Так дальше продолжаться не может!
Наутро Конал проснулся слабым, как новорожденный ребенок, зато всякие признаки лихорадки исчезли. Адэр дремала, сидя на стуле у его кровати, и он смутно припомнил, как упорно она пыталась сбить жар, цепко державший его в своих горячих объятиях.
– Я люблю тебя, – тихо прошептал Конал, но, к его величайшему облегчению, Адэр не пошевелилась.
Очевидно, он еще не оправился от болезни. Конал закрыл глаза и снова заснул, а когда проснулся, вместо Адэр рядом сидела Флора.
– Позови Адэр, – бросил он испуганной женщине. Та подскочила от неожиданности.
– Да, милорд, сейчас! – кивнула Флора и выбежала из спальни.
Конал лег на подушки и стал ждать. Адэр внесла миску и ложку.
– Что это? – проворчал он вместо приветствия.
– Я принесла тебе бульон, – спокойно ответила Адэр. – Он поможет восстановить силы. А позже Элсбет сделает вкусный молочный крем.
– Я хочу мяса! – объявил Конал.
– Тебя вырвет, как только проглотишь хотя бы кусок, – возразила Адэр, садясь на край кровати. – А теперь открывай рот.
Конал хотел запротестовать, но она ловко сунула ему в рот полную ложку.
– Ну вот. Разве так уж противно? Пришлось зарезать курицу, чтобы сделать бульон, но она была уже старая и больше не неслась.
– Обращаешься со мной как с ребенком, – пожаловался Конал, однако суп оказался вкусным, и лэрд с удовольствием съел его. Впервые за всю взрослую жизнь кто-то кормил его с ложки.
– Ты был очень болен, Конал, и еще недостаточно оправился. Придется пролежать в постели несколько дней; думаю, только через неделю у тебя будет достаточно сил, чтобы выйти из дома.
– Я не старик! – раздраженно бросил лэрд.
– Нет, но болезнь была тяжелой. И не капризничай. Дункан, Мердок и твои люди уехали на охоту. В леднике уже висят два оленя и дюжина гусей. К октябрю и ты сможешь поехать с ними, – приговаривала Адэр. – Видишь, как хорошо. Ты все съел.
Адэр вынула из кармана шарик, дала Коналу и потребовала запить вином. Он осушил чашу и протянул ей.
– Одно из твоих колдовских зелий? – слабо пошутил он. Адэр, усмехнувшись, кивнула.
– Почему мне нельзя встать?
– Ты все еще нездоров, Конал, хотя жар спал. Твоя грудь по-прежнему забита дурными соками, и ты еще от них не избавился. А теперь ложись. Я разотру тебя целебной мазью.
Сняв крышку с кувшинчика, Адэр подняла подол его ночной рубахи.
– Проклятая гадость воняет, – пробурчал Конал. – Какого дьявола ты туда положила?
Втайне он наслаждался прикосновениями ее рук.
– Мазь поможет тебе выкашлять болезнь из груди, – пояснила Адэр. – А сейчас спи. Я вернусь попозже.
Она закупорила кувшинчик, поставили на столик у кровати и ушла, не слушая протестов Конала. Вернувшись на кухню, Адэр принялась смывать мазь с рук.
– Как он? – спросила Элсбет.
– Ноет, – отмахнулась Адэр.
– Значит, ты победила его болезнь?
– Еще нет, но близка к успеху.
Коналу с каждым днем становилось все лучше, и вскоре Адэр разрешила ему проводить по несколько часов в зале, у огня. К концу месяца он полностью оправился, а первого октября собрался поехать на охоту вместе с братьями. Пока он болел, Адэр не делила с ним постель, и он намеревался объявить, что в эту ночь ей предстоит вернуться в его спальню.
Ясным осенним утром они расселись за высоким столом. Флора и Гризел разносили овсянку, крутые яйца, сливки, горячий хлеб, масло и сыр. В отшлифованных деревянных кубках плескался свежий сидр. Лэрду показалось, что в зале как-то неестественно тихо. Служанки примолкли. И даже братья едва открывали рты. Он прислушался, не гремит ли гром, но ничего не услышал. Буря разразилась, когда он собирался выйти из зала.
– Когда вы вернетесь, милорд, меня здесь не будет, – спокойно сообщила Адэр. – Сегодня первое октября, то есть прошел ровно год и один день, и моя служба у вас закончена. Я отправляюсь в Стентон. Элсбет решила остаться с вами, а Флора и Гризел достаточно опытны, чтобы вести ваше хозяйство. Я благодарю вашу милость за доброту ко мне. – Она присела, выпрямилась и как ни в чем не бывало ушла.
Конал стоял, словно громом пораженный. Немного опомнившись, он принялся кричать:
– Что ты несешь, хитрая ведьма?! Ты не можешь меня оставить! Я не разрешу тебе уйти!
– Вы не разрешите мне уйти?! Повторяю, год и день моей службы закончены, и теперь я свободна. Я преданно служила вам и могу идти куда пожелаю и делать все, что захочу. У тебя больше нет на меня прав, Конал Брюс. Никаких.
– Почему ты хочешь бросить меня? – спросил лэрд, пытаясь не выказать гнева и унять бешено бьющееся сердце.
– Но почему я должна оставаться?
– Я предложил тебе брак. Разве это не честный поступок? – удивился он.
– Тебе просто нужна бесплатная экономка, – холодно ответила Адэр.
– В таком случае я стану платить тебе жалованье! Шесть серебряных монет в год, стол и два платья, – выпалил лэрд. – Монеты будут выдаваться первого октября, за каждый год, что ты проведешь со мной. Платья сошьешь сама, из тканей, что хранятся в кладовых.
– Значит, признаешь, что я нужна тебе только как экономка. Это крайне для меня оскорбительно! Я рождена графиней Стентон-Холла. Не служанкой. Прощайте, милорд, и хорошей вам охоты.
– Но как ты собираешься добираться до Стентона? – не унимался Конал.
– Ногами, – уничтожающе процедила Адэр. – Смогла же я добраться из Лондона в Стентон-Холл без чьей-либо помощи.
– Тебя убьют, изнасилуют. Одинокая женщина, бредущая по холмам в Англию! Или растеряла последние мозги?! Никуда ты не пойдешь!
– Конал, во имя всего святого, скажи Адэр правду! – взмолился Дункан. – Скажи, что любишь ее, потому что всем в замке это очевидно! И она любит тебя, но вы оба упрямее мулов и не хотите этого признать.
– Ты не можешь заставить его признаться в том, чего нет, Дункан, ибо твой брат – человек порядочный, честный и благородный и не будет лгать. Он не любит меня.
У лэрда язык примерз к небу. Он хотел сказать Адэр. Хотел крикнуть на весь мир, что любит ее. Но открыть душу перед всеми обитателями замка? Перед своими людьми?! Слугами, которые пришли с кухни?! Они посчитают его глупцом, а этого он не вынесет. Поэтому Конал молчал. Адэр в упор смотрела на него. Ярость бушевала в ней, глаза невольно наполнились слезами.
– Прощайте, милорд, – процедила она и повернулась, чтобы выйти.
– Конал! Не смей ее отпускать! – завопил Мердок. – Она носит твое дитя!
Лэрд Клайта на мгновение задохнулся, словно от мощного удара в живот. Грудь стеснило до боли. Сердце продолжало свой беспорядочный танец. Вне себя от гнева он бросился к Адэр и схватил за руку.
– Ах так! Ты собиралась бессовестно бросить меня, не сказав, что носишь моего ребенка?! Знай, наше дитя – единственное, что мешает мне удушить тебя на месте!
Но Адэр как ни в чем не бывало размахнулась свободной рукой и отвесила ему пощечину.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107
Наутро Конал проснулся слабым, как новорожденный ребенок, зато всякие признаки лихорадки исчезли. Адэр дремала, сидя на стуле у его кровати, и он смутно припомнил, как упорно она пыталась сбить жар, цепко державший его в своих горячих объятиях.
– Я люблю тебя, – тихо прошептал Конал, но, к его величайшему облегчению, Адэр не пошевелилась.
Очевидно, он еще не оправился от болезни. Конал закрыл глаза и снова заснул, а когда проснулся, вместо Адэр рядом сидела Флора.
– Позови Адэр, – бросил он испуганной женщине. Та подскочила от неожиданности.
– Да, милорд, сейчас! – кивнула Флора и выбежала из спальни.
Конал лег на подушки и стал ждать. Адэр внесла миску и ложку.
– Что это? – проворчал он вместо приветствия.
– Я принесла тебе бульон, – спокойно ответила Адэр. – Он поможет восстановить силы. А позже Элсбет сделает вкусный молочный крем.
– Я хочу мяса! – объявил Конал.
– Тебя вырвет, как только проглотишь хотя бы кусок, – возразила Адэр, садясь на край кровати. – А теперь открывай рот.
Конал хотел запротестовать, но она ловко сунула ему в рот полную ложку.
– Ну вот. Разве так уж противно? Пришлось зарезать курицу, чтобы сделать бульон, но она была уже старая и больше не неслась.
– Обращаешься со мной как с ребенком, – пожаловался Конал, однако суп оказался вкусным, и лэрд с удовольствием съел его. Впервые за всю взрослую жизнь кто-то кормил его с ложки.
– Ты был очень болен, Конал, и еще недостаточно оправился. Придется пролежать в постели несколько дней; думаю, только через неделю у тебя будет достаточно сил, чтобы выйти из дома.
– Я не старик! – раздраженно бросил лэрд.
– Нет, но болезнь была тяжелой. И не капризничай. Дункан, Мердок и твои люди уехали на охоту. В леднике уже висят два оленя и дюжина гусей. К октябрю и ты сможешь поехать с ними, – приговаривала Адэр. – Видишь, как хорошо. Ты все съел.
Адэр вынула из кармана шарик, дала Коналу и потребовала запить вином. Он осушил чашу и протянул ей.
– Одно из твоих колдовских зелий? – слабо пошутил он. Адэр, усмехнувшись, кивнула.
– Почему мне нельзя встать?
– Ты все еще нездоров, Конал, хотя жар спал. Твоя грудь по-прежнему забита дурными соками, и ты еще от них не избавился. А теперь ложись. Я разотру тебя целебной мазью.
Сняв крышку с кувшинчика, Адэр подняла подол его ночной рубахи.
– Проклятая гадость воняет, – пробурчал Конал. – Какого дьявола ты туда положила?
Втайне он наслаждался прикосновениями ее рук.
– Мазь поможет тебе выкашлять болезнь из груди, – пояснила Адэр. – А сейчас спи. Я вернусь попозже.
Она закупорила кувшинчик, поставили на столик у кровати и ушла, не слушая протестов Конала. Вернувшись на кухню, Адэр принялась смывать мазь с рук.
– Как он? – спросила Элсбет.
– Ноет, – отмахнулась Адэр.
– Значит, ты победила его болезнь?
– Еще нет, но близка к успеху.
Коналу с каждым днем становилось все лучше, и вскоре Адэр разрешила ему проводить по несколько часов в зале, у огня. К концу месяца он полностью оправился, а первого октября собрался поехать на охоту вместе с братьями. Пока он болел, Адэр не делила с ним постель, и он намеревался объявить, что в эту ночь ей предстоит вернуться в его спальню.
Ясным осенним утром они расселись за высоким столом. Флора и Гризел разносили овсянку, крутые яйца, сливки, горячий хлеб, масло и сыр. В отшлифованных деревянных кубках плескался свежий сидр. Лэрду показалось, что в зале как-то неестественно тихо. Служанки примолкли. И даже братья едва открывали рты. Он прислушался, не гремит ли гром, но ничего не услышал. Буря разразилась, когда он собирался выйти из зала.
– Когда вы вернетесь, милорд, меня здесь не будет, – спокойно сообщила Адэр. – Сегодня первое октября, то есть прошел ровно год и один день, и моя служба у вас закончена. Я отправляюсь в Стентон. Элсбет решила остаться с вами, а Флора и Гризел достаточно опытны, чтобы вести ваше хозяйство. Я благодарю вашу милость за доброту ко мне. – Она присела, выпрямилась и как ни в чем не бывало ушла.
Конал стоял, словно громом пораженный. Немного опомнившись, он принялся кричать:
– Что ты несешь, хитрая ведьма?! Ты не можешь меня оставить! Я не разрешу тебе уйти!
– Вы не разрешите мне уйти?! Повторяю, год и день моей службы закончены, и теперь я свободна. Я преданно служила вам и могу идти куда пожелаю и делать все, что захочу. У тебя больше нет на меня прав, Конал Брюс. Никаких.
– Почему ты хочешь бросить меня? – спросил лэрд, пытаясь не выказать гнева и унять бешено бьющееся сердце.
– Но почему я должна оставаться?
– Я предложил тебе брак. Разве это не честный поступок? – удивился он.
– Тебе просто нужна бесплатная экономка, – холодно ответила Адэр.
– В таком случае я стану платить тебе жалованье! Шесть серебряных монет в год, стол и два платья, – выпалил лэрд. – Монеты будут выдаваться первого октября, за каждый год, что ты проведешь со мной. Платья сошьешь сама, из тканей, что хранятся в кладовых.
– Значит, признаешь, что я нужна тебе только как экономка. Это крайне для меня оскорбительно! Я рождена графиней Стентон-Холла. Не служанкой. Прощайте, милорд, и хорошей вам охоты.
– Но как ты собираешься добираться до Стентона? – не унимался Конал.
– Ногами, – уничтожающе процедила Адэр. – Смогла же я добраться из Лондона в Стентон-Холл без чьей-либо помощи.
– Тебя убьют, изнасилуют. Одинокая женщина, бредущая по холмам в Англию! Или растеряла последние мозги?! Никуда ты не пойдешь!
– Конал, во имя всего святого, скажи Адэр правду! – взмолился Дункан. – Скажи, что любишь ее, потому что всем в замке это очевидно! И она любит тебя, но вы оба упрямее мулов и не хотите этого признать.
– Ты не можешь заставить его признаться в том, чего нет, Дункан, ибо твой брат – человек порядочный, честный и благородный и не будет лгать. Он не любит меня.
У лэрда язык примерз к небу. Он хотел сказать Адэр. Хотел крикнуть на весь мир, что любит ее. Но открыть душу перед всеми обитателями замка? Перед своими людьми?! Слугами, которые пришли с кухни?! Они посчитают его глупцом, а этого он не вынесет. Поэтому Конал молчал. Адэр в упор смотрела на него. Ярость бушевала в ней, глаза невольно наполнились слезами.
– Прощайте, милорд, – процедила она и повернулась, чтобы выйти.
– Конал! Не смей ее отпускать! – завопил Мердок. – Она носит твое дитя!
Лэрд Клайта на мгновение задохнулся, словно от мощного удара в живот. Грудь стеснило до боли. Сердце продолжало свой беспорядочный танец. Вне себя от гнева он бросился к Адэр и схватил за руку.
– Ах так! Ты собиралась бессовестно бросить меня, не сказав, что носишь моего ребенка?! Знай, наше дитя – единственное, что мешает мне удушить тебя на месте!
Но Адэр как ни в чем не бывало размахнулась свободной рукой и отвесила ему пощечину.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107