Он вложил кинжал в ножны. Из мешочка на поясе достал одну из пуговиц, которые оторвал от ее платья.
— Что это? — спросил он.
Она изумленно уставилась на него, как мелкая рыбешка на лягушку.
— Это, — произнесла она медленно, — пуговица.
— Правда, но это, госпожа Хант, гораздо больше, чем просто пуговица.
Он щелкнул пальцами, и Иниго передал ему полированную деревянную шкатулку. Открыв ее, он показал ей содержимое. Покопавшись внутри, он достал другую пуговицу, такую же, как и первая.
— Ты отрицаешь, что это твои?
Она кивнула, продолжая, смотреть на него.
— У тебя в привычке носить среди своих вещей чужие пуговицы?
— Это подарок.
— Ага!
Она завизжала и отпрыгнула от него, но он схватил ее запястье одной рукой и сунул пуговицу ей под нос.
— Подарок для какого свинячьего выродка?
Она задрожала снова, но он сжал ее запястье еще крепче и встряхнул ее.
— Для кого?
— Для королевы Шотландии.
Он посмотрел на нее внимательно, но она ответила взглядом, как будто ни о чем не подозревая. Его раздражало, что она продолжает реагировать на него как на ненормального. Ведь это она была предателем. Держа пуговицу перед ней, он открыл ее крышку, и показалось углубление, которое он обнаружил, когда Иниго показал ему шкатулку. Внутри лежал туго скрученный клочок бумаги. Снова он сунул пуговицу в лицо госпожи Хант.
Она долго смотрела на нее, потом перевела взгляд на Дерри и заговорила с нотками удивления в голосе:
— Там что-то лежит.
— О мой Бог, — передразнил он ее, — там что-то лежит.
Он услышал хихиканье Иниго и грубый хохот Саймона Живчика. Улыбнувшись ей с издевкой, он закрыл пуговицу.
— Твое злодейство раскрыто. Эти шифровки были предназначены для королевы Шотландии. Ты выдала себя, проговорилась. Проклятая папистка, дрянная девчонка. Что там зашифровано?
Она выдохнула и указала на него.
— Ты не простой разбойник.
Саймон Живчик разразился новым приступом гогота, а Энтони Скорей-скорей замычал. Иниго встал на колени рядом с Дерри и пихнул его локтем в ребра.
— Не обычный разбойник. Ты слышал это? Задница господня, половина шлюх и порядочных женщин в Лондоне знают это.
Дерри сердито посмотрел на Иниго, потом снова повернулся к своей недоумевающей пленнице. Она озиралась вокруг, оглядывая его людей. Она встретилась с ним взглядом, и ему показалось, что ее страх отступил после разоблачения.
— Кто тебе дал эти шифровки, женщина? Он не ожидал, что она широко раскроет глаза, когда он бросил ей обвинение в первый раз: теперь же она вдруг опустила голову. Искренность покинула ее. Она не отвечала.
— Ты кричала на меня весь день. Что же ты остановилась?
По-прежнему ответа не было. Потом она посмотрела на него; глаза, ее золотые глаза отражали пламя.
— Вы назвали свою лошадь Юпитером.
Сначала он подумал, что она тронулась рассудком. Но потом он уловил в ее глазах разум и осуждение. В них не было фанатического поклонения своим идолам. Это была умная, рассудительная женщина, просто до сих пор слишком напуганная неожиданной жестокостью, чтобы мыслить четко. Ему не следовало называть жеребца по имени.
— Откуда, — продолжала она, — невежественный бродяга знает о главном боге древнего Рима?
— Кажется, я где-то слышал это имя, в самом деле. А теперь кончай меня расспрашивать. Здесь вопросы задаю я.
Самое время снова запираться, пока она не задала еще какой-нибудь неудобный для него вопрос. Он подошел к ней, так что она не успела остановить его, и сдернул с нее плащ.
— Я не получил остальных пуговиц.
Она пыталась запахнуть плащ, но он выхватил кинжал и приставил его острое лезвие к ямочке над ее грудью.
— Опусти руки, — сказал он тихо.
Вокруг него сгрудились его люди. Когда она подчинилась, он приподнял складку плаща и откинул ее в сторону. Ее разорванное платье раскрылось, обнажая долину между грудями. Она дрожала. Он поднес кончик лезвия ближе и тот уперся в тонкий батист сорочки. Дерри мягко потянул ее и проговорил:
— Я говорил, что сам выберу время. Двигая кинжал, он еще больше натянул ткань сорочки, так что показались ее груди. Ночные тени не позволяли увидеть их кому-либо еще, так как он сидел прямо напротив. Но один надрез кинжала или легкое движение с ее стороны, и ее обнаженное тело предстанет на обозрение всем.
— Даю тебе один последний шанс, — замурлыкал Дерри, — кто дал тебе эти шифровки?
Девушка трепетала так сильно, что он мог чувствовать это через свой кинжал. Побледнев до такой степени, что, казалось, вот-вот упадет в обморок, она закрыла глаза, когда он прикоснулся к ее сорочке. Он не был удивлен, однако, когда в ответ на его вопрос она покачала головой. Даже содрогаясь всем телом, бледная, как смерть, она была храбра. Он должен выбить из нее эту храбрость.
Продолжая натягивать сорочку, он придвинулся ближе к ней, так близко, что мог видеть розочки ее сосков.
— Итак, госпожа Хант, твое наказание и мое наслаждение начинаются.
4
Я грешен. Господи, мои пороки
Достойны ада: но Бог меня прощает.
Ф. Гревилл, лорд Брук
Теа почувствовала, как натянулась сорочка на ее груди. Несмотря на то, что ее глаза были закрыты, она ощутила внезапно темноту, когда Саваж приблизился и закрыл собою свет от огня. Ее тело не переставало дрожать с тех пор, как он начал забавляться с ней.
Она услышала его голос — спокойный, обманчиво нежный.
— Ты являешься связным, переправляющим послания от английских предателей шотландской королеве. Я знаю это. Я был послан, чтобы предотвратить твою встречу с Марией Стюарт, дабы ты не смогла убедить ее бросить Данли, и чтобы выведать у тебя твои подлые тайны. Давай, милашка. Ты слишком нежная девушка и к тому же совсем неопытна, чтобы играть со мной и выиграть.
Пока он говорил, она отчаянно пыталась побороть свой ужас. Ее втянули в предательский заговор. Бабушка. Бабушка была замешана во всех этих серьезных делах. Ее всегда раздражало, что у ее сына недостает честолюбия, она постоянно внушала ему, что он должен приблизиться ко двору и бороться за теплое место и власть. Бабушка использовала ее без ее ведома.
Эти пуговицы, они были подарены бабушкой. Ей велели преподнести их шотландской королеве лично. Измена. Если этот человек обнаружит, что это дело рук бабушки, ее бросят в Тауэр, будут пытать, возможно, предадут позорной смерти. Боже милостивый, они могут подозревать и ее отца, милого, любимого, рассеянного отца.
Она не могла открыть правду, только не этому человеку. Саваж не был разбойником, во всяком случае, он был не только разбойником. Он служил кому-то могущественному, наиболее вероятно, министру королевы, так как он знал слишком много. Она не могла сказать правду, так как отец и бабушка подвергались риску попасть в его руки.
Казалось, прошло много часов с тех пор, как Саваж держал ее в неподвижности с помощью своего кинжала, на самом деле — всего несколько мгновений, прежде чем он заговорил снова, и она ощутила тепло его руки, касающейся ее груди.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73
— Что это? — спросил он.
Она изумленно уставилась на него, как мелкая рыбешка на лягушку.
— Это, — произнесла она медленно, — пуговица.
— Правда, но это, госпожа Хант, гораздо больше, чем просто пуговица.
Он щелкнул пальцами, и Иниго передал ему полированную деревянную шкатулку. Открыв ее, он показал ей содержимое. Покопавшись внутри, он достал другую пуговицу, такую же, как и первая.
— Ты отрицаешь, что это твои?
Она кивнула, продолжая, смотреть на него.
— У тебя в привычке носить среди своих вещей чужие пуговицы?
— Это подарок.
— Ага!
Она завизжала и отпрыгнула от него, но он схватил ее запястье одной рукой и сунул пуговицу ей под нос.
— Подарок для какого свинячьего выродка?
Она задрожала снова, но он сжал ее запястье еще крепче и встряхнул ее.
— Для кого?
— Для королевы Шотландии.
Он посмотрел на нее внимательно, но она ответила взглядом, как будто ни о чем не подозревая. Его раздражало, что она продолжает реагировать на него как на ненормального. Ведь это она была предателем. Держа пуговицу перед ней, он открыл ее крышку, и показалось углубление, которое он обнаружил, когда Иниго показал ему шкатулку. Внутри лежал туго скрученный клочок бумаги. Снова он сунул пуговицу в лицо госпожи Хант.
Она долго смотрела на нее, потом перевела взгляд на Дерри и заговорила с нотками удивления в голосе:
— Там что-то лежит.
— О мой Бог, — передразнил он ее, — там что-то лежит.
Он услышал хихиканье Иниго и грубый хохот Саймона Живчика. Улыбнувшись ей с издевкой, он закрыл пуговицу.
— Твое злодейство раскрыто. Эти шифровки были предназначены для королевы Шотландии. Ты выдала себя, проговорилась. Проклятая папистка, дрянная девчонка. Что там зашифровано?
Она выдохнула и указала на него.
— Ты не простой разбойник.
Саймон Живчик разразился новым приступом гогота, а Энтони Скорей-скорей замычал. Иниго встал на колени рядом с Дерри и пихнул его локтем в ребра.
— Не обычный разбойник. Ты слышал это? Задница господня, половина шлюх и порядочных женщин в Лондоне знают это.
Дерри сердито посмотрел на Иниго, потом снова повернулся к своей недоумевающей пленнице. Она озиралась вокруг, оглядывая его людей. Она встретилась с ним взглядом, и ему показалось, что ее страх отступил после разоблачения.
— Кто тебе дал эти шифровки, женщина? Он не ожидал, что она широко раскроет глаза, когда он бросил ей обвинение в первый раз: теперь же она вдруг опустила голову. Искренность покинула ее. Она не отвечала.
— Ты кричала на меня весь день. Что же ты остановилась?
По-прежнему ответа не было. Потом она посмотрела на него; глаза, ее золотые глаза отражали пламя.
— Вы назвали свою лошадь Юпитером.
Сначала он подумал, что она тронулась рассудком. Но потом он уловил в ее глазах разум и осуждение. В них не было фанатического поклонения своим идолам. Это была умная, рассудительная женщина, просто до сих пор слишком напуганная неожиданной жестокостью, чтобы мыслить четко. Ему не следовало называть жеребца по имени.
— Откуда, — продолжала она, — невежественный бродяга знает о главном боге древнего Рима?
— Кажется, я где-то слышал это имя, в самом деле. А теперь кончай меня расспрашивать. Здесь вопросы задаю я.
Самое время снова запираться, пока она не задала еще какой-нибудь неудобный для него вопрос. Он подошел к ней, так что она не успела остановить его, и сдернул с нее плащ.
— Я не получил остальных пуговиц.
Она пыталась запахнуть плащ, но он выхватил кинжал и приставил его острое лезвие к ямочке над ее грудью.
— Опусти руки, — сказал он тихо.
Вокруг него сгрудились его люди. Когда она подчинилась, он приподнял складку плаща и откинул ее в сторону. Ее разорванное платье раскрылось, обнажая долину между грудями. Она дрожала. Он поднес кончик лезвия ближе и тот уперся в тонкий батист сорочки. Дерри мягко потянул ее и проговорил:
— Я говорил, что сам выберу время. Двигая кинжал, он еще больше натянул ткань сорочки, так что показались ее груди. Ночные тени не позволяли увидеть их кому-либо еще, так как он сидел прямо напротив. Но один надрез кинжала или легкое движение с ее стороны, и ее обнаженное тело предстанет на обозрение всем.
— Даю тебе один последний шанс, — замурлыкал Дерри, — кто дал тебе эти шифровки?
Девушка трепетала так сильно, что он мог чувствовать это через свой кинжал. Побледнев до такой степени, что, казалось, вот-вот упадет в обморок, она закрыла глаза, когда он прикоснулся к ее сорочке. Он не был удивлен, однако, когда в ответ на его вопрос она покачала головой. Даже содрогаясь всем телом, бледная, как смерть, она была храбра. Он должен выбить из нее эту храбрость.
Продолжая натягивать сорочку, он придвинулся ближе к ней, так близко, что мог видеть розочки ее сосков.
— Итак, госпожа Хант, твое наказание и мое наслаждение начинаются.
4
Я грешен. Господи, мои пороки
Достойны ада: но Бог меня прощает.
Ф. Гревилл, лорд Брук
Теа почувствовала, как натянулась сорочка на ее груди. Несмотря на то, что ее глаза были закрыты, она ощутила внезапно темноту, когда Саваж приблизился и закрыл собою свет от огня. Ее тело не переставало дрожать с тех пор, как он начал забавляться с ней.
Она услышала его голос — спокойный, обманчиво нежный.
— Ты являешься связным, переправляющим послания от английских предателей шотландской королеве. Я знаю это. Я был послан, чтобы предотвратить твою встречу с Марией Стюарт, дабы ты не смогла убедить ее бросить Данли, и чтобы выведать у тебя твои подлые тайны. Давай, милашка. Ты слишком нежная девушка и к тому же совсем неопытна, чтобы играть со мной и выиграть.
Пока он говорил, она отчаянно пыталась побороть свой ужас. Ее втянули в предательский заговор. Бабушка. Бабушка была замешана во всех этих серьезных делах. Ее всегда раздражало, что у ее сына недостает честолюбия, она постоянно внушала ему, что он должен приблизиться ко двору и бороться за теплое место и власть. Бабушка использовала ее без ее ведома.
Эти пуговицы, они были подарены бабушкой. Ей велели преподнести их шотландской королеве лично. Измена. Если этот человек обнаружит, что это дело рук бабушки, ее бросят в Тауэр, будут пытать, возможно, предадут позорной смерти. Боже милостивый, они могут подозревать и ее отца, милого, любимого, рассеянного отца.
Она не могла открыть правду, только не этому человеку. Саваж не был разбойником, во всяком случае, он был не только разбойником. Он служил кому-то могущественному, наиболее вероятно, министру королевы, так как он знал слишком много. Она не могла сказать правду, так как отец и бабушка подвергались риску попасть в его руки.
Казалось, прошло много часов с тех пор, как Саваж держал ее в неподвижности с помощью своего кинжала, на самом деле — всего несколько мгновений, прежде чем он заговорил снова, и она ощутила тепло его руки, касающейся ее груди.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73