Слышали бы вы ее вопли, когда я решил вступить в армию.
— Вы с ней не ладите?
— Я с ней прекрасно лажу. Но матушка любит, чтобы все перед ней стояли по стойке смирно, и никак не может согласиться с тем, что я не собираюсь следовать ее… указаниям.
Эмма вздохнула.
— Ну ладно, пора идти и запускать машину в действие, — сказал Колин. — Вам… вам нужна помощь, чтобы приготовиться к свадьбе?
Эмма выпрямилась.
— На это я у вас денег не возьму. Мне хватит своих!
— Ну что ж. — Колин помялся. — Дело в том, что матушка склонна судить о людях… по их внешности.
— В самом деле? — вздернув подбородок, проговорила Эмма. — Что ж, я постараюсь… не ударить в грязь лицом.
Колин усмехнулся.
— Я вернусь во второй половине дня, — сказал он. — Вот увидите, все будет хорошо.
Эмме очень хотелось ему верить.
Колин позвонил в дверь городского дома матери. Ему открыл дворецкий Риггс, с серьезным видом пожелавший ему доброго утра. Степенно шагая, он проводил Колина в гостиную и послал лакея сообщить хозяйке дома, что приехал ее сын. Затем вышел в коридор и, видя, что вокруг нет никого, забыв про степенность, бегом помчался вниз, в помещение для слуг, чтобы сообщить там, что сейчас в гостиной разразится из ряда вон выходящий скандал. Все, у кого был хоть какой-нибудь предлог заняться чем-нибудь неподалеку от гостиной, разбежались. Так что, когда баронесса с грозным видом поплыла по коридору, как фрегат под полными парусами, за ее действиями наблюдала большая заинтересованная аудитория.
— Ну-с? — прокурорским тоном провозгласила она, войдя в гостиную.
Колин, стоявший у окна и наблюдавший за экипажами, ехавшими по улице, повернулся и спокойно сказал:
— Добрый день, мама. — Он был по-прежнему одет с иголочки: бежевые панталоны, темно-зеленый сюртук и безукоризненно завязанный шейный платок. — Ты хорошо выглядишь.
— Ничего подобного! — резко ответила баронесса, раздраженная его безразличием к ее трагическому тону.
Колин вопросительно поднял брови.
— Я в полной прострации, — добавила его мать.
— Вот как? Может быть, тебе стоит прилечь?
— Нет!
— Но если ты в полной прострации…
— Колин! Не притворяйся, что все в порядке! Ты отлично знаешь, как это меня бесит! Я требую, чтобы ты объяснился относительно этой нелепой помолвки!
— Я для этого к тебе и приехал.
— В таком случае я могу сказать только одно — ты должен немедленно ее расторгнуть. Ничего более скандального, несуразного и возмутительного…
— Мама, прежде чем ты наговоришь лишнего, я должен тебя предупредить, что я все равно женюсь на этой женщине.
Хоть головой о стенку бейся, — подумала баронесса, пытаясь обуздать свой гнев. — Что говори ему, что нет!..
— Значит, ты таки решил все? Даже не спросив мое мнение, не посоветовавшись ни с семьей, ни с кем-либо!
— Боюсь, что так, — с улыбкой признался Колин.
Баронесса так и пылала гневом.
— Сначала выслушай, что я узнала об этой женщине!
— Вряд ли ты можешь мне сказать что-нибудь такое, чего я о ней не знаю, — спокойно ответил Колин.
Баронессу несколько смутило это заявление, но сдаваться она не собиралась.
— Ты в этом уверен? А ты знаешь, что ее первый брак состоялся против воли всех ее родных? И что ее первый муж вынужден был бежать из Англии, потому что не мог расплатиться с долгами? Он остался должен буквально всем. Они с мужем проводили время в игорных притонах, и я только сегодня узнала, что его убили в безобразной кабацкой драке. Он играл там в кости с простым возчиком, и тот обвинил его в жульничестве.
Колин невозмутимо смотрел на мать.
— Хорошо, ты меня убедила, что Эдвард Таррант был негодяй. Но мне непонятно, при чем тут Эмма?
— Непонятно? — Баронесса опешила. — Женщина, делившая с Таррантом такую жизнь! Тварь, привыкшая к игорным домам и кабакам! Беспутная, алчная…
— Мама!
Этот возглас был похож на удар хлыста. Баронесса умолкла, хотя у нее в голове крутилась еще дюжина эпитетов.
— Единственное, что тебя оправдывает, — это то, что ты с ней незнакома, — более мягким тоном продолжал Колин. — Жизнь, которую ей пришлось вести, почти не наложила на Эмму отпечатка. Даже удивительно, как…
— Нет, она определенно тебя околдовала! — воскликнула баронесса. — Ты совсем потерял голову.
— Напротив…
— Она даже не постеснялась прийти к тебе ночью! — воскликнула его мать. — И между прочим, еще до того, как встал вопрос о помолвке.
Колин растерялся. Он не ожидал, что мать и про это пронюхает.
— Ты ошибаешься, — сухо сказал он.
Баронесса ликовала. Наконец-то она сумела пробить его толстую шкуру.
— Нет, я не ошибаюсь, — ответила она. — Мне известно об этом абсолютно точно.
— Значит, твой источник не так уж надежен.
— Крейн рассказала это сама… — Она умолкла и слегка покраснела.
— Слушаешь пересуды прислуги, мама? Вот уж не ожидал от тебя.
— Что тут…
— А тот, кто рассказал Крейн эту сплетню, мог назвать имя моей посетительницы? Он ее знал в лицо?
— Нет, но он ее подробно описал, и описание полностью сходится с…
— Чушь! — объявил Колин.
— Ты хочешь сказать, что у тебя в доме была какая-то другая женщина за два дня до того, как ты сделал предложение этой… этой?..
— Я хочу сказать одно: перестань вмешиваться в мою жизнь, — отрезал Колин. — И я тебе это говорю уже не в первый раз.
Колин был взбешен. Словно наблюдая себя со стороны, он отметил, что слова матери только усилили его желание защитить Эмму.
— Как это понимать? Ты готов порвать с семьей из-за женщины с таким прошлым, особы, которая провела несколько лет в игорных притонах и…
— Эмма даже высокороднее тебя.
Баронесса отпрянула как от удара. Она всю жизнь страдала от сознания, что ее отец был всего лишь небогатым помещиком. Это обстоятельство в семье никогда не обсуждали, и она едва поверила своим ушам, услышав об этом из уст Колина.
— Она умна, воспитана, обладает врожденным чувством собственного достоинства, — продолжал ее сын. — Так что лучше привыкай к мысли, что она будет твоей невесткой. И я запрещаю тебе, — Колин вперил в мать ледяной взгляд, — запрещаю, слышишь, повторять сплетни о ней!
— Баронесса растерянно мигала. Колин не был похож на человека, потерявшего голову от страсти. Неужели она ошиблась?
— Я тебя не понимаю, — жалобным тоном проговорила она.
— Вот в этом ты права, — спокойно согласился Колин.
— Я познакомила тебя с самыми завидными невестами Лондона. Некоторые были просто обворожительны, ни к одной нельзя было предъявить ни малейшей претензии. И любая из них с радостью приняла бы твое предложение. Так зачем тебе понадобилась…
— Ты сама сказала, что не понимаешь меня, — нетерпеливо перебил ее Колин. — А теперь послушай, что я намерен делать.
Баронесса в каком-то оцепенении опустилась на диван.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88
— Вы с ней не ладите?
— Я с ней прекрасно лажу. Но матушка любит, чтобы все перед ней стояли по стойке смирно, и никак не может согласиться с тем, что я не собираюсь следовать ее… указаниям.
Эмма вздохнула.
— Ну ладно, пора идти и запускать машину в действие, — сказал Колин. — Вам… вам нужна помощь, чтобы приготовиться к свадьбе?
Эмма выпрямилась.
— На это я у вас денег не возьму. Мне хватит своих!
— Ну что ж. — Колин помялся. — Дело в том, что матушка склонна судить о людях… по их внешности.
— В самом деле? — вздернув подбородок, проговорила Эмма. — Что ж, я постараюсь… не ударить в грязь лицом.
Колин усмехнулся.
— Я вернусь во второй половине дня, — сказал он. — Вот увидите, все будет хорошо.
Эмме очень хотелось ему верить.
Колин позвонил в дверь городского дома матери. Ему открыл дворецкий Риггс, с серьезным видом пожелавший ему доброго утра. Степенно шагая, он проводил Колина в гостиную и послал лакея сообщить хозяйке дома, что приехал ее сын. Затем вышел в коридор и, видя, что вокруг нет никого, забыв про степенность, бегом помчался вниз, в помещение для слуг, чтобы сообщить там, что сейчас в гостиной разразится из ряда вон выходящий скандал. Все, у кого был хоть какой-нибудь предлог заняться чем-нибудь неподалеку от гостиной, разбежались. Так что, когда баронесса с грозным видом поплыла по коридору, как фрегат под полными парусами, за ее действиями наблюдала большая заинтересованная аудитория.
— Ну-с? — прокурорским тоном провозгласила она, войдя в гостиную.
Колин, стоявший у окна и наблюдавший за экипажами, ехавшими по улице, повернулся и спокойно сказал:
— Добрый день, мама. — Он был по-прежнему одет с иголочки: бежевые панталоны, темно-зеленый сюртук и безукоризненно завязанный шейный платок. — Ты хорошо выглядишь.
— Ничего подобного! — резко ответила баронесса, раздраженная его безразличием к ее трагическому тону.
Колин вопросительно поднял брови.
— Я в полной прострации, — добавила его мать.
— Вот как? Может быть, тебе стоит прилечь?
— Нет!
— Но если ты в полной прострации…
— Колин! Не притворяйся, что все в порядке! Ты отлично знаешь, как это меня бесит! Я требую, чтобы ты объяснился относительно этой нелепой помолвки!
— Я для этого к тебе и приехал.
— В таком случае я могу сказать только одно — ты должен немедленно ее расторгнуть. Ничего более скандального, несуразного и возмутительного…
— Мама, прежде чем ты наговоришь лишнего, я должен тебя предупредить, что я все равно женюсь на этой женщине.
Хоть головой о стенку бейся, — подумала баронесса, пытаясь обуздать свой гнев. — Что говори ему, что нет!..
— Значит, ты таки решил все? Даже не спросив мое мнение, не посоветовавшись ни с семьей, ни с кем-либо!
— Боюсь, что так, — с улыбкой признался Колин.
Баронесса так и пылала гневом.
— Сначала выслушай, что я узнала об этой женщине!
— Вряд ли ты можешь мне сказать что-нибудь такое, чего я о ней не знаю, — спокойно ответил Колин.
Баронессу несколько смутило это заявление, но сдаваться она не собиралась.
— Ты в этом уверен? А ты знаешь, что ее первый брак состоялся против воли всех ее родных? И что ее первый муж вынужден был бежать из Англии, потому что не мог расплатиться с долгами? Он остался должен буквально всем. Они с мужем проводили время в игорных притонах, и я только сегодня узнала, что его убили в безобразной кабацкой драке. Он играл там в кости с простым возчиком, и тот обвинил его в жульничестве.
Колин невозмутимо смотрел на мать.
— Хорошо, ты меня убедила, что Эдвард Таррант был негодяй. Но мне непонятно, при чем тут Эмма?
— Непонятно? — Баронесса опешила. — Женщина, делившая с Таррантом такую жизнь! Тварь, привыкшая к игорным домам и кабакам! Беспутная, алчная…
— Мама!
Этот возглас был похож на удар хлыста. Баронесса умолкла, хотя у нее в голове крутилась еще дюжина эпитетов.
— Единственное, что тебя оправдывает, — это то, что ты с ней незнакома, — более мягким тоном продолжал Колин. — Жизнь, которую ей пришлось вести, почти не наложила на Эмму отпечатка. Даже удивительно, как…
— Нет, она определенно тебя околдовала! — воскликнула баронесса. — Ты совсем потерял голову.
— Напротив…
— Она даже не постеснялась прийти к тебе ночью! — воскликнула его мать. — И между прочим, еще до того, как встал вопрос о помолвке.
Колин растерялся. Он не ожидал, что мать и про это пронюхает.
— Ты ошибаешься, — сухо сказал он.
Баронесса ликовала. Наконец-то она сумела пробить его толстую шкуру.
— Нет, я не ошибаюсь, — ответила она. — Мне известно об этом абсолютно точно.
— Значит, твой источник не так уж надежен.
— Крейн рассказала это сама… — Она умолкла и слегка покраснела.
— Слушаешь пересуды прислуги, мама? Вот уж не ожидал от тебя.
— Что тут…
— А тот, кто рассказал Крейн эту сплетню, мог назвать имя моей посетительницы? Он ее знал в лицо?
— Нет, но он ее подробно описал, и описание полностью сходится с…
— Чушь! — объявил Колин.
— Ты хочешь сказать, что у тебя в доме была какая-то другая женщина за два дня до того, как ты сделал предложение этой… этой?..
— Я хочу сказать одно: перестань вмешиваться в мою жизнь, — отрезал Колин. — И я тебе это говорю уже не в первый раз.
Колин был взбешен. Словно наблюдая себя со стороны, он отметил, что слова матери только усилили его желание защитить Эмму.
— Как это понимать? Ты готов порвать с семьей из-за женщины с таким прошлым, особы, которая провела несколько лет в игорных притонах и…
— Эмма даже высокороднее тебя.
Баронесса отпрянула как от удара. Она всю жизнь страдала от сознания, что ее отец был всего лишь небогатым помещиком. Это обстоятельство в семье никогда не обсуждали, и она едва поверила своим ушам, услышав об этом из уст Колина.
— Она умна, воспитана, обладает врожденным чувством собственного достоинства, — продолжал ее сын. — Так что лучше привыкай к мысли, что она будет твоей невесткой. И я запрещаю тебе, — Колин вперил в мать ледяной взгляд, — запрещаю, слышишь, повторять сплетни о ней!
— Баронесса растерянно мигала. Колин не был похож на человека, потерявшего голову от страсти. Неужели она ошиблась?
— Я тебя не понимаю, — жалобным тоном проговорила она.
— Вот в этом ты права, — спокойно согласился Колин.
— Я познакомила тебя с самыми завидными невестами Лондона. Некоторые были просто обворожительны, ни к одной нельзя было предъявить ни малейшей претензии. И любая из них с радостью приняла бы твое предложение. Так зачем тебе понадобилась…
— Ты сама сказала, что не понимаешь меня, — нетерпеливо перебил ее Колин. — А теперь послушай, что я намерен делать.
Баронесса в каком-то оцепенении опустилась на диван.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88