Люди начинают уставать.
– Неужели ты думаешь, что у нас есть преимущество в такую непогоду, в то время как Макданы надежно укрыты стенами от холода и дождя? – спросил Роберт. – Только глупец пошлет в бой промокших людей, наполовину ослепленных туманом и дождем.
– Нам следовало напасть на них вчера, когда в башне начался пожар, – задумчиво произнес Гилз, беспокойно ерзая на лошади. – Пока замок горел, можно было легко внести растерянность в их ряды.
– А все их годные к службе мужчины были вооружены и готовы к битве, – сардонически протянул Роберт. – Я предпочитаю не нападать, когда все войско Макдана собралось во дворе замка для военной подготовки. Кроме того, мы не знали, насколько силен пожар. Судя по тому, как быстро его погасили, это был всего лишь забившийся дымоход.
– Так когда же мы будем атаковать их? – нетерпеливо спросил Дерек.
– Когда я отдам приказ, – резко бросил Роберт. – А теперь возвращайтесь на свои позиции.
Трое воинов обменялись мрачными взглядами, повернули коней и направились в сторону лагеря. Дерек сгорал от нетерпения заполучить назад свою невесту, а остальные испытывали ненависть к Макдану за то, что тот выкрал ведьму и убил их соплеменников. Они жаждали мщения и вознаграждения за поруганную честь Максуинов. Роберт прямо сказал им: они могут делать все, что угодно, с женщинами Макданов, но запретил прикасаться к ведьме. Гвендолин и Изабелла должны быть доставлены к нему, чтобы он смог вернуть их домой. Завладев камнем, он станет правителем всей Шотландии.
А что касается Гвендолин, ему доставит удовольствие помучить ее перед смертью.
– Это очень мрачная комната, – сказала Гвендолин, тщетно пытаясь согреть руки у огня. – Я чувствую это.
– Ты так считаешь? – Мораг откинулась на стуле и обвела взглядом помещение. – Мне всегда казалось, что комната очень мила. В погожий день через эти стрельчатые окна сюда проникает много света. Тебе, конечно, это трудно представить из-за ужасной бури, которая бушует снаружи.
Она многозначительно посмотрела на Гвендолин.
– Я не вызывала этой бури, Мораг.
– А я никогда и не говорила, что это ты, правда?
– Ты же знаешь, я не умею управлять погодой.
– Конечно, не умеешь.
Гвендолин вздохнула. Сильная буря бушевала уже два дня, и Макданы были уверены, что именно Гвендолин была причиной ненастья. Холодная и мрачная погода ей нравилась не больше, чем им, хотя она как нельзя лучше соответствовала настроению девушки. До пожара в ее комнате она не понимала, насколько сильно Макданы ненавидят ее. Она знала, что они боятся ее, но ей и в голову не приходило, что они действительно могут предпринять попытку убить ее. Глубина их ненависти больно ранила ее, поскольку она легкомысленно позволила себе думать, что они начали постепенно привыкать к ней. Она ошибалась. Макданы принимали ее не лучше, чем ее собственный клан.
Теперь, когда Гвендолин поняла, насколько сильно желание Макданов избавиться от нее, она чувствовала, что должна уйти. Но кто будет ухаживать за Дэвидом после ее отъезда, с отчаянием спрашивала себя она. А если ему вдруг опять станет совсем плохо? Элспет присосется к нему, как гигантская пиявка, мучая его своими жестокими процедурами, пытаясь изгнать злые чары Гвендолин из его хрупкого тела. А если он умрет, что будет с Макданом? Она знала, что Алекс прекрасно понимает, что со смертью сына силы покинут его. Он вновь погрузится в пучину безумия, и, возможно, навсегда. Как она может уйти, зная это? Она плотнее укутала плечи пледом, ощущая себя одинокой и потерянной.
– Возможно, печаль, которую ты чувствуешь, идет изнутри тебя, – тихим голосом высказала предположение Мораг.
Гвендолин задумалась на мгновение, а затем покачала головой.
– Я почувствовала, что комната наполнена печалью, как только вошла сюда. Она прямо-таки излучает несчастье – стены, потолок, пол, сам воздух. И здесь, похоже, никогда не бывает тепло, даже когда горит огонь. – Она потерла замерзшие ладони. – Кто живет в этой комнате?
– Никто. Когда-то ее занимала жена Макдана, Флора. Здесь она и умерла.
Вот, значит, какое несчастье чувствовала Гвендолин. Тут лежала жена Макдана и мучилась от ужасной боли, зная, что скоро умрет и оставит мужа и ребенка. Неудивительно, что даже каменные стены пропитались ее страданиями.
– Разве Флора не жила в одной комнате с Макданом? – спросила Гвендолин.
– До тех пор, пока болезнь не приковала ее к постели. После этого лекари сказали, что комната больной должна быть освобождена от пагубного влияния света и чистого воздуха и наполнена целительным дымом. Флора не хотела, чтобы Алексу пришлось страдать от постоянной жары и дыма, и попросила, чтобы ее положили в отдельное помещение рядом с комнатой мужа. Но, несмотря на ее протесты, Алекс все ночи проводил здесь вместе с ней. Он говорил, что не может спать без нее, и представлял дело так, будто она помогает ему, разрешая остаться. Думаю, ему становилось лучше, когда он ночью держал Флору в своих объятиях, пытаясь защитить ее, – тихим голосом рассказывала Мораг. – Флоре тоже так было лучше. Ближе к концу, когда стало ясно, что ей ничем уже не поможешь, Алекс ухаживал за ней и днем. Он понимал, что Флора может в любой момент покинуть его, и хотел быть рядом в это последнее мгновение.
Гвендолин молча размышляла над рассказом старухи. Поскольку Алекс никогда не помогал ухаживать за Дэвидом, поначалу она думала, что он не привык иметь дело со страданиями и болезнью и мог лишь играть роль беспомощного и испытывающего душевные муки наблюдателя. Но после пожара, когда он спокойно и умело убирал за ней, она поняла, что ошибалась. Макдан великолепно справлялся с обязанностями по уходу за больным.
Он научился искусству сиделки в этой самой комнате.
– Это та самая кровать, на которой умерла Флора? – спросила Гвендолин, рассматривая украшенное изящной резьбой ложе в центре комнаты.
– Нет, – ответила Мораг. – Кровать Флоры была под чудесным желтым балдахином, который Макдан заказал специально для нее. На его внутренней поверхности были вышиты горы, полевые цветы и маленький водопад, который, казалось, низвергается прямо с края балдахина. Он хотел, чтобы, лежа в кровати, она смотрела на что-нибудь приятное. Но благодаря лекарям в ее комнате было так темно и дымно, что ей с трудом удавалось хоть что-то рассмотреть. Как бы то ни было, Флора никогда не признавалась в этом Макдану. Она говорила ему, что помнит каждый цветок, каждую травинку и может видеть их даже с закрытыми глазами. Она была чудесной девочкой, наша Флора. Весь клан обожал ее.
На лицо старухи постепенно возвращалось бесстрастное выражение.
И ее, совершенно очевидно, очень любил Алекс, подумала Гвендолин.
– Почему Макдан не сохранил здесь ее кровать, Мораг?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95
– Неужели ты думаешь, что у нас есть преимущество в такую непогоду, в то время как Макданы надежно укрыты стенами от холода и дождя? – спросил Роберт. – Только глупец пошлет в бой промокших людей, наполовину ослепленных туманом и дождем.
– Нам следовало напасть на них вчера, когда в башне начался пожар, – задумчиво произнес Гилз, беспокойно ерзая на лошади. – Пока замок горел, можно было легко внести растерянность в их ряды.
– А все их годные к службе мужчины были вооружены и готовы к битве, – сардонически протянул Роберт. – Я предпочитаю не нападать, когда все войско Макдана собралось во дворе замка для военной подготовки. Кроме того, мы не знали, насколько силен пожар. Судя по тому, как быстро его погасили, это был всего лишь забившийся дымоход.
– Так когда же мы будем атаковать их? – нетерпеливо спросил Дерек.
– Когда я отдам приказ, – резко бросил Роберт. – А теперь возвращайтесь на свои позиции.
Трое воинов обменялись мрачными взглядами, повернули коней и направились в сторону лагеря. Дерек сгорал от нетерпения заполучить назад свою невесту, а остальные испытывали ненависть к Макдану за то, что тот выкрал ведьму и убил их соплеменников. Они жаждали мщения и вознаграждения за поруганную честь Максуинов. Роберт прямо сказал им: они могут делать все, что угодно, с женщинами Макданов, но запретил прикасаться к ведьме. Гвендолин и Изабелла должны быть доставлены к нему, чтобы он смог вернуть их домой. Завладев камнем, он станет правителем всей Шотландии.
А что касается Гвендолин, ему доставит удовольствие помучить ее перед смертью.
– Это очень мрачная комната, – сказала Гвендолин, тщетно пытаясь согреть руки у огня. – Я чувствую это.
– Ты так считаешь? – Мораг откинулась на стуле и обвела взглядом помещение. – Мне всегда казалось, что комната очень мила. В погожий день через эти стрельчатые окна сюда проникает много света. Тебе, конечно, это трудно представить из-за ужасной бури, которая бушует снаружи.
Она многозначительно посмотрела на Гвендолин.
– Я не вызывала этой бури, Мораг.
– А я никогда и не говорила, что это ты, правда?
– Ты же знаешь, я не умею управлять погодой.
– Конечно, не умеешь.
Гвендолин вздохнула. Сильная буря бушевала уже два дня, и Макданы были уверены, что именно Гвендолин была причиной ненастья. Холодная и мрачная погода ей нравилась не больше, чем им, хотя она как нельзя лучше соответствовала настроению девушки. До пожара в ее комнате она не понимала, насколько сильно Макданы ненавидят ее. Она знала, что они боятся ее, но ей и в голову не приходило, что они действительно могут предпринять попытку убить ее. Глубина их ненависти больно ранила ее, поскольку она легкомысленно позволила себе думать, что они начали постепенно привыкать к ней. Она ошибалась. Макданы принимали ее не лучше, чем ее собственный клан.
Теперь, когда Гвендолин поняла, насколько сильно желание Макданов избавиться от нее, она чувствовала, что должна уйти. Но кто будет ухаживать за Дэвидом после ее отъезда, с отчаянием спрашивала себя она. А если ему вдруг опять станет совсем плохо? Элспет присосется к нему, как гигантская пиявка, мучая его своими жестокими процедурами, пытаясь изгнать злые чары Гвендолин из его хрупкого тела. А если он умрет, что будет с Макданом? Она знала, что Алекс прекрасно понимает, что со смертью сына силы покинут его. Он вновь погрузится в пучину безумия, и, возможно, навсегда. Как она может уйти, зная это? Она плотнее укутала плечи пледом, ощущая себя одинокой и потерянной.
– Возможно, печаль, которую ты чувствуешь, идет изнутри тебя, – тихим голосом высказала предположение Мораг.
Гвендолин задумалась на мгновение, а затем покачала головой.
– Я почувствовала, что комната наполнена печалью, как только вошла сюда. Она прямо-таки излучает несчастье – стены, потолок, пол, сам воздух. И здесь, похоже, никогда не бывает тепло, даже когда горит огонь. – Она потерла замерзшие ладони. – Кто живет в этой комнате?
– Никто. Когда-то ее занимала жена Макдана, Флора. Здесь она и умерла.
Вот, значит, какое несчастье чувствовала Гвендолин. Тут лежала жена Макдана и мучилась от ужасной боли, зная, что скоро умрет и оставит мужа и ребенка. Неудивительно, что даже каменные стены пропитались ее страданиями.
– Разве Флора не жила в одной комнате с Макданом? – спросила Гвендолин.
– До тех пор, пока болезнь не приковала ее к постели. После этого лекари сказали, что комната больной должна быть освобождена от пагубного влияния света и чистого воздуха и наполнена целительным дымом. Флора не хотела, чтобы Алексу пришлось страдать от постоянной жары и дыма, и попросила, чтобы ее положили в отдельное помещение рядом с комнатой мужа. Но, несмотря на ее протесты, Алекс все ночи проводил здесь вместе с ней. Он говорил, что не может спать без нее, и представлял дело так, будто она помогает ему, разрешая остаться. Думаю, ему становилось лучше, когда он ночью держал Флору в своих объятиях, пытаясь защитить ее, – тихим голосом рассказывала Мораг. – Флоре тоже так было лучше. Ближе к концу, когда стало ясно, что ей ничем уже не поможешь, Алекс ухаживал за ней и днем. Он понимал, что Флора может в любой момент покинуть его, и хотел быть рядом в это последнее мгновение.
Гвендолин молча размышляла над рассказом старухи. Поскольку Алекс никогда не помогал ухаживать за Дэвидом, поначалу она думала, что он не привык иметь дело со страданиями и болезнью и мог лишь играть роль беспомощного и испытывающего душевные муки наблюдателя. Но после пожара, когда он спокойно и умело убирал за ней, она поняла, что ошибалась. Макдан великолепно справлялся с обязанностями по уходу за больным.
Он научился искусству сиделки в этой самой комнате.
– Это та самая кровать, на которой умерла Флора? – спросила Гвендолин, рассматривая украшенное изящной резьбой ложе в центре комнаты.
– Нет, – ответила Мораг. – Кровать Флоры была под чудесным желтым балдахином, который Макдан заказал специально для нее. На его внутренней поверхности были вышиты горы, полевые цветы и маленький водопад, который, казалось, низвергается прямо с края балдахина. Он хотел, чтобы, лежа в кровати, она смотрела на что-нибудь приятное. Но благодаря лекарям в ее комнате было так темно и дымно, что ей с трудом удавалось хоть что-то рассмотреть. Как бы то ни было, Флора никогда не признавалась в этом Макдану. Она говорила ему, что помнит каждый цветок, каждую травинку и может видеть их даже с закрытыми глазами. Она была чудесной девочкой, наша Флора. Весь клан обожал ее.
На лицо старухи постепенно возвращалось бесстрастное выражение.
И ее, совершенно очевидно, очень любил Алекс, подумала Гвендолин.
– Почему Макдан не сохранил здесь ее кровать, Мораг?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95