— Встав, она расправила складки на платье. — Слушайся Деллу, а я скоро вернусь.
— И подбери губу, пока кто-нибудь на нее не наступил, — посоветовала Делла.
Эта высокая негритянка, обладавшая исключительным талантом управляться с детьми, была для Кэтлин настоящим Божьим даром. Вдобавок — и это воистину было чудо из чудес — за те шесть недель, что они находились в море, у нее не было ни одного приступа морской болезни, хотя на пути от Джорджии до Испании они два раза попадали в нешуточный шторм.
— Не спешите из-за нас, миссис Кэтлин. Я накормлю их, а потом они хорошенько поспят.
Кэтлин кивнула и поспешно вышла из каюты. За спиной она услышала голос дочери, вступившей в спор с Деллой:
— Я не хочу спать. Я уже большая девочка, а спят только младенцы.
Садясь в карету рядом с Ридом, Кэтлин все еще улыбалась.
— Что тебя развеселило? — поинтересовался он.
— Твоя дочь. Она там пререкается с Деллой — не хочет ложиться спать. Андреа временами может быть очень упрямой.
Рид засмеялся:
— А чего же ты хочешь? Яблочко от яблоньки…
Совесть не позволила Кэтлин оспорить это утверждение, во всяком случае не в разговоре с Ридом: в свое время он хлебнул с ней немало горя.
Отец Кэтлин, лорд Эдвард Хейли, и в самом деле чересчур избаловал своего единственного ребенка. По возвращении дочери из пансиона в Англии сэр Эдвард, которого дела его судоходной компании частенько вынуждали уходить в плавание на одном из принадлежавших ему восьми фрегатов, стал брать ее с собой. И в каждом таком плавании он давал ей уроки судовождения. Кроме того, Кэтлин научилась всевозможным премудростям мореплавания у членов команды и вскоре во время этих плаваний нередко выполняла функции капитана.
Команда не возражала: она была прекрасным капитаном. Вдобавок к сообразительности и быстроте реакций Кэтлин обладала природным даром — она чувствовала море, и оно словно открывало перед девушкой свои самые сокровенные тайны. Порой эта связь с морем проявлялась так явственно, что производила впечатление чуть ли не колдовства. Казалось, будто Кэтлин могла общаться с морскими богами, будто она была рождена в море и являлась частью загадочных глубин и их обитателей.
После долгих настойчивых просьб дочери отец разрешил ей брать уроки фехтования, и она скоро превзошла своих учителей. Тяжелая шпага сделалась как бы продолжением ее собственной руки, и, благодаря природной ловкости, Кэтлин превратилась в блестящую фехтовальщицу. Редко кому удавалось одержать над ней верх, даже Риду, который и сам превосходно владел шпагой.
Карета замедлила ход перед поворотом на подъездную аллею, ведущую к похожему на дворец особняку, и Кэтлин очнулась от своих размышлений. Искоса посмотрев на мужа, она перехватила его вопросительный взгляд.
— О чем ты думала, киска?
Кэтлин ласково улыбнулась и машинально протянула руку, чтобы поправить упавшую ему на лоб прядь черных волос.
— О прошлом и о том, как сильно я тебя люблю. Рид улыбнулся в ответ.
— И я люблю тебя, дорогая. Люблю больше жизни. — Он нежно коснулся губами ее губ. Карета остановилась.
Перед ними возвышалось внушительное строение в три с половиной этажа из цельных каменных плит, с балконами и высокими узкими окнами, забранными железными решетками. Кэтлин вздрогнула: ей пришло в голову, что здание больше похоже не на жилой дом, а на крепость или даже тюрьму.
Рид тихонько присвистнул.
— Внушает благоговение, хотя и угнетает немного.
— Вход в такой дом следовало бы охранять горгульям — проговорила Кэтлин с кривой улыбкой и почти пожалела о своем замечании, глядя, как Рид потянулся к дверному молотку. Большой тяжелый молоток был сделан в форме изрыгающего пламя ужасного дракона. — О Господи! — прошептала она, подавляя нервный смешок.
Открывший дверь слуга был одет во все черное, что усиливало мрачное впечатление, производимое домом.
— Чем могу служить? — спросил он по-испански, с каменным выражением лица.
— Мы бы хотели поговорить с Изабел Фернандес, — ответил Рид тоже по-испански.
Слуга едва заметно нахмурился.
— Ее здесь нет, — и он начал закрывать дверь. Рид вытянул руку и придержал дверь, не давая ей закрыться.
— Тогда можно нам поговорить с сеньором или сеньорой Фернандес?
— Вам назначено? — последовал высокомерный вопрос.
— Нет, но мы проделали долгий путь: моя жена мечтала увидеться со своей подругой.
На лице слуги отразилась нерешительность. Наконец он открыл дверь пошире и жестом пригласил их войти. Они оказались в темном коридоре с высокими потолками.
— Подождите здесь. Я доложу хозяину.
После его ухода Кэтлин, затаившая дыхание, с облегчением вздохнула:
— Боже мой! Можно подумать, мы просили аудиенции у королевы. — Затем ей пришла в голову другая мысль. — Господи, хотела бы я знать, что же подумала Изабел, когда приехала ко мне в Ирландию летом после окончания пансиона. Наверное, мы показались ей неотесанными дикарями.
Рид с улыбкой покачал головой.
— Мне так не кажется.
— Но Рид! — простонала Кэтлин, чувствовавшая себя униженной. — Я даже уговорила моего учителя фехтования разрешить Изабел посещать уроки вместе со мной.
Рид округлил глаза.
— Ну, зная тебя, я этому не удивляюсь.
Появление слуги положило конец дальнейшему обмену мнениями. Из коридора он провел их в маленькую гостиную, убранство которой было выдержано в темных тонах и в которой тоже было сумрачно.
— Пожалуйста, садитесь. Сеньор выйдет к вам через минуту.
Едва слуга удалился, в комнату вошли мужчина и женщина. Мужчина высокий и худой с горбатым носом, придававшим его лицу явное сходство с ястребом; женщина маленькая, темноволосая и темноглазая. Мертвенная бледность ее лица не помешала Кэтлин заметить ее сходство с Изабел, и она решила, что это мать ее подруги.
Некоторое время никто не произносил ни слова; напряженность этого выжидательного молчания была чуть ли не осязаемой. Весь вид мужчины выдавал его напряжение, даже настороженность. Женщина, комкавшая в руках носовой платок, заметно нервничала и казалась испуганной.
Наконец мужчина заговорил:
— Я Рафаэль Фернандес, а это моя жена Кармен. Нам сказали, что вы ищете Изабел. Позвольте узнать, кто вы и с какой целью ее разыскиваете?
В ответ на это надменное обращение Рид, слегка нахмурившись, проговорил:
— Я капитан Рид Тэйлор, а это, — он указал на Кэтлин, — моя жена, урожденная леди Кэтлин Хейли. Она и ваша дочь вместе учились в Англии несколько лет назад. Мы приехали в Испанию на несколько дней по делам, и Кэтлин выразила желание повидаться с подругой, если это возможно.
— Да, — присоединилась к разговору Кэтлин, — вы, конечно, помните, что однажды летом позволили Изабел погостить у меня в Ирландии?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112
— И подбери губу, пока кто-нибудь на нее не наступил, — посоветовала Делла.
Эта высокая негритянка, обладавшая исключительным талантом управляться с детьми, была для Кэтлин настоящим Божьим даром. Вдобавок — и это воистину было чудо из чудес — за те шесть недель, что они находились в море, у нее не было ни одного приступа морской болезни, хотя на пути от Джорджии до Испании они два раза попадали в нешуточный шторм.
— Не спешите из-за нас, миссис Кэтлин. Я накормлю их, а потом они хорошенько поспят.
Кэтлин кивнула и поспешно вышла из каюты. За спиной она услышала голос дочери, вступившей в спор с Деллой:
— Я не хочу спать. Я уже большая девочка, а спят только младенцы.
Садясь в карету рядом с Ридом, Кэтлин все еще улыбалась.
— Что тебя развеселило? — поинтересовался он.
— Твоя дочь. Она там пререкается с Деллой — не хочет ложиться спать. Андреа временами может быть очень упрямой.
Рид засмеялся:
— А чего же ты хочешь? Яблочко от яблоньки…
Совесть не позволила Кэтлин оспорить это утверждение, во всяком случае не в разговоре с Ридом: в свое время он хлебнул с ней немало горя.
Отец Кэтлин, лорд Эдвард Хейли, и в самом деле чересчур избаловал своего единственного ребенка. По возвращении дочери из пансиона в Англии сэр Эдвард, которого дела его судоходной компании частенько вынуждали уходить в плавание на одном из принадлежавших ему восьми фрегатов, стал брать ее с собой. И в каждом таком плавании он давал ей уроки судовождения. Кроме того, Кэтлин научилась всевозможным премудростям мореплавания у членов команды и вскоре во время этих плаваний нередко выполняла функции капитана.
Команда не возражала: она была прекрасным капитаном. Вдобавок к сообразительности и быстроте реакций Кэтлин обладала природным даром — она чувствовала море, и оно словно открывало перед девушкой свои самые сокровенные тайны. Порой эта связь с морем проявлялась так явственно, что производила впечатление чуть ли не колдовства. Казалось, будто Кэтлин могла общаться с морскими богами, будто она была рождена в море и являлась частью загадочных глубин и их обитателей.
После долгих настойчивых просьб дочери отец разрешил ей брать уроки фехтования, и она скоро превзошла своих учителей. Тяжелая шпага сделалась как бы продолжением ее собственной руки, и, благодаря природной ловкости, Кэтлин превратилась в блестящую фехтовальщицу. Редко кому удавалось одержать над ней верх, даже Риду, который и сам превосходно владел шпагой.
Карета замедлила ход перед поворотом на подъездную аллею, ведущую к похожему на дворец особняку, и Кэтлин очнулась от своих размышлений. Искоса посмотрев на мужа, она перехватила его вопросительный взгляд.
— О чем ты думала, киска?
Кэтлин ласково улыбнулась и машинально протянула руку, чтобы поправить упавшую ему на лоб прядь черных волос.
— О прошлом и о том, как сильно я тебя люблю. Рид улыбнулся в ответ.
— И я люблю тебя, дорогая. Люблю больше жизни. — Он нежно коснулся губами ее губ. Карета остановилась.
Перед ними возвышалось внушительное строение в три с половиной этажа из цельных каменных плит, с балконами и высокими узкими окнами, забранными железными решетками. Кэтлин вздрогнула: ей пришло в голову, что здание больше похоже не на жилой дом, а на крепость или даже тюрьму.
Рид тихонько присвистнул.
— Внушает благоговение, хотя и угнетает немного.
— Вход в такой дом следовало бы охранять горгульям — проговорила Кэтлин с кривой улыбкой и почти пожалела о своем замечании, глядя, как Рид потянулся к дверному молотку. Большой тяжелый молоток был сделан в форме изрыгающего пламя ужасного дракона. — О Господи! — прошептала она, подавляя нервный смешок.
Открывший дверь слуга был одет во все черное, что усиливало мрачное впечатление, производимое домом.
— Чем могу служить? — спросил он по-испански, с каменным выражением лица.
— Мы бы хотели поговорить с Изабел Фернандес, — ответил Рид тоже по-испански.
Слуга едва заметно нахмурился.
— Ее здесь нет, — и он начал закрывать дверь. Рид вытянул руку и придержал дверь, не давая ей закрыться.
— Тогда можно нам поговорить с сеньором или сеньорой Фернандес?
— Вам назначено? — последовал высокомерный вопрос.
— Нет, но мы проделали долгий путь: моя жена мечтала увидеться со своей подругой.
На лице слуги отразилась нерешительность. Наконец он открыл дверь пошире и жестом пригласил их войти. Они оказались в темном коридоре с высокими потолками.
— Подождите здесь. Я доложу хозяину.
После его ухода Кэтлин, затаившая дыхание, с облегчением вздохнула:
— Боже мой! Можно подумать, мы просили аудиенции у королевы. — Затем ей пришла в голову другая мысль. — Господи, хотела бы я знать, что же подумала Изабел, когда приехала ко мне в Ирландию летом после окончания пансиона. Наверное, мы показались ей неотесанными дикарями.
Рид с улыбкой покачал головой.
— Мне так не кажется.
— Но Рид! — простонала Кэтлин, чувствовавшая себя униженной. — Я даже уговорила моего учителя фехтования разрешить Изабел посещать уроки вместе со мной.
Рид округлил глаза.
— Ну, зная тебя, я этому не удивляюсь.
Появление слуги положило конец дальнейшему обмену мнениями. Из коридора он провел их в маленькую гостиную, убранство которой было выдержано в темных тонах и в которой тоже было сумрачно.
— Пожалуйста, садитесь. Сеньор выйдет к вам через минуту.
Едва слуга удалился, в комнату вошли мужчина и женщина. Мужчина высокий и худой с горбатым носом, придававшим его лицу явное сходство с ястребом; женщина маленькая, темноволосая и темноглазая. Мертвенная бледность ее лица не помешала Кэтлин заметить ее сходство с Изабел, и она решила, что это мать ее подруги.
Некоторое время никто не произносил ни слова; напряженность этого выжидательного молчания была чуть ли не осязаемой. Весь вид мужчины выдавал его напряжение, даже настороженность. Женщина, комкавшая в руках носовой платок, заметно нервничала и казалась испуганной.
Наконец мужчина заговорил:
— Я Рафаэль Фернандес, а это моя жена Кармен. Нам сказали, что вы ищете Изабел. Позвольте узнать, кто вы и с какой целью ее разыскиваете?
В ответ на это надменное обращение Рид, слегка нахмурившись, проговорил:
— Я капитан Рид Тэйлор, а это, — он указал на Кэтлин, — моя жена, урожденная леди Кэтлин Хейли. Она и ваша дочь вместе учились в Англии несколько лет назад. Мы приехали в Испанию на несколько дней по делам, и Кэтлин выразила желание повидаться с подругой, если это возможно.
— Да, — присоединилась к разговору Кэтлин, — вы, конечно, помните, что однажды летом позволили Изабел погостить у меня в Ирландии?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112