Он никогда не видел такой насыщенной тьмы. Если бы солнце стало черным, оно бы сверкало именно так, как сверкали ее волосы. Он заморгал, потом взял себя в руки, чтобы не забыть о своем плане. Его взгляд упал на Элен Доугейт.
— Госпожа Доугейт, мы не поедем в карете. Боюсь, вам будет неудобно. Вы останетесь в Бриджстоуне.
— Благодарю за заботу, милорд, но госпожа Хант не выезжает без сопровождения. Кучеры и слуги ожидают снаружи.
Он взглянул через голову госпожи Доугейт на Тею, но ее глаза были опущены, и она теребила складки своего платья. Ее губы изогнулись, выражая скрытое презрение, и он понял. Она сама послала за Доугейт. Он сделал шаг, и она пытается помешать ему. Кто потерпит поражение?
Так они и отправились в город — он, конюхи, слуга, Элен Доугейт и Теа, милая, черноволосая, полногрудая Теа.
— Почему бы тебе не претворять свои поганые планы в своем собственном доме? — сказала она ему практически одними губами.
Они направили своих лошадей за ворота Бриджстоунского аббатства. Впереди ехали люди, а Элен со слугой следовали за ними.
— Господи, леди, потому что ты в центре этих планов.
— И я сегодня буду приманкой?
— Разумеется. Я собираюсь проехаться с тобой по всему городу, чтобы каждый подмастерье и каждый герцог знал, что ты нашлась.
— Хочу огорчить тебя, — сказала она. — Этого Уайверна не заботит, в Лондоне я или в подземном царстве у Гадеса, хотя могу поклясться, что я нахожусь у последнего с тех пор, как встретила тебя.
Он посмотрел на нее, заметив ее порозовевшие щеки и дерзкий огонек в темных глазах.
— Ну, в таком случае я был там все это время вместе с тобой.
На этот раз она взглянула на него, но быстро отвернулась, опять покраснев. Они ехали по Странду к улице Флит, и он разглядывал шпили лондонских церквей, всех, кроме одной — церкви Святого Павла, которая была разрушена от удара молнии несколько лет назад. Он старался не смотреть на Тею. Она вызывала в нем дикое желание улечься с ней в кровать, несмотря на его недоверие и раздражение.
Вскоре они пересекли реку Флит, протекавшую через Лудгейт, и миновали церковь Святого Павла. В близлежащих улочках располагалось большое количество лавок свечных фабрикантов, шорников, торговцев мануфактурными товарами, шелком и бархатом, галантерейщиков, винных лавок и лавок, где торговали упряжью. Он привел Тею на одну из самых респектабельных улиц. Там сапожники были не такие чумазые, и здания всегда были оштукатурены. Много роскошных стеклянных витрин.
Он спешился и помог Тее, усмехнувшись ее усилиям не касаться его. Конюхи остались с лошадьми, а он провел ее по четырем лавкам с мануфактурными товарами, за ними шествовали слуги, а Элен Доугейт замыкала процессию. Франты и подмастерья расступались, как и водоноши, подпиравшие бочку с водой шестом. Уже перевалило за полдень, и цеховые рабочие и ученики заспешили по своим делам.
Они свернули за угол. Он увидел подводу с шерстью, схватил Тею за плечи, швырнул ее к столу напротив лавки изготовителя брыжей, перед тем как колесо повозки въехало в лужу. Грязные брызги разлетелись вокруг них, и они оба наклонили головы. Он отступил, посмотрел на нее и рассмеялся. Она нахмурилась. Он прикоснулся к ее носу и показал ей грязь на своем указательном пальце. Позади стонала Элен Доугейт. Она не скрылась вовремя, и теперь на ней была накидка из мутной грязи. Ее волосы, такого же цвета, прилипли к голове, а мокрые брыжи поникли.
С трудом скрывая усмешку, Дерри протянул ей несколько золотых монет.
— О госпожа Доугейт, вы должны извинить меня за то, что я не успел предупредить вас. Вам немедленно надо пойти на постоялый двор в низу улицы и привести себя в порядок. Ты… — он указал на слугу, — пойдешь к портному вместе с госпожой Доугейт. Ей понадобится какая-нибудь одежда, может быть, только новый плащ.
Он был прав. Огонек вспыхнул в глазах Элен, когда она сгребла монеты. Он видел, как она колеблется между долгом и возможностью получить несколько монет. Алчность победила, и Элен ушла со слугой.
Теа смотрела на него с подозрением. Он взял ее руку, положил ее на свою и продолжил прогулку, как вдруг его внимание привлек блеск золота на ее запястье. Он присмотрелся и увидел золотой футляр — ядовитый подарок его отца. Выругавшись, он пустился почти бегом. Теа запротестовала, но он тащил ее за собой, свернул на другую улицу и нырнул в лавку, промчавшись мимо изумленного подмастерья, стоявшего в дверях.
Теа пронеслась за ним. Резко остановившись, он подхватил ее, когда она врезалась в него.
— Антанк! — закричал он.
Повернулись головы. В лавке ювелира было несколько посетителей, одетых в атлас и парчу. Он оглядел их всех. Толстый олдермен и его жена поспешно вышли, в то время как знатная женщина средних лет и ее кавалер повернулись и уставились на них. Продавец, стоявший за деревянным прилавком, на котором были разложены драгоценности на обозрение благородным женщинам, широко раскрытыми глазами посмотрел на Дерри, извинился и исчез в рабочей комнате в заднем крыле здания.
У Теи перехватило дыхание.
— У тебя дурные манеры, впрочем, такие же, как и намерения.
Он посмотрел на нее с такой злобной усмешкой, на которую только был способен, но она
огрызнулась в ответ. Потом он наклонился, схватил золотую цепочку, на которой висел футляр, и оторвал ее от запястья. Она вскрикнула, а он зажег футляр в кулаке и потряс им.
— Ты не будешь носить это.
— Буду! — Она потянулась за футляром, но он убрал руку. — Мне он нравится. Он красивый и… — Она вдруг прекратила попытки вернуть футляр. Закрыв рот, она сцепила руки и подняла подбородок. — Отлично. Я вижу, ты снова превращаешься в разбойника.
Она повернулась к нему спиной и собралась выйти из лавки, но он поймал ее за руку и не пустил. Они сердито взирали друг на друга, когда продавец вернулся в сопровождении другого мужчины.
— Милорд.
Дерри прекратил борьбу угрожающими взглядами.
— Антанк. Вот. — Он положил футляр в руку ювелира. — Мне не нравится эта игрушка, и я хочу заказать что-нибудь для моей леди.
Брови Антанка взобрались на лоб, но он старался не смотреть на Тею. Он поклонился, затем провел их вверх по лестнице в комнату, освещенную солнцем, бьющим в окна, выходящие на улицу. Его помощник достал несколько деревянных шкатулок и плоский широкий ящик. Дерри провел Тею к единственному стулу в комнате и усадил ее. Она попыталась встать, но он положил руку ей на плечи и удержал ее. Наклонившись, он прошептал:
— Тихо, женщина. Я понимаю, что ты не хочешь получить еще один.
— Только не от тебя.
Он вздохнул, опустился перед ней на колени и продолжил более тихим голосом:
— Я хочу что-нибудь сделать для тебя, чтобы ты простила меня за Равенсмер и… и за темницу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73
— Госпожа Доугейт, мы не поедем в карете. Боюсь, вам будет неудобно. Вы останетесь в Бриджстоуне.
— Благодарю за заботу, милорд, но госпожа Хант не выезжает без сопровождения. Кучеры и слуги ожидают снаружи.
Он взглянул через голову госпожи Доугейт на Тею, но ее глаза были опущены, и она теребила складки своего платья. Ее губы изогнулись, выражая скрытое презрение, и он понял. Она сама послала за Доугейт. Он сделал шаг, и она пытается помешать ему. Кто потерпит поражение?
Так они и отправились в город — он, конюхи, слуга, Элен Доугейт и Теа, милая, черноволосая, полногрудая Теа.
— Почему бы тебе не претворять свои поганые планы в своем собственном доме? — сказала она ему практически одними губами.
Они направили своих лошадей за ворота Бриджстоунского аббатства. Впереди ехали люди, а Элен со слугой следовали за ними.
— Господи, леди, потому что ты в центре этих планов.
— И я сегодня буду приманкой?
— Разумеется. Я собираюсь проехаться с тобой по всему городу, чтобы каждый подмастерье и каждый герцог знал, что ты нашлась.
— Хочу огорчить тебя, — сказала она. — Этого Уайверна не заботит, в Лондоне я или в подземном царстве у Гадеса, хотя могу поклясться, что я нахожусь у последнего с тех пор, как встретила тебя.
Он посмотрел на нее, заметив ее порозовевшие щеки и дерзкий огонек в темных глазах.
— Ну, в таком случае я был там все это время вместе с тобой.
На этот раз она взглянула на него, но быстро отвернулась, опять покраснев. Они ехали по Странду к улице Флит, и он разглядывал шпили лондонских церквей, всех, кроме одной — церкви Святого Павла, которая была разрушена от удара молнии несколько лет назад. Он старался не смотреть на Тею. Она вызывала в нем дикое желание улечься с ней в кровать, несмотря на его недоверие и раздражение.
Вскоре они пересекли реку Флит, протекавшую через Лудгейт, и миновали церковь Святого Павла. В близлежащих улочках располагалось большое количество лавок свечных фабрикантов, шорников, торговцев мануфактурными товарами, шелком и бархатом, галантерейщиков, винных лавок и лавок, где торговали упряжью. Он привел Тею на одну из самых респектабельных улиц. Там сапожники были не такие чумазые, и здания всегда были оштукатурены. Много роскошных стеклянных витрин.
Он спешился и помог Тее, усмехнувшись ее усилиям не касаться его. Конюхи остались с лошадьми, а он провел ее по четырем лавкам с мануфактурными товарами, за ними шествовали слуги, а Элен Доугейт замыкала процессию. Франты и подмастерья расступались, как и водоноши, подпиравшие бочку с водой шестом. Уже перевалило за полдень, и цеховые рабочие и ученики заспешили по своим делам.
Они свернули за угол. Он увидел подводу с шерстью, схватил Тею за плечи, швырнул ее к столу напротив лавки изготовителя брыжей, перед тем как колесо повозки въехало в лужу. Грязные брызги разлетелись вокруг них, и они оба наклонили головы. Он отступил, посмотрел на нее и рассмеялся. Она нахмурилась. Он прикоснулся к ее носу и показал ей грязь на своем указательном пальце. Позади стонала Элен Доугейт. Она не скрылась вовремя, и теперь на ней была накидка из мутной грязи. Ее волосы, такого же цвета, прилипли к голове, а мокрые брыжи поникли.
С трудом скрывая усмешку, Дерри протянул ей несколько золотых монет.
— О госпожа Доугейт, вы должны извинить меня за то, что я не успел предупредить вас. Вам немедленно надо пойти на постоялый двор в низу улицы и привести себя в порядок. Ты… — он указал на слугу, — пойдешь к портному вместе с госпожой Доугейт. Ей понадобится какая-нибудь одежда, может быть, только новый плащ.
Он был прав. Огонек вспыхнул в глазах Элен, когда она сгребла монеты. Он видел, как она колеблется между долгом и возможностью получить несколько монет. Алчность победила, и Элен ушла со слугой.
Теа смотрела на него с подозрением. Он взял ее руку, положил ее на свою и продолжил прогулку, как вдруг его внимание привлек блеск золота на ее запястье. Он присмотрелся и увидел золотой футляр — ядовитый подарок его отца. Выругавшись, он пустился почти бегом. Теа запротестовала, но он тащил ее за собой, свернул на другую улицу и нырнул в лавку, промчавшись мимо изумленного подмастерья, стоявшего в дверях.
Теа пронеслась за ним. Резко остановившись, он подхватил ее, когда она врезалась в него.
— Антанк! — закричал он.
Повернулись головы. В лавке ювелира было несколько посетителей, одетых в атлас и парчу. Он оглядел их всех. Толстый олдермен и его жена поспешно вышли, в то время как знатная женщина средних лет и ее кавалер повернулись и уставились на них. Продавец, стоявший за деревянным прилавком, на котором были разложены драгоценности на обозрение благородным женщинам, широко раскрытыми глазами посмотрел на Дерри, извинился и исчез в рабочей комнате в заднем крыле здания.
У Теи перехватило дыхание.
— У тебя дурные манеры, впрочем, такие же, как и намерения.
Он посмотрел на нее с такой злобной усмешкой, на которую только был способен, но она
огрызнулась в ответ. Потом он наклонился, схватил золотую цепочку, на которой висел футляр, и оторвал ее от запястья. Она вскрикнула, а он зажег футляр в кулаке и потряс им.
— Ты не будешь носить это.
— Буду! — Она потянулась за футляром, но он убрал руку. — Мне он нравится. Он красивый и… — Она вдруг прекратила попытки вернуть футляр. Закрыв рот, она сцепила руки и подняла подбородок. — Отлично. Я вижу, ты снова превращаешься в разбойника.
Она повернулась к нему спиной и собралась выйти из лавки, но он поймал ее за руку и не пустил. Они сердито взирали друг на друга, когда продавец вернулся в сопровождении другого мужчины.
— Милорд.
Дерри прекратил борьбу угрожающими взглядами.
— Антанк. Вот. — Он положил футляр в руку ювелира. — Мне не нравится эта игрушка, и я хочу заказать что-нибудь для моей леди.
Брови Антанка взобрались на лоб, но он старался не смотреть на Тею. Он поклонился, затем провел их вверх по лестнице в комнату, освещенную солнцем, бьющим в окна, выходящие на улицу. Его помощник достал несколько деревянных шкатулок и плоский широкий ящик. Дерри провел Тею к единственному стулу в комнате и усадил ее. Она попыталась встать, но он положил руку ей на плечи и удержал ее. Наклонившись, он прошептал:
— Тихо, женщина. Я понимаю, что ты не хочешь получить еще один.
— Только не от тебя.
Он вздохнул, опустился перед ней на колени и продолжил более тихим голосом:
— Я хочу что-нибудь сделать для тебя, чтобы ты простила меня за Равенсмер и… и за темницу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73