Глядя вниз, на ткань своей рубашки, под которой теперь скрылась голова Джеймса — он придерживал рубашку головой, дабы свободно действовать руками, — она стала гладить его волосы дрожащей от наслаждения рукой прямо через ткань. Затем Джеймс сорвал рубашку и отшвырнул. При этом пуговицы посыпались в разные стороны. Мэгги издала возглас изумления, затем потянулась к Джеймсу, обняла за шею и прильнула губами к его губам.
Она целовала его с той же жадностью и нетерпением, с которыми это раньше делал он, прогибая спину и подставляя свои груди его ласкающим пальцам. Это было безумием — восхитительным безумием, и она жаждала купаться в нем. В нем утонуть. Отпустив шею Джеймса, Мэгги нащупала его шейный платок и стала развязывать его, что приходилось делать медленно. К огромной ее радости и в то же время разочарованию, Джеймс убрал от нее руки и начал помогать ей, сняв сначала жилет, а затем принявшись за рубашку.
Мэгги не стала ждать, когда края его рубашки высвободятся из бриджей. Она взялась руками за его воротник и рванула. Рубашка Джеймса поддалась не сразу и не так легко, как ее собственная, однако, приложив чуть больше усилий, Мэгги услышала треск рвущейся материи, и рубашка Джеймса разошлась до пояса. Мэгги тут же приложила ладони к его голой груди, разводя пальцы и лаская его соски. Затем ее руки двинулись дальше, обхватив его, и она стала тереться об него, наслаждаясь тем, как его волосы ласкают ей груди.
Так продолжалось несколько секунд, затем Джеймс снова перехватил инициативу и, осыпая ее поцелуями, медленно приблизил к себе. Стоило Мэгги почувствовать его руки меж своих бедер, и дыхание ее будто остановилось, а сама она словно превратилась в неподвижную статую — мысли ее смешались, и она уже не помнила ни о чем. В области живота появилось странное тепло; затем Джеймс отступил назад и занялся ее бриджами.
Лишь на один-единственный миг, когда застежки на бриджах были открыты и позволили свежему воздуху охладить ее живот, Мэгги посетила мысль, что, возможно, они делают что-то недозволенное. Однако рука Джеймса проникла в ее промежность так быстро, что она даже не успела остановить его. А мгновение спустя, ощутив ее своей возбужденной плотью, она уже думала лишь о том, чтобы он не останавливался.
— О-о-о, — простонала Мэгги, когда он убрал руку. Все закончилось, и, как ни стыдно ей было в этом признаться, она горько об этом жалела. Когда же Джеймс опустился перед ней на колени, она поднялась со стола.
Глаза Мэгги округлились от неожиданности, когда Джеймс ухватился за края ее бриджей и спустил их вниз. Мэгги сдавленно вскрикнула и инстинктивно попыталась прикрыться. Джеймс же проигнорировал эту неловкую попытку сохранить благопристойность и помог ей приподнять сначала одну ногу, а затем другую, чтобы окончательно избавиться от спущенных бриджей.
Мэгги полагала, что сейчас Джеймс снова встанет, но у него имелись другие идеи. Отшвырнув ее бриджи в сторону, он поднял голову и, усмехнувшись, взглянул на Мэгги. Затем он быстро раздвинул ее ноги — как и в тот день, в библиотеке в своем поместье, когда усадил ее в кресло. В этот раз кресла поблизости не оказалось, и Мэгги пришлось опереться о стоявший сзади стол, чтобы сохранить равновесие. Тревога ее быстро перешла в удивление, а затем и в страждущее нетерпение, когда ладони Джеймса стали медленно подниматься вверх, едва касаясь ее ног, и вскоре легли на ее бедра, крепко сжав их.
Джеймс поцеловал ее в нижнюю часть живота, затем нежно об него потерся лбом; прижал губы к внутренней стороне ее бедра и начал покрывать его поцелуями. Первое его прикосновение к ее заветному, страждущему месту заставило Мэгги дернуться, как необузданную кобылицу. Тело ее будто растворялось в тех волшебных, неземных ощущениях, которые впервые посетили ее в библиотеке Джеймса. Она забыла, как яростно реагирует ее тело на его прикосновения. Но теперь память Мэгги будто пробудилась от долгого сна. Это было то, о чем она мечтала. Вот что заставляло ее просыпаться каждое утро в трепетном ожидании. Это просто…
— О Боже! — воскликнула она, закрыв глаза и блуждая рукой в волосах Джеймса. Ноги ее чуть было не сомкнулись, когда он достиг самой сердцевины ее сладострастия.
По-видимому, ожидая именно такой реакции, Джеймс поймал ее бедра и не только не позволил им сомкнуться, но и раздвинул их еще больше. Закусив нижнюю губу, Мэгги откинулась назад — ее тело было ей теперь неподвластно. Страсть и наслаждение переполняли ее в те мгновения, когда голова Джеймса вновь исследовала ее самое потаенное.
Мысли исчезли. Чувства взяли верх, овладели Мэгги, не давая возможности думать и размышлять. Губы и зубы Джеймса посасывали и покусывали ее страждущую плоть. И когда он ввел в нее палец, он наверняка знал, что все ее существо жаждет именно этого. Мэгги содрогнулась. Способность говорить ушла в небытие, оставив ей лишь возгласы, стоны и безумные мольбы. Она хотела…
Она жаждала.
Мэгги содрогнулась, выгнула спину и всецело отдалась во власть Джеймса. Когда он внезапно выпрямился перед ней, ладонь его по-прежнему орудовала у нее между ног. Мэгги схватила его за волосы, притянула к себе и одарила жадным, порочным, отчаянным поцелуем. Она обняла его за плечи и прижала к себе — грудь к груди, кожа к коже. В голове мелькнуло воспоминание о том, как еще там, в Рэмзи, Джеймс положил ее руку на то место, где теперь царило жаркое, неистовое возбуждение. Возможно, теперь, если она сделает это опять, он все же даст ей то, чего она так ждет.
Мысль была сугубо эгоистичной, но Мэгги не думала сейчас об этом. Положив руку между его ног, она нащупала сквозь бриджи то, что искала. Джеймс содрогнулся, и, не отрываясь от его губ, она улыбнулась. Его рот и рука на мгновение замерли. Мэгги сжала эту твердь, а затем провела по ней рукой, по всей ее длине, и поцелуи Джеймса стали походить на ее собственные — жадные и прерывистые.
Мэгги не знала, что именно ей следует делать дальше, а потому испытала определенное облегчение, когда Джеймс отодвинул ее руку в сторону. Она чувствовала, что теперь уже его рука движется между ними, но не совсем понимала, что именно он делает, пока он не отступил назад и не взглянул вниз. Посмотрев туда же, Мэгги увидела, что он пытается расстегнуть пуговицы своих бриджей. Она хотела наклониться и помочь ему, но он в нетерпении резко рванул гульфик, оторвав тем самым большую часть пуговиц, так, что его мужское достоинство буквально выскочило наружу.
Мэгги испуганно расширила глаза, увидев, каких размеров был направленный на нее предмет, но тут Джеймс приблизился к ней, поцеловал ее в бровь, в щеку, затем вернулся к губам. Ответный ее поцелуй оказался чуть более вялым, нежели до того.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85