.
Когда он надтреснутым голосом закончил свой рассказ, Мелисса была вся в слезах.
— Ах, Джефф, это самая грустная история из всех, что я когда-либо слышала! В этом веке столько зла.
— Да, милая, но в нем ведь много и хорошего. — Он нежно взглянул на нее. — Ты не понимаешь? Я нашел еще одну возможность жить. и любить, встретив тебя. И я уверен, что Эбби была бы не против.
— Ах, Джефф! — Мелисса, трепеща, упала в его объятия.
— Только, милая, я очень боюсь, — заговорил он вдруг прерывающимся голосом. — С тех пор как ты упала, ты стала другой — той, которую я полюбил всем сердцем. Но… почему у меня такое чувство, будто я в любой момент могу тебя потерять? Что я буду делать, если ты опять станешь прежней Мисси?
— Я уже сказала тебе, Джефф, что не стану.
— Тогда почему же я не могу избавиться от какого-то непонятного страха?
На это Мелисса ничего не ответила, потому что слезы опять полились у нее из глаз Ах, Джефф такой чуткий! Он уловил ее собственный страх Она также любит его всем сердцем, но как может она что-либо обещать в таких обстоятельствах?
И ей вновь привиделось измученное лицо Мисси, мелькнувшее в малахитовом овале. Мелиссу охватили противоречивые чувства. Мысль о том, что она причиняет боль Джеффу, была невыносима Но разве будет она счастлива за чужой счет?
Глава 20
— Теперь, леди, прошу внимания.
Мисси, нахмурившись, стояла в гостиной дома Сарджентов, а вокруг в креслах, положив на колени вязанье, сидели три ее «лучшие подруги» — Люси Сарджент, Антуанетта Макги и Филиппа Мерсер.
— Что вы хотите рассказать нам, Мисси? — вежливо осведомилась Люси.
— Прежде всего вы спокойно можете отложить это рукоделие, потому что сегодня мы этот коврик не закончим.
Женщины разом испуганно ахнули.
— Мисси, о чем вы говорите? — язвительно спросила Филиппа. — Честное слово, с тех пор как вы упали с лестницы, характер ваш стал совершенно невозможным. Вы же знаете, что эти ковры и шали мы вяжем для церковного базара, который состоится в воскресенье.
— К чертям церковный базар. — Увидев их вытянувшиеся лица, Мисси продолжила. — Слушайте, если вам захочется вязать после того, что я скажу, вяжите, пожалуйста Но сейчас вы должны меня выслушать.
— Не сочтите за грубость, дорогая, но если вы не хотите вязать вместе с нами, зачем вы сюда пришли? — удивилась Люси.
— Потому что на этом настаивала эта ведьма — моя матушка! — в отчаянии воскликнула Мисси. — Если уж мне никуда не деться от вас, тетех, моих лучших подруженек, нужно кое-что изменить в существующем положении вещей.
— Я полагаю, мы достаточно терпели ваши оскорбительные выражения, Мисси Монтгомери, — встав, заявила Филиппа.
— Вот как? — бросила Мисси.
— Ах, пусть Мисси договорит, — хихикнула Антуанетта, отмахнувшись от Филиппы. — Это так забавно!
Филиппа шумно вздохнула и, шелестя юбками, уселась на место.
— Хорошо, Мисси. Можете высказаться.
Мисси прошлась взад-вперед, заложив руки за спину, потом повернулась к дамам и, мучаясь угрызениями совести, сказала:
— Филиппа только что сделала очень ценное замечание. Я и впрямь вела себя довольно дерзко по отношению к вам — особенно вчера вечером — и прошу меня простить. В конце концов, ведь я была с этим болваном, Фабианом Фонтено… Кроме того, у меня были довольно трудные сто сорок лет, — еле слышно закончила она.
— Что такое вы говорите? — спросила Люси, покачав головой.
— Не ваша вина, что вы такие, вот что я говорю, — объяснила Мисси, — Но если вы не хотите меняться. —Она погрозила пальцем. — Тогда вы сами виноваты!
— Как это — меняться? — удивилась Антуанетта.
Мисси всплеснула руками:
— Неужели непонятно? Трудно поверить, что вы все трое находитесь в рабстве у своих мужей!
— В рабстве?! — воскликнули дамы одновременно.
— Да, в рабстве! — пылко подтвердила Мисси. — У вас нет никаких прав. У вас нет права голоса, вам нельзя быть присяжными в суде, нельзя даже выйти из дому без сопровождения мужчины-слуги. На общественных собраниях вас зачастую отделяют от мужчин, словно вы какие-то парии. С вашим мнением никогда не считаются. Ваши мужья постоянно обращаются с вами как с умственно недоразвитыми..
— Но это неправда, Мисси! — пылко возразила Люси — Просто у нас с ними разные интересы…
Мисси вытаращила глаза.
— Ах да! Ваши священные интересы: рожать детей, вести домашнее хозяйство, подчиняться мужьям?
Все трое согласно кивнули.
— Ладно, тогда скажите, — сердито продолжила Мисси — где это записано, что женщина не способна делать все то, что делает мужчина? Скажите мне, неужели все вы родились со штампом «детородная машина»?
Женщины в изумлении посмотрели на возмутительницу спокойствия
— Но, Мисси, — наконец проговорила Антуанетта, — мы все счастливы в жизни.
— Вот как? В самом деле? — с вызовом бросила та. — Значит, в этом черноглазом развратнике нет ничего, что вам хотелось бы изменить?
Антуанетта застыла с каменным лицом.
— Она говорит о Бренте, — объяснила ей Филиппа.
— Ну? Разве в милашке Бренте нет чего-то такого, что вам не нравится? — не унималась Мисси.
Антуанетта закусила губу.
— Ну Мне не по душе, когда он флиртует с другими.
— Ага!
— И иногда мне действительно не нравится, когда после утомительного дня — порой у ребенка случаются колики — Брент хочет — Голос ее упал, она смущенно зарделась.
— А я что говорю? — торжествующе спросила Мисси — Значит, Казакова рвется на ковер, а вы слишком устали, чтобы танцевать танго?
Антуанетта кивнула, широко раскрыв глаза, а Люси доверительно прошептала на ухо Филиппе:
— Боже мой, я понятия не имею, о чем она говорит!
Филиппа, прикрыв рот рукой, ответила.
— О чем бы ни шла речь, я уверена, что это нечто грязное.
— Так отбрейте этого недоумка! — посоветовала Мисси.
— Антуанетта в страхе схватилась за сердце.
— Что именно вы предлагаете мне отбрить?
— Мисси махнула рукой.
— Ой, ради Бога, вы еще подумаете, что я предлагаю кастрировать его! Я говорю о том, что для начала вам нужно заиметь разные спальни. Думайте о себе и не позволяйте ему использовать вас
— Но ведь это обязанность жены — удовлетворять мужнюю… э-э-э страсть.
— Да ведь он кобель! И потом, как насчет обязанностей мужа?
— Наши мужья выполняют свои обязанности, — желчно проговорила Филиппа — Они обставляют наши дома и обеспечивают нас.
— Я говорю не о крыше над головой и не о трех кормежках в день, — пылко возразила Мисси — Речь идет о том, чтобы он уважал вас как личность, индивидуальность.
Женщины обменялись растерянными взглядами.
— Горе мое, вы просто безнадежны! — заключила Мисси, жестом выразив свое отчаяние. — В жизни не слыхала о таких ископаемых взглядах!
— Уверяю вас, наш образ мысли совершенно современен, и мы полностью довольны своей участью, — заявила Филиппа.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81
Когда он надтреснутым голосом закончил свой рассказ, Мелисса была вся в слезах.
— Ах, Джефф, это самая грустная история из всех, что я когда-либо слышала! В этом веке столько зла.
— Да, милая, но в нем ведь много и хорошего. — Он нежно взглянул на нее. — Ты не понимаешь? Я нашел еще одну возможность жить. и любить, встретив тебя. И я уверен, что Эбби была бы не против.
— Ах, Джефф! — Мелисса, трепеща, упала в его объятия.
— Только, милая, я очень боюсь, — заговорил он вдруг прерывающимся голосом. — С тех пор как ты упала, ты стала другой — той, которую я полюбил всем сердцем. Но… почему у меня такое чувство, будто я в любой момент могу тебя потерять? Что я буду делать, если ты опять станешь прежней Мисси?
— Я уже сказала тебе, Джефф, что не стану.
— Тогда почему же я не могу избавиться от какого-то непонятного страха?
На это Мелисса ничего не ответила, потому что слезы опять полились у нее из глаз Ах, Джефф такой чуткий! Он уловил ее собственный страх Она также любит его всем сердцем, но как может она что-либо обещать в таких обстоятельствах?
И ей вновь привиделось измученное лицо Мисси, мелькнувшее в малахитовом овале. Мелиссу охватили противоречивые чувства. Мысль о том, что она причиняет боль Джеффу, была невыносима Но разве будет она счастлива за чужой счет?
Глава 20
— Теперь, леди, прошу внимания.
Мисси, нахмурившись, стояла в гостиной дома Сарджентов, а вокруг в креслах, положив на колени вязанье, сидели три ее «лучшие подруги» — Люси Сарджент, Антуанетта Макги и Филиппа Мерсер.
— Что вы хотите рассказать нам, Мисси? — вежливо осведомилась Люси.
— Прежде всего вы спокойно можете отложить это рукоделие, потому что сегодня мы этот коврик не закончим.
Женщины разом испуганно ахнули.
— Мисси, о чем вы говорите? — язвительно спросила Филиппа. — Честное слово, с тех пор как вы упали с лестницы, характер ваш стал совершенно невозможным. Вы же знаете, что эти ковры и шали мы вяжем для церковного базара, который состоится в воскресенье.
— К чертям церковный базар. — Увидев их вытянувшиеся лица, Мисси продолжила. — Слушайте, если вам захочется вязать после того, что я скажу, вяжите, пожалуйста Но сейчас вы должны меня выслушать.
— Не сочтите за грубость, дорогая, но если вы не хотите вязать вместе с нами, зачем вы сюда пришли? — удивилась Люси.
— Потому что на этом настаивала эта ведьма — моя матушка! — в отчаянии воскликнула Мисси. — Если уж мне никуда не деться от вас, тетех, моих лучших подруженек, нужно кое-что изменить в существующем положении вещей.
— Я полагаю, мы достаточно терпели ваши оскорбительные выражения, Мисси Монтгомери, — встав, заявила Филиппа.
— Вот как? — бросила Мисси.
— Ах, пусть Мисси договорит, — хихикнула Антуанетта, отмахнувшись от Филиппы. — Это так забавно!
Филиппа шумно вздохнула и, шелестя юбками, уселась на место.
— Хорошо, Мисси. Можете высказаться.
Мисси прошлась взад-вперед, заложив руки за спину, потом повернулась к дамам и, мучаясь угрызениями совести, сказала:
— Филиппа только что сделала очень ценное замечание. Я и впрямь вела себя довольно дерзко по отношению к вам — особенно вчера вечером — и прошу меня простить. В конце концов, ведь я была с этим болваном, Фабианом Фонтено… Кроме того, у меня были довольно трудные сто сорок лет, — еле слышно закончила она.
— Что такое вы говорите? — спросила Люси, покачав головой.
— Не ваша вина, что вы такие, вот что я говорю, — объяснила Мисси, — Но если вы не хотите меняться. —Она погрозила пальцем. — Тогда вы сами виноваты!
— Как это — меняться? — удивилась Антуанетта.
Мисси всплеснула руками:
— Неужели непонятно? Трудно поверить, что вы все трое находитесь в рабстве у своих мужей!
— В рабстве?! — воскликнули дамы одновременно.
— Да, в рабстве! — пылко подтвердила Мисси. — У вас нет никаких прав. У вас нет права голоса, вам нельзя быть присяжными в суде, нельзя даже выйти из дому без сопровождения мужчины-слуги. На общественных собраниях вас зачастую отделяют от мужчин, словно вы какие-то парии. С вашим мнением никогда не считаются. Ваши мужья постоянно обращаются с вами как с умственно недоразвитыми..
— Но это неправда, Мисси! — пылко возразила Люси — Просто у нас с ними разные интересы…
Мисси вытаращила глаза.
— Ах да! Ваши священные интересы: рожать детей, вести домашнее хозяйство, подчиняться мужьям?
Все трое согласно кивнули.
— Ладно, тогда скажите, — сердито продолжила Мисси — где это записано, что женщина не способна делать все то, что делает мужчина? Скажите мне, неужели все вы родились со штампом «детородная машина»?
Женщины в изумлении посмотрели на возмутительницу спокойствия
— Но, Мисси, — наконец проговорила Антуанетта, — мы все счастливы в жизни.
— Вот как? В самом деле? — с вызовом бросила та. — Значит, в этом черноглазом развратнике нет ничего, что вам хотелось бы изменить?
Антуанетта застыла с каменным лицом.
— Она говорит о Бренте, — объяснила ей Филиппа.
— Ну? Разве в милашке Бренте нет чего-то такого, что вам не нравится? — не унималась Мисси.
Антуанетта закусила губу.
— Ну Мне не по душе, когда он флиртует с другими.
— Ага!
— И иногда мне действительно не нравится, когда после утомительного дня — порой у ребенка случаются колики — Брент хочет — Голос ее упал, она смущенно зарделась.
— А я что говорю? — торжествующе спросила Мисси — Значит, Казакова рвется на ковер, а вы слишком устали, чтобы танцевать танго?
Антуанетта кивнула, широко раскрыв глаза, а Люси доверительно прошептала на ухо Филиппе:
— Боже мой, я понятия не имею, о чем она говорит!
Филиппа, прикрыв рот рукой, ответила.
— О чем бы ни шла речь, я уверена, что это нечто грязное.
— Так отбрейте этого недоумка! — посоветовала Мисси.
— Антуанетта в страхе схватилась за сердце.
— Что именно вы предлагаете мне отбрить?
— Мисси махнула рукой.
— Ой, ради Бога, вы еще подумаете, что я предлагаю кастрировать его! Я говорю о том, что для начала вам нужно заиметь разные спальни. Думайте о себе и не позволяйте ему использовать вас
— Но ведь это обязанность жены — удовлетворять мужнюю… э-э-э страсть.
— Да ведь он кобель! И потом, как насчет обязанностей мужа?
— Наши мужья выполняют свои обязанности, — желчно проговорила Филиппа — Они обставляют наши дома и обеспечивают нас.
— Я говорю не о крыше над головой и не о трех кормежках в день, — пылко возразила Мисси — Речь идет о том, чтобы он уважал вас как личность, индивидуальность.
Женщины обменялись растерянными взглядами.
— Горе мое, вы просто безнадежны! — заключила Мисси, жестом выразив свое отчаяние. — В жизни не слыхала о таких ископаемых взглядах!
— Уверяю вас, наш образ мысли совершенно современен, и мы полностью довольны своей участью, — заявила Филиппа.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81