— Если он произвел на вас столь сильное впечатление, так и ложитесь с ним в постель, Харри! — И, вырвав руку, Бел пошла прочь; ноги у нее подгибались.
— Ах вы, неблагодарная, высокомерная ведьма! Как вы смеете так меня огорчать — после всего, что я для вас сделала?
— Я плачу вам двадцать процентов за все, что вы для меня сделали, Харри, так что извините, если я не буду пресмыкаться перед вами, как вам того хочется.
— И что же мне сказать царю?
— Скажите, что я польщена, но что я в первую очередь предана Хоуксклифу. Я еду домой.
— Найт-Хаус вовсе не ваш дом, дуреха. И вы дорого заплатите, чтобы понять это. Вы там не более чем девица для удовольствий.
Бел быстро пробиралась в толпе. Слова Харриет звенели у нее в ушах. Ей страшно хотелось увидеть Роберта. Она надеялась, что он не сердится на нее за то, что она позволила Харриет увести себя. Что означал его взгляд? Она вырвалась из кружка болтающих гостей и внезапно оказалась лицом к лицу с ним.
Его темные глаза сверкали от негодования и боли. Она подошла к нему и молча коснулась его груди. Он грубо поднял двумя пальцами ее подбородок и требовательно заглянул в глаза.
— Что это — вы передумали? — прорычал он.
В ответ Бел сомкнула руки вокруг его шеи, притянула его к себе и поцеловала в губы. Он обнял ее за талию и начал целовать самозабвенно, с пылким вожделением прямо посреди бального зала, демонстрируя свое желание с почти свирепой страстью.
Вокруг раздавались хриплые крики и свистки, но они были глухи к ним. Никто не заметил их страстного порыва, приняв все за шутку, но Бел мучительно жаждала его, путаясь пальцами в его волосах, раскрывая рот все шире, чтобы принять его гневный, властный поцелуй. Она чувствовала его намерение — преподать ей урок, внушить ей, что она принадлежит только ему. И она хотела одного — сдаться.
Она хотела, чтобы это видели все — царь, его свита и Харриет. Она закончила поцелуй, но держала его лицо в своих дрожащих руках и прижималась лбом к его лбу.
— Отвезите меня домой, — тихо попросила она.
Ей не понадобилось повторять дважды. Он взял ее на руки и вынес из апартаментов Арджила — и нес так до самой кареты.
Она даже не заметила, как кучер и грумы юркнули на свои места. Оказавшись в карете, они опустили занавески и упали друг другу в объятия, а карета мягко несла их по темному городу к Грин-парку.
Он усадил ее на сиденье из кремовой кожи, и они начали ласкать друг друга, путаясь в одежде, ощупывали, гладили, целовали — и не могли насытиться. Карета наполнилась их вздохами и поскрипываньем кожаных сидений. Роберт усадил ее верхом на себя, его горячие руки дрожали.
— Мне весь вечер хотелось этого. Дайте мне эти роскошные… — Он расстегнул лиф ее платья, высвободил груди и зарылся в них лицом. — М-м-м!.. Боже, я могу вас съесть! — простонал он, и его жаркие влажные губы схватили ее сосок.
Бел ахнула, потом испустила тихий смешок, охваченная безумным наслаждением.
Она откинула назад голову, запустила пальцы в его черные волосы, а он, сунув руку ей под юбку, гладил ее бедра, раздвинутые в бесстыдном приглашении.
— Хм… никаких нижних юбок, — выдохнул он.
Она закрыла глаза и улыбнулась хмельной улыбкой, когда он просунул пальцы между ее ног. Целуя ее в шею, он ублажал ее, пока ей не показалось, что она сейчас взорвется от жажды освобождения. Но он остановился на самом краю страсти. Она открыла глаза, потому что он приподнял ее и усадил на сиденье напротив. Глядя на нее с мрачной полуулыбкой, он осторожно прислонил ее к роскошной кожаной спинке и опустился перед ней на колени.
— Роберт…
— Наслаждайтесь, — прошептал он, — и я тоже.
С тихим стоном она закрыла глаза и покорилась его чувственному дару, запутавшись пальцами в шелковистых черных волосах.
Вскоре ее ноги уперлись в край противоположного сиденья, платье было задрано кверху, а сама она держалась за кожаные петли, пока Роберт ласкал ее пальцами и языком. Она приподнялась, двигаясь вместе с ним, и вся ее стыдливость растаяла во влажной духоте летней ночи. Ритм его становился быстрее, удовлетворяя ее страсть, поднимая ее к новым высотам неописуемого блаженства.
Он остановился, руки у него дрожали, когда он потянулся к воротнику рубашки. Чисто выбритый подбородок блеснул в лунном свете.
— Я должен взять вас. Прямо сейчас:
Ею овладела паника. Только не это! Она уперлась руками ему в грудь. Морщась оттого, что приходится ему отказать, она все же надеялась, что он не рассердится.
— М-милый, не в карете. Прошу вас — пусть это будет наша первая ночь, хорошо?
Он откинул голову и испустил стон мучительного желания.
— Ах, мой милый! — прошептала она и, проведя рукой по его телу, обхватила выпуклую твердость, упирающуюся в шелковые панталоны. — Вы позволите, ваша светлость? — кокетливо улыбнулась Бел, взглянув на него. Услышав низкий, страстный стон, она толкнула его на сиденье и приступила к делу.
Карета остановилась перед Найт-Хаусом, и Роберт и Бел вышли, пытаясь держаться с достоинством.
Лакей открыл дверцу кареты, и оттуда пахнуло вожделением. Всю дорогу они бешено ласкали друг друга, и страсть Роберта была неистова.
Пылая ярким румянцем и борясь с нервным смешком, Бел шла, опустив голову, боясь взглянуть на прислугу. Она не сомневалась, что все они и даже лошади знают, чем они только что занимались.
Держа в одной руке туфельки, в другой — ридикюль, она вошла в дом, глядя себе под ноги, прекрасно зная, что вид у нее растерзанный, что и без того низкий лиф разорван, а щеки пламенеют ярким румянцем. При этом чувствовала она себя на редкость прекрасно, и ей не терпелось поскорее улечься в постель.
Роберт выглядел еще хуже. Галстук развязан, расстегнутая рубашка болтается поверх панталон, волосы растрепаны, вид дикий, непристойный и — удовлетворенный. Он молчал, поднимаясь рядом с ней по изогнутой лестнице. Сквозь чулки она ощущала холод мраморных ступеней.
Наверху они остановились и нерешительно посмотрели друг на друга.
Бел улыбнулась, он ответил ей грустной усмешкой, проведя рукой по спутанным волосам, и опустил глаза. Некоторое время они молчали, и в молчании этом была жажда и нерешительность.
— Никогда раньше я не бывал на балах куртизанок, — сказал он.
— Я тоже.
Еще одна неловкая пауза.
Он бросил на нее вопрошающий взгляд.
— Я хорошо провел время.
Ее улыбка стала шире.
— Так и было задумано. — Она шагнула к нему и, встав на цыпочки, деликатно чмокнула в щеку. — Спокойной ночи, Роберт.
Когда она отодвинулась, он посмотрел в ее глаза тоскливым взглядом.
— Когда, Белинда? — прошептал он.
Она ласково погладила черный атласный лацкан его фрака.
— Скоро.
Внезапно пав духом, она изобразила на лице небрежную улыбку и отвернулась, натягивая на плечи шарф и направляясь к своим апартаментам с таким видом, будто ей все на свете безразлично.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80