь сюда.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95