Ф. Коди от всего сердца приглашает вас на торжество».
— Я не могу, Шелби. В четверг — День Благодарения. Это невозможно. Я знаю, Барт просто не разрешит мне. — Она помолчала. — Я боюсь оставлять Вилли, с Бартом. По правде говоря, мне и сегодня не стоит задерживаться.
— Но это же смешно! Что он может сделать — побить тебя, если ты его не послушаешься?
Она тут же пожалела, что так неосмотрительно сказала это: Вивиан побледнела как смерть, и ее глаза, всегда грустные, обреченные, наполнились слезами.
— О, Вив, прости меня! Но я не понимаю! Я знаю, что он грубиян, но ведь не может же он ударить тебя! То есть я хочу сказать, это так ужасно, что просто невозможно себе представить!
Маленький, нежный подбородок Вивиан дрожал, когда она снова садилась на велосипед.
— Ты просто не понимаешь, какая ты счастливая! Тебе есть, за что благодарить судьбу!
Шелби смотрела, как Вивиан отъезжает от нее, догоняя торжественную процессию, встречающую полковника Коди. Она была потрясена, испугана, ее мучила совесть — все смешалось в ней; как могла она быть настолько слепа? А теперь, когда правда открылась, что она может сделать, чем помочь?
«Ох, Джеф, как же мне плохо без тебя!» — думала Шелби. Однако она попыталась проглотить комок, застрявший в горле, и спрятала приглашение в карман, прежде чем нажать на педали, чтобы догнать Вивиан. Придется ей как-нибудь обойтись без Джефа и найти способ спасти своего дорогого друга от мужа, который оказался, куда большим негодяем, чем Шелби могла вообразить.
* * *
— Господи Боже, Шел, перестань же ты без конца говорить об этой Вивиан Кролл! — взмолился Бен, когда племянница помогала ему завязывать галстук. Они стояли в кухне среди остатков праздничного, в честь Дня Благодарения, обеда, с аппетитом съеденного всеми мужчинами ранчо «Саншайн».
— Сегодня такой торжественный день, и ничего хорошего не получится, если мы испортим его себе, непрестанно переживая из-за нее! То есть мне тоже, конечно, жаль ее, но ведь не я же на ней женился!..
Чувствуя, как ее грозный взгляд прожигает его насквозь, Бен оборвал себя на полуслове.
В сердце все время жила боль, ей было больно при каждом вздохе, но она понимала, что в одном дядя Бен прав: сегодня особенный вечер, и ничего не изменится к лучшему, если он будет испорчен ее тревогами из-за Вивиан или тоскою, по уехавшему Джефу.
— Боже милостивый! — воскликнул Тайтес, входя в комнату. — Ну и красавцы же вы оба! Ох, Шелби, дорогая, если бы только родители сейчас тебя видели! Как они гордились бы тобой! Ты так же хороша, как твоя мать, а, должен сказать, я всегда считал ее самой очаровательной женщиной в мире!
— Вы ужасно любезны, мистер Пим.
Она чмокнула маленького корнуолльца в его обветренную, красную щеку.
— Все женщины в гостинице «Ирма» будут мне завидовать, что у меня два таких замечательных кавалера!
Это был незабываемый вечер, в особенности потому, что Бен Тайтес и Шелби ни разу не одевались так роскошно со времени их приезда в Вайоминг. Напомнив мужчинам, что им нужны выходные костюмы для церкви и торжественных случаев, Шелби сумела убедить их купить одежду для сегодняшнего празднества. Оба они были в темных однобортных костюмах с галстуком-бабочкой и в полосатых жилетах, из карманов которых свисали цепочки для часов. Шелби уговорила их также купить себе теплые длинные пальто, вполне пригодные и для сегодняшнего случая, и для того, чтобы не мерзнуть всю долгую зиму. Свежевыбритые, благоухающие лавровишневой водой, они были готовы к торжеству.
Шелби, крутанулась на одной ножке, показывая свой собственный наряд. Платье из бледно-желтого шелка, оттеняющее, ее удивительный цвет волос, было с глубоким вырезом, и вырез и рукава были отделаны кружевом. Пояс из изумрудно-зеленого шелка обвивал тоненькую талию Шелби, так что лиф платья и его подол казались еще пышнее. Волосы ее были уложены в высокую прическу, которая так шла к ее прекрасным глазам. Щеки порозовели от возбуждения, а ее единственное украшение — жемчужное, в четыре нити, колье, поблескивавшее у нее на шее, чудесно гармонировало с прелестным цветом ее лица.
— А ты уверена, что мы могли позволить себе всю эту роскошь, — пробормотал Бен, держа подбитую лисьим мехом пелерину племянницы.
Шелби застегнула ее у ворота, потянулась за муфточкой из такого же лисьего меха и терпеливо улыбнулась ему:
— Ты же прекрасно знаешь, что у нас порядочная сумма в банке благодаря Джефу. Я не собираюсь ее попусту растрачивать, но не можем же мы уронить честь нашей семьи! Я уверена, что и папочка и мама потребовали бы, чтобы у нас, у всех троих, была приличная одежда на выход.
— У тебя было полно вещей дома, если мне не изменяет память, но ты же заупрямилась и ни за что не желала их брать, — проворчал Бен. — Ты собиралась разгуливать тут не иначе как в меховых штанах и в ковбойской шляпе!
— Ну… возможно, я немного подросла с тех пор. Тайтес ткнул Бена кулаком в бок:
— Вот и радуйся, и перестань вести себя, как прижими стый старый холостяк!
— Ну, знаешь ли! Не так уж я и стар! Вот увидите, я еще женюсь!
Тайтес и Шелби изумленно переглянулись, потом расхохотались. Они вышли из дома, уселись в легкую, с кожаным верхом, коляску и отправились в Коди.
— Жаль, что нет снега, — заметил Бен, когда их начал пробирать холод. — На санях в такой морозный вечер мы добрались бы гораздо быстрее.
Однако волнение не давало им замерзнуть, так что поездка по Саут-Форкроуд не показалась им долгой. Небо было глубокое, темно-синее, чуть тронутое розовым, там, где его касались громадные вершины гор, но к тому времени, когда они подъехали к Коди, уже совсем стемнело и в воздухе закружились снежинки, словно специально заказанные Баффэло Биллом по случаю сегодняшнего празднества.
Десятки экипажей и даже легковых автомобилей теснились вокруг гостиницы «Ирма» на углу Шеридан-авеню. Громадное, из желтого песчаника, здание и в самом деле было главным украшением города — слишком великолепное для его немногочисленного населения, однако воплощающее в себе образ самого Баффэло Билла и того города, который он основал. Вокруг не было больше никаких зданий — отель стоял один, на фоне залитых лунным светом гор.
— Он никогда не получит прибыли, — заметил Бен, когда они подъехали ближе. Свет сиял во всех окнах, люди толпились на террасе, почти кольцом охватывавшей гостиницу; гости стояли и на балконе второго этажа, куда выходили угловые апартаменты.
— Я слышал, там в каждой комнате телефон, — восторженно сказал Тайтес.
— А я считаю, полковник Коди просто молодец, что сделал такое для города, — сказала Шелби, — и я лично думаю, что «Ирма» в конце концов, будет приносить доход! Все больше и больше туристов едет в Йеллоустонский заповедник, и вот посмотрите, эта гостиница станет просто необходима — здесь они смогут отдохнуть, прежде чем двинуться дальше.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112
— Я не могу, Шелби. В четверг — День Благодарения. Это невозможно. Я знаю, Барт просто не разрешит мне. — Она помолчала. — Я боюсь оставлять Вилли, с Бартом. По правде говоря, мне и сегодня не стоит задерживаться.
— Но это же смешно! Что он может сделать — побить тебя, если ты его не послушаешься?
Она тут же пожалела, что так неосмотрительно сказала это: Вивиан побледнела как смерть, и ее глаза, всегда грустные, обреченные, наполнились слезами.
— О, Вив, прости меня! Но я не понимаю! Я знаю, что он грубиян, но ведь не может же он ударить тебя! То есть я хочу сказать, это так ужасно, что просто невозможно себе представить!
Маленький, нежный подбородок Вивиан дрожал, когда она снова садилась на велосипед.
— Ты просто не понимаешь, какая ты счастливая! Тебе есть, за что благодарить судьбу!
Шелби смотрела, как Вивиан отъезжает от нее, догоняя торжественную процессию, встречающую полковника Коди. Она была потрясена, испугана, ее мучила совесть — все смешалось в ней; как могла она быть настолько слепа? А теперь, когда правда открылась, что она может сделать, чем помочь?
«Ох, Джеф, как же мне плохо без тебя!» — думала Шелби. Однако она попыталась проглотить комок, застрявший в горле, и спрятала приглашение в карман, прежде чем нажать на педали, чтобы догнать Вивиан. Придется ей как-нибудь обойтись без Джефа и найти способ спасти своего дорогого друга от мужа, который оказался, куда большим негодяем, чем Шелби могла вообразить.
* * *
— Господи Боже, Шел, перестань же ты без конца говорить об этой Вивиан Кролл! — взмолился Бен, когда племянница помогала ему завязывать галстук. Они стояли в кухне среди остатков праздничного, в честь Дня Благодарения, обеда, с аппетитом съеденного всеми мужчинами ранчо «Саншайн».
— Сегодня такой торжественный день, и ничего хорошего не получится, если мы испортим его себе, непрестанно переживая из-за нее! То есть мне тоже, конечно, жаль ее, но ведь не я же на ней женился!..
Чувствуя, как ее грозный взгляд прожигает его насквозь, Бен оборвал себя на полуслове.
В сердце все время жила боль, ей было больно при каждом вздохе, но она понимала, что в одном дядя Бен прав: сегодня особенный вечер, и ничего не изменится к лучшему, если он будет испорчен ее тревогами из-за Вивиан или тоскою, по уехавшему Джефу.
— Боже милостивый! — воскликнул Тайтес, входя в комнату. — Ну и красавцы же вы оба! Ох, Шелби, дорогая, если бы только родители сейчас тебя видели! Как они гордились бы тобой! Ты так же хороша, как твоя мать, а, должен сказать, я всегда считал ее самой очаровательной женщиной в мире!
— Вы ужасно любезны, мистер Пим.
Она чмокнула маленького корнуолльца в его обветренную, красную щеку.
— Все женщины в гостинице «Ирма» будут мне завидовать, что у меня два таких замечательных кавалера!
Это был незабываемый вечер, в особенности потому, что Бен Тайтес и Шелби ни разу не одевались так роскошно со времени их приезда в Вайоминг. Напомнив мужчинам, что им нужны выходные костюмы для церкви и торжественных случаев, Шелби сумела убедить их купить одежду для сегодняшнего празднества. Оба они были в темных однобортных костюмах с галстуком-бабочкой и в полосатых жилетах, из карманов которых свисали цепочки для часов. Шелби уговорила их также купить себе теплые длинные пальто, вполне пригодные и для сегодняшнего случая, и для того, чтобы не мерзнуть всю долгую зиму. Свежевыбритые, благоухающие лавровишневой водой, они были готовы к торжеству.
Шелби, крутанулась на одной ножке, показывая свой собственный наряд. Платье из бледно-желтого шелка, оттеняющее, ее удивительный цвет волос, было с глубоким вырезом, и вырез и рукава были отделаны кружевом. Пояс из изумрудно-зеленого шелка обвивал тоненькую талию Шелби, так что лиф платья и его подол казались еще пышнее. Волосы ее были уложены в высокую прическу, которая так шла к ее прекрасным глазам. Щеки порозовели от возбуждения, а ее единственное украшение — жемчужное, в четыре нити, колье, поблескивавшее у нее на шее, чудесно гармонировало с прелестным цветом ее лица.
— А ты уверена, что мы могли позволить себе всю эту роскошь, — пробормотал Бен, держа подбитую лисьим мехом пелерину племянницы.
Шелби застегнула ее у ворота, потянулась за муфточкой из такого же лисьего меха и терпеливо улыбнулась ему:
— Ты же прекрасно знаешь, что у нас порядочная сумма в банке благодаря Джефу. Я не собираюсь ее попусту растрачивать, но не можем же мы уронить честь нашей семьи! Я уверена, что и папочка и мама потребовали бы, чтобы у нас, у всех троих, была приличная одежда на выход.
— У тебя было полно вещей дома, если мне не изменяет память, но ты же заупрямилась и ни за что не желала их брать, — проворчал Бен. — Ты собиралась разгуливать тут не иначе как в меховых штанах и в ковбойской шляпе!
— Ну… возможно, я немного подросла с тех пор. Тайтес ткнул Бена кулаком в бок:
— Вот и радуйся, и перестань вести себя, как прижими стый старый холостяк!
— Ну, знаешь ли! Не так уж я и стар! Вот увидите, я еще женюсь!
Тайтес и Шелби изумленно переглянулись, потом расхохотались. Они вышли из дома, уселись в легкую, с кожаным верхом, коляску и отправились в Коди.
— Жаль, что нет снега, — заметил Бен, когда их начал пробирать холод. — На санях в такой морозный вечер мы добрались бы гораздо быстрее.
Однако волнение не давало им замерзнуть, так что поездка по Саут-Форкроуд не показалась им долгой. Небо было глубокое, темно-синее, чуть тронутое розовым, там, где его касались громадные вершины гор, но к тому времени, когда они подъехали к Коди, уже совсем стемнело и в воздухе закружились снежинки, словно специально заказанные Баффэло Биллом по случаю сегодняшнего празднества.
Десятки экипажей и даже легковых автомобилей теснились вокруг гостиницы «Ирма» на углу Шеридан-авеню. Громадное, из желтого песчаника, здание и в самом деле было главным украшением города — слишком великолепное для его немногочисленного населения, однако воплощающее в себе образ самого Баффэло Билла и того города, который он основал. Вокруг не было больше никаких зданий — отель стоял один, на фоне залитых лунным светом гор.
— Он никогда не получит прибыли, — заметил Бен, когда они подъехали ближе. Свет сиял во всех окнах, люди толпились на террасе, почти кольцом охватывавшей гостиницу; гости стояли и на балконе второго этажа, куда выходили угловые апартаменты.
— Я слышал, там в каждой комнате телефон, — восторженно сказал Тайтес.
— А я считаю, полковник Коди просто молодец, что сделал такое для города, — сказала Шелби, — и я лично думаю, что «Ирма» в конце концов, будет приносить доход! Все больше и больше туристов едет в Йеллоустонский заповедник, и вот посмотрите, эта гостиница станет просто необходима — здесь они смогут отдохнуть, прежде чем двинуться дальше.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112