— Ты же знаешь, что я не согласен с тем, что ты задумала сделать в Денвере. — Он поднес уздечку ближе к глазам и прищурился. — И я надеялся, что на пути туда произойдет что-то, что изменит твое решение.
Фокс возвела вверх глаза.
— Я же куп ила тебе очки всего два месяца назад. И я положила их в твою седельную сумку. Почему ты ими не пользуешься?
— Что-нибудь случилось, что могло бы изменить твое решение насчет Денвера?
— Нет.
Как только она закончит раскатывать тесто, она поищет его очки.
— Ты в этом уверена, Мисси?
Она отлично понимала, о чем говорит Пич, и к ее лицу прилила краска. Она сердито перекинула через плечо косу.
— Все-то ты замечаешь. И тебе обязательно нужно прочитать нотацию.
— Ага. — Подняв полу рубашки, он протер пряжки уздечки. — Помнишь то время, когда мы жили с кузиной твоей матери?
— Хотелось бы забыть, но я помню.
Единственным утешением в то время было знакомство с Пичем.
— Помнишь, как миссис Уилсон приказала тебе приготовить пирог, а когда он был готов, тебе не дали ни кусочка?
Фокс стряхнула с рук муку.
— К чему это ты ведешь?
— Больно видеть и даже трогать то, что никогда не будет твоим.
Она встретилась глазами с Пичем и задержала взгляд.
— Мне бы хотелось хотя бы раз в жизни получить то, чего я действительно хочу, — тихо сказала она. — Мне не надо этого на долгое время или навсегда, потому что я знаю, что это невозможно. Но на короткое время…
— Разве тебе было бы достаточно одного кусочка пирога? А если ты узнаешь, каков он на вкус, а потом поймешь, что он тебе не принадлежит, разве от этого тебе не станет еще горше?
Таннер вернулся в лагерь с обломком скалы. Он кивнул Фокс и Пичу и поспешил к палаткам.
— Не знаю, — прошептала Фокс, наблюдая за Таннером. — Все, что я сейчас хочу, так именно этот кусочек, даже если он и не очень вкусный.
Пич встал, со вздохом взглянул на уздечку и перед тем, как пойти проверить лошадей, на прощание стиснул плечо Фокс.
Тут она неожиданно заметила Джубала Брауна, наблюдавшего за ней из-под полей шляпы.
— Ты подслушивал?
Браун поднял руки.
— Ты меня побьешь, если я в этом признаюсь?
Фокс попыталась вспомнить, о чем они с Пичем говорили. Кажется, ни о чем особенном.
— Не беспокойся, — ухмыльнулся Браун. — Еще минуту назад я дремал. Все, что я слышал, так это насчет какого-то кусочка. Ты собираешься печь? — с надеждой спросил он.
— Мне все равно, даже если ты слышал все, о чем мы говорили. — Она пожала плечами. Хоть бы Ханратти поскорее вернулся, чтобы она могла покончить с ужином и заползти в свою палатку. Она вдруг почувствовала страшную усталость.
— Я тебе не очень нравлюсь, не так ли? Фокс посмотрела на него, но промолчала.
— Это потому, что я конфедерат?
— Я уже тебе говорила. Война для меня — это что-то нереальное.
— Или ты сердишься из-за того, что украли золото? В этом был виноват Ханратти, а не я.
Раскачиваясь на каблуках, Фокс смотрела на Брауна в упор. Высокий, худой, он даже был красив, хотя и грубой, неотесанной красотой. Оттого, что он два дня не брился, у него отросла жиденькая бородка, делавшая его старше. Фокс пришлось напомнить себе, что перед ней убийца, но с повадками врожденного лентяя.
— Ты нравился бы мне больше, если бы меньше хныкал и больше помогал.
— Я нравился бы тебе больше, если бы я был богат, а манеры у меня были, как у герцога. — Еще больше откинувшись на седло, он надвинул шляпу ниже на глаза. — Конечно, если бы я был богатым герцогом, я перестал бы пялиться на твою задницу и нашел бы себе леди, одетую в шелка, от которой пахло бы духами.
— Я не говорила тебе, что ты грубый и вульгарный тип, нет? Ты нравился бы мне чуточку больше, если хотя бы немного следил за своим поведением.
— Ну да, ты же привыкла к утонченным манерам. Стиснув зубы, Фокс метнула взгляд в сторону палатки Таннера, потом нарезала картошку и, бросив ее и лук в котелок с водой, повесила его над огнем. Может, она и не знала все досконально о хороших манерах, но оценить того, кто ими обладал, она вполне могла.
— Как ты думаешь, а папаша Таннера и вправду дал себя похитить?
Удивившись вопросу, Фокс резко обернулась к Брауну, но он так низко надвинул шляпу, что она не могла увидеть выражение его лица.
— Какого черта ты задаешь такой странный вопрос?
— Может статься, что нам приходится подвергать себя опасности по совершенно другой причине.
— Например? — Она не понимала, на что он намекает.
— Таннер сочувствует северянам, не так ли? Наконец она поняла.
— Забудь. Если бы Таннер задумал передать деньги северянам, было бы проще отправить золото в Сан-Франциско — это значительно ближе. За то время, что мы в пути, он смог бы добраться до Сан-Франциско и вернуться обратно.
— Может быть, тому, чтобы отправить золото в Денвер, есть какая-нибудь причина?
— Не вижу смысла.
— А есть смысл в том, что похитители собираются держать у себя папашу Таннера целых три месяца? Если бы я был похитителем, я не стал бы валандаться со стариком три месяца. Пристрелил бы его, и делу конец.
Фокс снова бросила взгляд в сторону палатки Таннера и понизила голос:
— Надеюсь, это не так, но вполне возможно, что Таннер заплатит выкуп, а его отца уже убили.
Браун большим пальцем приподнял с глаз шляпу.
— Если старик мертв, зачем ждать денег три месяца? На месте похитителей я послал бы телеграмму, в которой написал бы, что старик у меня и выкуп в пятьдесят тысяч долларов должен быть переведен в течение недели, или старик умрет. Я все равно бы его убил. Но все кончилось бы через неделю, а не растянулось на три месяца.
Зачем только Браун запустил ей в голову эту мысль? Закусив губу, она смотрела на палатку Таннера. Неужели он использует отца как прикрытие, а истинная причина, по которой он переправляет золото в Денвер, совсем другая?
— Однако это не ты похитил отца Таннера. А у них, очевидно, есть свои причины, чтобы поступить именно так. Наверное, это менее опасно, чем послать телеграмму и засветиться.
— Да они назовутся другими именами, — презрительно фыркнул Браун.
— Даже в этом случае. — Фокс обрадовалась, завидев вдали Ханратти с тушей небольшого оленя, переброшенной через круп лошади. — У меня нет причин не доверять Таннеру. Так что закончим этот разговор.
Все же она не могла отделаться от сомнений, которые заронил в ее душу Браун. Во время ужина она то и дело посматривала на Таннера, который отошел от костра со своей тарелкой, и спрашивала себя, не наврал ли он о похищении отца.
Где-то около полуночи она перестала сверлить глазами потолок палатки и решила, что подозрения Брауна — чепуха. Мэтью Таннер был благородным человеком. Но что, если…
Если он отправился в Денвер, чтобы спасти своего отца, значит, он замечательный человек, преданный сын, которому можно доверять.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81