Теперь, когда бедняжка королева выкинула, моя госпожа заставит его величество испечь каравай в ее печи! Но это совсем другое. Такое простительно, когда речь идет о короле и его любовнице. Незамужней дочке герцога и ее любовнику, пусть даже и графу, такое поведение не пристало. Почему они не поженятся? Миледи Нелл говорит, что они созданы друг для друга.
– Он твердит, что никогда не женится, – вздохнула Эстер, – а моя хозяйка уверяет, что однажды все переменится.
Нэн покачала головой:
– С мужчинами иногда сладу нет, это уж точно. Конечно, он женится, но пока она будет позволять ему все, ничего не выйдет. Он пользуется всеми привилегиями супруга, и это очень ему удобно, и пока все остается как есть, к чему надевать ей колечко на палец? Передай ей это, и пусть призадумается.
Эстер так и сделала, добавив:
– Нехорошо, миледи! Что, если кто-то проведает о ваших ночных встречах? Ваша репутация будет погублена! Не хотите же, чтобы сплетники злословили, будто ему пришлось жениться на вас, что ваш папа его заставил?
– Не хочу, – кивнула Синара, до этой минуты настолько поглощенная своей страстью, что забыла о будущем.
Этой ночью они лежали нагие в постели. Граф растирал ее ноги. Сегодня, в день рождения короля, она столько танцевала, что теперь, по ее словам, не могла шагу ступить. Сильные пальцы графа разминали ступни, прогоняя боль. При этом он успевал целовать каждый пальчик по очереди. Синара мурлыкала от удовольствия. Когда он лег рядом, она стала лизать его торс, наслаждаясь соленым вкусом его пота, прикусывая соски, медленно обводя их языком.
– Черт возьми, девушка, до чего я люблю, когда ты меня дразнишь! – воскликнул он. Вместо ответа она провела длинными волосами по его телу, спускаясь все ниже. Поцеловала тугую плоть живота, проникла язычком в пупок. Гарри затаил дыхание. До этой ночи она никогда не отваживалась на подобную дерзость. Он почти всхлипнул, когда она зарылась лицом в темный кустик завитков между его ногами. Тонкие пальчики осторожно сжали его плоть, уже твердеющую от желания. Язык медленно провел по всей длине.
Гарри застонал. Она впервые взяла его ртом!
– О Боже! Да! – ахнул он.
– Что я должна делать? – прошептала она, крепко проведя языком по головке, прежде чем снова сомкнуть губы.
– Что пожелаешь, – умоляюще пробормотал он.
Она продолжала сосать, вбирая все глубже, его плоть быстро увеличивалась в размерах. Тогда она зажала его губами и принялась ласкать языком, пока он не обезумел от желания. Затем она разжала пальцы, села верхом, спиной к нему, и ввела его в свой грот любви. Гарри приподнялся и, сжав нежные полушария ее грудей, принялся яростно мять.
Она самозабвенно скакала на нем, как на своем жеребце. Наконец, он с рычанием бросил ее на кровать лицом вниз, сжал ее бедра и теперь уже сам управлял их страстью.
– Итак, моя своевольница, ты пытаешься взять надо мной власть? – шепнул он, вонзаясь в ее послушное тело.
– Зато ты плакал, как ребенок, – парировала она.
– А теперь твоя очередь плакать, Син.
Его ритм убыстрялся, становясь все жестче.
– Верно? Верно? – допрашивал он.
– Попробуй заставить меня! – измывалась она.
Но он знал, что приводит ее в исступление, и стал действовать иначе: медленно-медленно-входил в нее и так же медленно выходил, почти до конца, но не совсем. И снова погружался, медленно-медленно... Теперь уже Синара всхлипывала и умоляла о завершении. Но граф стоял на своем.
– Рано, мой ангел, – повторял он, внезапно врезаясь в нее сильнее и глубже, чем когда-либо.
Синара тяжело дышала. За сомкнутыми веками мелькали цветные искры. Волна ощущений, поднимавшаяся откуда-то снизу, подхватила ее и понесла на гребне раскаленного желания.
– Т-ты убиваешь меня! – вскрикнула она, забившись в конвульсиях неземного восторга. Она снова закричала и упала в темную, теплую, бездонную пропасть, дрожа от слабости и экстаза. Последнее, что она почувствовала перед тем, как лишиться сознания, был мощный поток его семени, заполнявший ее лоно. Синара со вздохом уплыла в неведомые дали.
Гарри упал на нее, ничего не замечая. Но очнувшись, она оказалась в кольце его рук и нежно улыбнулась в глаза возлюбленному.
– Ты пугаешь меня, когда вот так неожиданно падаешь в обморок, – признался он.
– Всего второй раз, – утешила она. – Но это так чудесно, Уикиднесс! Иногда ты заставляешь меня летать! Интересно, ты испытываешь то же самое?
– Да, – кивнул он. – Но, Синара, я хочу, чтобы ты уехала со мной в Саммерсфилд-Парк! Мне надоела придворная суета, и мне хочется снова оказаться в своем поместье. Синара чуть сжалась и подняла голову.
– О чем именно ты просишь меня, Гарри?
– Отправиться со мной в Саммерсфилд, – повторил он и, поняв ее смущение, добавил: – Я с самого начала предупреждал тебя, что не женюсь.
– Несмотря на то что любишь меня, – мягко напомнила она. – А ты любишь, Гарри, хоть и боишься сказать это вслух. Я уже говорила, что женской натуре присуща тонкая интуиция. Она всегда распознаёт, когда ее любят. Твой отец не любил жену, а она его боялась и ненавидела. Он изнасиловал ее, потому что она ранила его гордость, отказав в притязаниях. Тогда их вынудили сочетаться браком только потому, что она потеряла невинность и уже носила тебя в чреве. Но, мой бедный Гарри, у нас все по-другому! Неужели ты еще не понял, что свободен любить? Я отдала тебе все, чтобы доказать свою любовь, и ты тоже меня любишь. И все же опасаешься признаться в этом не то что мне, но даже себе самому.
Граф молчал.
– Пусть ты глупец, Гарри, я все равно не перестану тебя любить. И мой отец не заставит меня пойти под венец с другим.
Он разжал руки и, вскочив, стал быстро натягивать одежду.
– В последний раз спрашиваю, Синара, ты поедешь со мной?
– Нет, – спокойно ответила девушка. – Не поеду.
Он оставил ее, даже не поцеловав на прощание, и, когда дверь навсегда за ним закрылась, с Синарой случилась вещь, почти для нее необычная. Она заплакала. Заплакала так, что подушка промокла. Утром она узнала, что он уже покинул Гринвич, и рассерженно велела Эстер собирать вещи.
– Я хочу уехать домой сегодня же! – разъяренно прошипела она служанке. – И не останусь здесь даже еще на одну ночь!
Она принялась вытаскивать платья и швырять их на пол.
– Миледи, не знаю, сумею ли собраться так быстро, – лепетала несчастная Эстер. – Через несколько дней, конечно...
– Сегодня! – завопила Синара. – Я иду просить разрешения у их величеств и сказать кучеру, чтобы готовил карету.
Она вылетела из комнаты. Эстер сокрушенно покачала головой, но все же, решительно подступив к кладовой, принялась вытаскивать сундуки и укладываться. В комнату, возбужденно тявкая, вбежали спаниели хозяйки, но обычно добродушная Эстер цыкнула на них.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122
– Он твердит, что никогда не женится, – вздохнула Эстер, – а моя хозяйка уверяет, что однажды все переменится.
Нэн покачала головой:
– С мужчинами иногда сладу нет, это уж точно. Конечно, он женится, но пока она будет позволять ему все, ничего не выйдет. Он пользуется всеми привилегиями супруга, и это очень ему удобно, и пока все остается как есть, к чему надевать ей колечко на палец? Передай ей это, и пусть призадумается.
Эстер так и сделала, добавив:
– Нехорошо, миледи! Что, если кто-то проведает о ваших ночных встречах? Ваша репутация будет погублена! Не хотите же, чтобы сплетники злословили, будто ему пришлось жениться на вас, что ваш папа его заставил?
– Не хочу, – кивнула Синара, до этой минуты настолько поглощенная своей страстью, что забыла о будущем.
Этой ночью они лежали нагие в постели. Граф растирал ее ноги. Сегодня, в день рождения короля, она столько танцевала, что теперь, по ее словам, не могла шагу ступить. Сильные пальцы графа разминали ступни, прогоняя боль. При этом он успевал целовать каждый пальчик по очереди. Синара мурлыкала от удовольствия. Когда он лег рядом, она стала лизать его торс, наслаждаясь соленым вкусом его пота, прикусывая соски, медленно обводя их языком.
– Черт возьми, девушка, до чего я люблю, когда ты меня дразнишь! – воскликнул он. Вместо ответа она провела длинными волосами по его телу, спускаясь все ниже. Поцеловала тугую плоть живота, проникла язычком в пупок. Гарри затаил дыхание. До этой ночи она никогда не отваживалась на подобную дерзость. Он почти всхлипнул, когда она зарылась лицом в темный кустик завитков между его ногами. Тонкие пальчики осторожно сжали его плоть, уже твердеющую от желания. Язык медленно провел по всей длине.
Гарри застонал. Она впервые взяла его ртом!
– О Боже! Да! – ахнул он.
– Что я должна делать? – прошептала она, крепко проведя языком по головке, прежде чем снова сомкнуть губы.
– Что пожелаешь, – умоляюще пробормотал он.
Она продолжала сосать, вбирая все глубже, его плоть быстро увеличивалась в размерах. Тогда она зажала его губами и принялась ласкать языком, пока он не обезумел от желания. Затем она разжала пальцы, села верхом, спиной к нему, и ввела его в свой грот любви. Гарри приподнялся и, сжав нежные полушария ее грудей, принялся яростно мять.
Она самозабвенно скакала на нем, как на своем жеребце. Наконец, он с рычанием бросил ее на кровать лицом вниз, сжал ее бедра и теперь уже сам управлял их страстью.
– Итак, моя своевольница, ты пытаешься взять надо мной власть? – шепнул он, вонзаясь в ее послушное тело.
– Зато ты плакал, как ребенок, – парировала она.
– А теперь твоя очередь плакать, Син.
Его ритм убыстрялся, становясь все жестче.
– Верно? Верно? – допрашивал он.
– Попробуй заставить меня! – измывалась она.
Но он знал, что приводит ее в исступление, и стал действовать иначе: медленно-медленно-входил в нее и так же медленно выходил, почти до конца, но не совсем. И снова погружался, медленно-медленно... Теперь уже Синара всхлипывала и умоляла о завершении. Но граф стоял на своем.
– Рано, мой ангел, – повторял он, внезапно врезаясь в нее сильнее и глубже, чем когда-либо.
Синара тяжело дышала. За сомкнутыми веками мелькали цветные искры. Волна ощущений, поднимавшаяся откуда-то снизу, подхватила ее и понесла на гребне раскаленного желания.
– Т-ты убиваешь меня! – вскрикнула она, забившись в конвульсиях неземного восторга. Она снова закричала и упала в темную, теплую, бездонную пропасть, дрожа от слабости и экстаза. Последнее, что она почувствовала перед тем, как лишиться сознания, был мощный поток его семени, заполнявший ее лоно. Синара со вздохом уплыла в неведомые дали.
Гарри упал на нее, ничего не замечая. Но очнувшись, она оказалась в кольце его рук и нежно улыбнулась в глаза возлюбленному.
– Ты пугаешь меня, когда вот так неожиданно падаешь в обморок, – признался он.
– Всего второй раз, – утешила она. – Но это так чудесно, Уикиднесс! Иногда ты заставляешь меня летать! Интересно, ты испытываешь то же самое?
– Да, – кивнул он. – Но, Синара, я хочу, чтобы ты уехала со мной в Саммерсфилд-Парк! Мне надоела придворная суета, и мне хочется снова оказаться в своем поместье. Синара чуть сжалась и подняла голову.
– О чем именно ты просишь меня, Гарри?
– Отправиться со мной в Саммерсфилд, – повторил он и, поняв ее смущение, добавил: – Я с самого начала предупреждал тебя, что не женюсь.
– Несмотря на то что любишь меня, – мягко напомнила она. – А ты любишь, Гарри, хоть и боишься сказать это вслух. Я уже говорила, что женской натуре присуща тонкая интуиция. Она всегда распознаёт, когда ее любят. Твой отец не любил жену, а она его боялась и ненавидела. Он изнасиловал ее, потому что она ранила его гордость, отказав в притязаниях. Тогда их вынудили сочетаться браком только потому, что она потеряла невинность и уже носила тебя в чреве. Но, мой бедный Гарри, у нас все по-другому! Неужели ты еще не понял, что свободен любить? Я отдала тебе все, чтобы доказать свою любовь, и ты тоже меня любишь. И все же опасаешься признаться в этом не то что мне, но даже себе самому.
Граф молчал.
– Пусть ты глупец, Гарри, я все равно не перестану тебя любить. И мой отец не заставит меня пойти под венец с другим.
Он разжал руки и, вскочив, стал быстро натягивать одежду.
– В последний раз спрашиваю, Синара, ты поедешь со мной?
– Нет, – спокойно ответила девушка. – Не поеду.
Он оставил ее, даже не поцеловав на прощание, и, когда дверь навсегда за ним закрылась, с Синарой случилась вещь, почти для нее необычная. Она заплакала. Заплакала так, что подушка промокла. Утром она узнала, что он уже покинул Гринвич, и рассерженно велела Эстер собирать вещи.
– Я хочу уехать домой сегодня же! – разъяренно прошипела она служанке. – И не останусь здесь даже еще на одну ночь!
Она принялась вытаскивать платья и швырять их на пол.
– Миледи, не знаю, сумею ли собраться так быстро, – лепетала несчастная Эстер. – Через несколько дней, конечно...
– Сегодня! – завопила Синара. – Я иду просить разрешения у их величеств и сказать кучеру, чтобы готовил карету.
Она вылетела из комнаты. Эстер сокрушенно покачала головой, но все же, решительно подступив к кладовой, принялась вытаскивать сундуки и укладываться. В комнату, возбужденно тявкая, вбежали спаниели хозяйки, но обычно добродушная Эстер цыкнула на них.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122