— Он достал из кармана комбинезона сигару, и Фокс узнала марку. — Твои мысли заняты другим.
— Это сигара Таннера.
— Да. Мы с мистером Таннером познакомились поближе. — Пич сделал затяжку и блаженно улыбнулся. Потом он завладел ладьей Фокс. — Этот человек знает понемногу обо всем.
— Он ни разу не предложил мне одну из своих дорогих сигар.
— Возможно, потому, что мистер Таннер не знаком с леди, которые курят.
— Но это означает, что он считает меня леди. Никто не думает… — Она осеклась, уставившись на доску. Неужели Мэтью Таннер считает ее леди? Нет, вряд ли. Но возможно, он все-таки считает, что она женщина.
Что он видит, когда смотрит на нее? В данный момент он увидел бы, как она сидит, скрестив ноги, как индеец, на траве, укутанная от шеи до колен в старое пончо, с пыльными волосами и давно не мытая. От нее, наверное, пахнет так же, как от мужиков.
— А о чем вы с мистером Таннером разговариваете? — Она «съела» ладейную пешку Пича, но обычного удовольствия ей это не доставило.
— Мы говорим обо всем и ни о чем. О войне и о том, как она идет, о перемещении разработок месторождений на запад, о проблеме индейцев. Он знает названия звезд и различных горных пород. Он прочел все книги, какие у нас есть.
Почему она не могла говорить с Таннером обо всем этом? Когда он был рядом, у нее пересыхало во рту и все темы разговоров вылетали из головы, как песчинки на ветру. Она лишь задавала ему личные вопросы, которые его раздражали, или болтала о погоде и окрестностях, а заканчивала тем, что умолкала.
— А обо мне он когда-нибудь спрашивает? — Вздохнув, она наблюдала за тем, как Пич собирается атаковать ее королеву. Игра превращалась в форменный разгром.
— Время от времени.
— И какие же он задает вопросы? — спросила она, не поднимая головы.
— Ну, например, с каких пор мы с тобой вместе. Научил ли я тебя читать, писать и считать, или ты ходила в школу. Такие вопросы.
— И что ты отвечал?
Он атаковал ее королеву. Это будет самая короткая партия.
— В детали я не вдавался. От себя ничего не добавлял. Просто отвечал на вопрос.
— А о себе он когда-нибудь рассказывал?
— Очень мало. Я знаю, что он очень беспокоится за своего отца. Мне кажется, отец ожидает от него многого. Возможно, большего, чем он может дать. Возможно, даже больше, чем может вообще кто-либо дать.
— Что ты имеешь в виду?
— Я подозреваю, что мистер Таннер никогда не сможет угодить своему отцу, и мне кажется, он чувствует, что его отец в нем разочаровался.
Фокс задумалась. Так как у нее не было родителей, она знала, что идеализировала отношения, существующие между родителями и детьми. Она представляла себе, что с обеих сторон должна быть безоговорочная любовь, хотя и подозревала, что такой любви не бывает.
Обернувшись, она посмотрела на Таннера, разговаривающего с Ханратти и Брауном. Они стояли возле своих спальных мешков, курили и время от времени смеялись. Одного взгляда на Таннера было достаточно, чтобы понять, что этот человек всегда все делает правильно, что его слово крепкое, что долг и верность составляют основу его характера. Она не могла представить, чтобы он в чем-либо потерпел поражение.
Фокс вдруг подумала, что если и может быть что-нибудь хуже, чем не иметь отца, так это иметь отца, который никогда тобой недоволен, для которого ты всегда был горьким разочарованием.
— Ты проиграла.
Она взглянула на доску: Пич завладел ее королем. Фокс чертыхнулась и начала убирать фигуры в коробку.
— Извини, я испортила тебе игру. Почему тебе нравится, что Таннер знает названия звезд? Ведь это ты показал мне Большую Медведицу и научил находить Полярную звезду. Ты же знаешь названия всех звезд.
— Положим, не всех, — скромно заявил Пич. — А мистер Таннер знает названия созвездий.
— И ты знаешь.
— Но меньше, чем знает мистер Таннер.
— Пич Эрнандес, — она грозно прищурилась, — вы пытаетесь возвысить мистера Таннера в моих глазах?
— Думаю, он и так уже возвысился, Мисси.
В обязанности Таннера входила оценка настроений шахтеров и прием у них жалоб во время его поездок по рудникам компании. Хоббс Дженнингс не хотел быть последним, кто узнает о том, что среди шахтеров зреет недовольство. Он должен был узнавать это первым для того, чтобы у него было время ре шить проблему.
Не все относились к Дженнингсу с тем же уважением и лояльностью, как Таннер, но за пятнадцать лет службы Таннер никогда не слышал, чтобы кто-либо назвал Дженнингса нечистым на руку сукиным сыном. Поэтому его обеспокоил тот факт, что где-то такой человек существует и, возможно, даже работает в самой компании. Рано или поздно этот озлобленный тип может доставить компании неприятности. В лучшем случае он соберет вокруг себя недовольных, в худшем — может вспыхнуть бунт.
Пыль впереди немного рассеялась, и он увидел длинную рыжую косу Фокс. Сколько бы он ни просил, она ни за что не хотела открыть ему имя человека, считающего Хоббса Дженнингса сукиным сыном. Попав в облако пыли, Таннер крепко стиснул зубы. Упрямство не самая приятная черта в характере женщины. Впрочем, в характере Фокс было немало черт, которые большинство людей заклеймили бы как ужасные.
Ожидая, когда ему удастся увидеть ее прямую спину и длинную косу еще раз, Таннер стал перечислять про себя черты ее характера, которые ему нравились. Она была надежной — это очевидно. Судьба может сурово обойтись с ней, но Фокс не только выживет, а еще будет и процветать. Ее надежность и безрассудная храбрость идут рука об руку с независимостью. Она сама принимает решения, и ей нет дела до того, что думают другие. Это качество больше всего отличало ее от тех женщин, которых знал Таннер.
У нее случались перепады настроения, но она, несомненно, была самой храброй из знакомых ему женщин. И самой отчаянной, подумал он, вспомнив, как она удар ила Джубала Брауна, да с такой силой, что он согнулся пополам. Ей повезло, что Браун не поквитался с ней таким же образом, хотя Таннер догадывался, что Фокс была к этому готова. До того как он увидел Фокс в действии, он был твердо убежден в том, что женщина не может так эффективно вывести из строя мужчину.
— Помяни дьявола… — пробормотал Таннер, увидев, что Фокс повернула обратно и направляется к нему. Своих мулов она передала Ханратти.
— Вам надо принять решение.
Он внимательно посмотрел на ее лицо.
— У вас что-то прилипло к щекам и лбу.
Это что-то придавало ее лицу желтоватый оттенок. Она сжала губы, и ему показалось, что она не собирается ему отвечать. Но она вздохнула и сказала:
— Это Пич придумал какую-то смесь против солнечных ожогов. Все это время мне помогал его лосьон, который он называл молочком Сезам, но сегодня утром он настоял на новой смеси. Она состоит из яичного желтка, меда и еще какого-то вещества, название которого Пич держит в секрете.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81
— Это сигара Таннера.
— Да. Мы с мистером Таннером познакомились поближе. — Пич сделал затяжку и блаженно улыбнулся. Потом он завладел ладьей Фокс. — Этот человек знает понемногу обо всем.
— Он ни разу не предложил мне одну из своих дорогих сигар.
— Возможно, потому, что мистер Таннер не знаком с леди, которые курят.
— Но это означает, что он считает меня леди. Никто не думает… — Она осеклась, уставившись на доску. Неужели Мэтью Таннер считает ее леди? Нет, вряд ли. Но возможно, он все-таки считает, что она женщина.
Что он видит, когда смотрит на нее? В данный момент он увидел бы, как она сидит, скрестив ноги, как индеец, на траве, укутанная от шеи до колен в старое пончо, с пыльными волосами и давно не мытая. От нее, наверное, пахнет так же, как от мужиков.
— А о чем вы с мистером Таннером разговариваете? — Она «съела» ладейную пешку Пича, но обычного удовольствия ей это не доставило.
— Мы говорим обо всем и ни о чем. О войне и о том, как она идет, о перемещении разработок месторождений на запад, о проблеме индейцев. Он знает названия звезд и различных горных пород. Он прочел все книги, какие у нас есть.
Почему она не могла говорить с Таннером обо всем этом? Когда он был рядом, у нее пересыхало во рту и все темы разговоров вылетали из головы, как песчинки на ветру. Она лишь задавала ему личные вопросы, которые его раздражали, или болтала о погоде и окрестностях, а заканчивала тем, что умолкала.
— А обо мне он когда-нибудь спрашивает? — Вздохнув, она наблюдала за тем, как Пич собирается атаковать ее королеву. Игра превращалась в форменный разгром.
— Время от времени.
— И какие же он задает вопросы? — спросила она, не поднимая головы.
— Ну, например, с каких пор мы с тобой вместе. Научил ли я тебя читать, писать и считать, или ты ходила в школу. Такие вопросы.
— И что ты отвечал?
Он атаковал ее королеву. Это будет самая короткая партия.
— В детали я не вдавался. От себя ничего не добавлял. Просто отвечал на вопрос.
— А о себе он когда-нибудь рассказывал?
— Очень мало. Я знаю, что он очень беспокоится за своего отца. Мне кажется, отец ожидает от него многого. Возможно, большего, чем он может дать. Возможно, даже больше, чем может вообще кто-либо дать.
— Что ты имеешь в виду?
— Я подозреваю, что мистер Таннер никогда не сможет угодить своему отцу, и мне кажется, он чувствует, что его отец в нем разочаровался.
Фокс задумалась. Так как у нее не было родителей, она знала, что идеализировала отношения, существующие между родителями и детьми. Она представляла себе, что с обеих сторон должна быть безоговорочная любовь, хотя и подозревала, что такой любви не бывает.
Обернувшись, она посмотрела на Таннера, разговаривающего с Ханратти и Брауном. Они стояли возле своих спальных мешков, курили и время от времени смеялись. Одного взгляда на Таннера было достаточно, чтобы понять, что этот человек всегда все делает правильно, что его слово крепкое, что долг и верность составляют основу его характера. Она не могла представить, чтобы он в чем-либо потерпел поражение.
Фокс вдруг подумала, что если и может быть что-нибудь хуже, чем не иметь отца, так это иметь отца, который никогда тобой недоволен, для которого ты всегда был горьким разочарованием.
— Ты проиграла.
Она взглянула на доску: Пич завладел ее королем. Фокс чертыхнулась и начала убирать фигуры в коробку.
— Извини, я испортила тебе игру. Почему тебе нравится, что Таннер знает названия звезд? Ведь это ты показал мне Большую Медведицу и научил находить Полярную звезду. Ты же знаешь названия всех звезд.
— Положим, не всех, — скромно заявил Пич. — А мистер Таннер знает названия созвездий.
— И ты знаешь.
— Но меньше, чем знает мистер Таннер.
— Пич Эрнандес, — она грозно прищурилась, — вы пытаетесь возвысить мистера Таннера в моих глазах?
— Думаю, он и так уже возвысился, Мисси.
В обязанности Таннера входила оценка настроений шахтеров и прием у них жалоб во время его поездок по рудникам компании. Хоббс Дженнингс не хотел быть последним, кто узнает о том, что среди шахтеров зреет недовольство. Он должен был узнавать это первым для того, чтобы у него было время ре шить проблему.
Не все относились к Дженнингсу с тем же уважением и лояльностью, как Таннер, но за пятнадцать лет службы Таннер никогда не слышал, чтобы кто-либо назвал Дженнингса нечистым на руку сукиным сыном. Поэтому его обеспокоил тот факт, что где-то такой человек существует и, возможно, даже работает в самой компании. Рано или поздно этот озлобленный тип может доставить компании неприятности. В лучшем случае он соберет вокруг себя недовольных, в худшем — может вспыхнуть бунт.
Пыль впереди немного рассеялась, и он увидел длинную рыжую косу Фокс. Сколько бы он ни просил, она ни за что не хотела открыть ему имя человека, считающего Хоббса Дженнингса сукиным сыном. Попав в облако пыли, Таннер крепко стиснул зубы. Упрямство не самая приятная черта в характере женщины. Впрочем, в характере Фокс было немало черт, которые большинство людей заклеймили бы как ужасные.
Ожидая, когда ему удастся увидеть ее прямую спину и длинную косу еще раз, Таннер стал перечислять про себя черты ее характера, которые ему нравились. Она была надежной — это очевидно. Судьба может сурово обойтись с ней, но Фокс не только выживет, а еще будет и процветать. Ее надежность и безрассудная храбрость идут рука об руку с независимостью. Она сама принимает решения, и ей нет дела до того, что думают другие. Это качество больше всего отличало ее от тех женщин, которых знал Таннер.
У нее случались перепады настроения, но она, несомненно, была самой храброй из знакомых ему женщин. И самой отчаянной, подумал он, вспомнив, как она удар ила Джубала Брауна, да с такой силой, что он согнулся пополам. Ей повезло, что Браун не поквитался с ней таким же образом, хотя Таннер догадывался, что Фокс была к этому готова. До того как он увидел Фокс в действии, он был твердо убежден в том, что женщина не может так эффективно вывести из строя мужчину.
— Помяни дьявола… — пробормотал Таннер, увидев, что Фокс повернула обратно и направляется к нему. Своих мулов она передала Ханратти.
— Вам надо принять решение.
Он внимательно посмотрел на ее лицо.
— У вас что-то прилипло к щекам и лбу.
Это что-то придавало ее лицу желтоватый оттенок. Она сжала губы, и ему показалось, что она не собирается ему отвечать. Но она вздохнула и сказала:
— Это Пич придумал какую-то смесь против солнечных ожогов. Все это время мне помогал его лосьон, который он называл молочком Сезам, но сегодня утром он настоял на новой смеси. Она состоит из яичного желтка, меда и еще какого-то вещества, название которого Пич держит в секрете.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81