– До первого и так почти не остается времени, – напомнила Дайана. – Как насчет приданого и подвенечного платья? Успеют ли модистки? И я, разумеется, не возражаю. По-моему, это просто очаровательно! Одна кузина выходит замуж в первый день декабря, а вторая – в конце года.
– У меня уже столько одежды, что хватит на всю жизнь, – отмахнулась Фэнси. – И мне не нужен роскошный туалет, в котором я принесу обеты Киту. У меня уже был такой, когда я венчалась с Паркером Рэндолфом. Никакая одежда и никакие обычаи не уберегли меня от несчастья. И кроме того, я все еще немного полнее в талии, чем хотелось бы.
– Где ты хочешь венчаться? – спросила Жасмин. Фэнси просительно взглянула на тетку с дядей.
– В старой церкви Куинз-Молверна. Можно? Мне очень хочется.
– Я не позволил бы тебе выйти замуж где-то еще, – великодушно заверил герцог Ланди, и герцогиня согласно кивнула.
Леди Кристина Стюарт была крещена трех дней от роду в той же церкви, куда ее матери предстояло войти невестой. Крестным отцом стал Чарлз Фредерик Стюарт, не только двоюродный дедушка малышки, но и родственник, связанный с ней узами иной крови. Крестными матерями – леди Дайана Лесли и леди Синара Стюарт. Ребенок заплакал в нужный момент, когда на темную головку полилась святая вода и священник объявил, что отныне Кристина Маргарет Мэри Стюарт – новая безгрешная прихожанка англиканской церкви.
Первого декабря в церкви Куинз-Молверна, священном месте, видевшем столько фамильных браков, мистрис Френсис Деверс стала женой Кристофера Трэхерна, маркиза Айшема. Бабушка, и слышать не пожелавшая, чтобы внучка шла к алтарю абы в чем, ухитрилась раздобыть для невесты атласное платье цвета густых сливок, отделанное по рукавам и вырезу французскими кружевами. Жасмин заранее предупредила маркиза, и тот появился в атласном костюме такого же цвета. Невеста держала букет поздних осенних роз и сухой лаванды, перевязанный кремовой шелковой лентой.
Потом семья собралась в столовой, за свадебным завтраком, после которого новобрачные отправлялись в Ривер-вуд-Прайори. Жасмин настояла, чтобы Фэнси взяла кормилицу, объяснив, что, поскольку внучка выполнила долг перед королем, пора принять на себя обязанности жены. Кит должен владеть супругой целиком и безраздельно, а не делить ее с ребенком.
– Будешь кормить других детей, если захочешь. Я делала так и этак и точно знаю, что люблю детей, которых вскормила сама, ничуть не больше тех, кого отдала кормилице. Пусть Кристина поживет немного со мной, в Куинз-Молверне. Приготовишь ей детскую, а после свадьбы Дайаны заберешь в Ри-вервуд-Прайори.
Узнав обо всем, Кит поблагодарил вдову.
– Законное право новобрачного остаться наедине с женой и наслаждаться ее обществом хотя бы первый месяц, – объяснила Жасмин, весело блестя глазами. – Вам нужно побыть вдвоем, а от младенцев так много беспокойства, даже от самых тихих. Кстати, Кристина – очень тихая девочка.
Так что маркиз с женой в полдень отправились домой, а на следующий день снова начались приготовления к свадьбе Дайаны. Целый отряд слуг отправили в Роксли-Касл, чтобы придать замку парадный вид. Модистка с помощницами день и ночь корпели над приданым и подвенечным нарядом.
– Не знаю, зачем тебе столько платьев. Кто увидит их в такой глуши? – удивлялась Синара.
– Бабушка настаивает, – пояснила Дайана. – Она и для тебя сделает когда-нибудь то же самое. Ты в самом деле собираешься ко двору прямо после моей свадьбы?
– Празднества уже начались, а меня там нет. А вдруг какое-то большеглазое создание, прибывшее в этом сезоне, попытается украсть у меня Гарри? Этого я не вынесу. Не вынесу!
– Как бы я хотела, чтобы ты забыла этого человека! – вздохнула кузина. – Неужели не можешь найти себе порядочного поклонника, благодарного уже за то, что ты его выбрала! Такого, кто будет тебя любить!
Синара покачала головой и в приступе откровенности призналась:
– Да, так было бы легче, правда? И я, возможно, не была бы так чертовски несчастна, но что поделать, если я люблю Гарри Саммерса? Если он завтра умрет, вместе с ним в могилу положат мое сердце.
– Но у него такая кошмарная репутация, Синара! Мы все боимся, что он соблазнит тебя просто ради прихоти.
– Ты не знаешь его так хорошо, как я! – настаивала Синара. – И, поверь, скорее я обольщу его, чем он – меня. – Она тихо рассмеялась, а Дайана снова вздохнула.
За два дня до Рождества из Шотландии приехали родители Дайаны.
– Я думала видеть вас в Роксли! – воскликнула удивленная Жасмин.
– Мы не хотели медлить, боясь, что погода окончательно испортится, – пояснила герцогиня. – Проще выехать раньше и ни о чем не волноваться. А уж из Роксли мы сразу вернемся домой.
– Кроме того, мы уже много лет не встречали Рождество вместе, матушка, – вставил герцог Гленкирк, обнимая мать. – Ты ведь не возражаешь, Барбара?
– Ты всегда желанный гость в этом доме и прекрасно это знаешь, – пожурила герцогиня Ланди.
Мэйр выступила вперед и чинно присела перед родителями. Платье было чистым, волосы – аккуратно причесанными, а на ногах красовались туфельки.
– Добро пожаловать в Куинз-Молверн, милорд и миледи. Ее выговор уже мало походил на шотландский диалект.
Фланна Лесли довольно кивнула. Вторая дочь скоро превратится в такую же благовоспитанную леди, как первая.
– Она хорошая ученица, – похвалила племянницу Барбара, – и столько радости приносит в дом! Я буду рада ее обществу, когда Синара вновь уедет ко двору.
– Ты остаешься? – изумился Патрик.
– Чарли присмотрит за Синарой. Я предпочитаю сидеть дома. Чарли часто ездит в Лондон без меня, так что никого не удивит мое отсутствие.
– Я бы не отпустила твою своевольную девочку одну в грешный город, – тихо заметила Фланна.
– Ее судьба мне небезразлична, – так же негромко ответила герцогиня, – но она должна сама выбрать свой путь. Если мудрость придет к ней через разбитое сердце, значит, так тому и быть. Она все равно не услышит ничего, что бы мы ей ни твердили. Не знаю, что и делать. Разве что запереть ее в башне?
– А что говорит леди Жасмин?
– То же, что и я. Фланна кивнула:
– Старуха знает, что говорит..
Молю Бога, чтобы она не ошиблась с твоей девочкой.
Они отпраздновали Рождество в старом зале Куинз-Молверна. В очаге горело толстое рождественское полено, на столах и стенах сияли десятки свечей, повсюду были развешаны гирлянды можжевельника и сосны, а над входом красовалась омела. Слуги подавали жареного гуся и лосося, привезенного Патриком из Шотландии, а также рождественский пудинг с изюмом. Празднество началось в двенадцать часов в церкви. Потом все обменялись подарками. Древние старушки Рохана и Торамалли уже почти не ходили. Их принесли в зал, чтобы они могли отпраздновать с единственной семьей, которую могли считать своей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122