— Ты его еще плохо знаешь. Подожди, пока он выльет тебе на платье молоко или капнет медом тебе на прическу.
— Он и правда?..
— Размазал клубничное варенье по моему парадному камзолу. Реддингс кипел от негодования.
Эмма засмеялась:
— С годами, наверное, поумнеет.
— Думаешь?
— Мы же все с годами умнеем.
— Уж не хочешь ли ты сказать, дорогая Эмма, что ты тоже была сорванцом в детстве?
— Говорят, что я бросила карманные часы отца в банку с медом, — призналась она.
Колин засмеялся:
— Возмутительно!
— Ну а ты, конечно, был пай-мальчиком? И все матери ставили тебя в пример своим детям.
Колин криво усмехнулся:
— Была там история с хорьками.
— Ага! Опять с хорьками! Вечно всплывают эти зверьки. А что это была за история?
— В Треваллане мне разрешали держать хорьков. Но в дом их заносить запрещали.
— Что ж, разумный запрет, — сказала Эмма.
Колин улыбнулся:
— Но как-то ударил мороз, а у самки только что родились малыши. Я боялся, что они умрут от холода.
— И принес их в дом?
— В плотно закрытом ящике. Все было хорошо, пока…
— Пока что?
Колин пожал плечами:
— Пока они не подросли. Самый шустрый из них прогрыз дырку в ящике, и все хорьчата решили, что бегать по стенам гораздо интереснее, чем сидеть в тесном ящике. Однажды утром мама, сев за стол, увидела на своей тарелке маленького хорька.
Эмма расхохоталась.
— Он, наверное, хотел жареного хлеба, — продолжал Колин. — Я их кормил объедками со стола.
— И что же сделала баронесса?
— Что она могла сделать? Дико закричала, опрокинула стул и чайник. Заставила слуг перевернуть дом вверх дном в поисках бедных животных.
— Я ее могу понять.
— К тому времени я уже отловил трех. Еще день-два — и все были бы в клетке.
— Чем ты их подманивал — жареным хлебом? — хихикнула Эмма.
— Они его очень любили, — серьезным тоном сказал Колин, но в глазах у него прятался смех. — Может, Никки и впрямь еще исправится, — признал он, — если Каролина перестанет его баловать.
— Когда у него появится братишка или сестренка… — Эмма остановилась на полуслове, увидев изумление на лице Колина. — Неужели Каролина тебе не сказала? Я и не подозревала, что ты не знаешь.
— Не сказала. Я рад, что вы подружились.
— Она ко мне очень хорошо относится.
— Каролина всегда была славной девчонкой.
— А хорьков она любила?
— Обожала.
Часы на каминной полке пробили три часа.
— Ой, мне надо идти! — воскликнула Эмма. — У меня назначена примерка.
— Твоя протеже находит время шить и для тебя?
Эмма улыбнулась. С тех пор, как она стала появляться в обществе, и светские дамы увидели ее туалеты, на Софи посыпались заказы. Однажды ночью Эмма рассказала Колину про успех француженки.
— Она всегда в моем распоряжении.
— Ну, посмотрим, что у нее на этот раз получится, — сказал Колин вслед Эмме.
Когда его жена вышла, Колин не сразу взялся за бумаги, но некоторое время сидел, откинувшись в кресле. Аромат ее духов еще витал в воздухе. Колин все еще улыбался, вспоминая их веселый разговор.
Он подумал, что в Лондоне реже видит жену, чем в Треваллане. В этом нет ничего удивительного — Эмме, видимо, нравятся светские развлечения. И она с удовольствием доказывает светским сплетникам, что вполне достойна быть баронессой. В ней есть достоинство, изысканность, непринужденность — в общем, все, чего только можно хотеть от жены. И глупо с ностальгией вспоминать ту, другую Эмму — разлохмаченную, промокшую до нитки, цепляющуюся за остатки расползшейся амазонки.
Колин тряхнул головой. Он прекрасно организовал свою жизнь. И должен быть совершенно доволен. Да он и в самом деле совершенно доволен. И хватит об этом. Он решительно наклонился к бумагам.
Когда Эмма вышла в холл, чтобы ехать к Софи, к ней подошел Клинтон.
— Вас дожидается… некий человек, миледи, — сказал он с явным неодобрением в голосе.
— Кто еще? — спросила Эмма, натягивая перчатки, — Я опаздываю на примерку и никого не могу принять.
Клинтон молча протянул ей серебряный поднос, на котором лежала визитная карточка.
Эмма взяла ее в руки и, прочитав имя, стиснула карточку в кулаке.
— Скажите графу Орсино, что я уехала, — гневно сказала она. — И больше никогда не впускайте его в дом.
— Хорошо, миледи, — с довольным видом ответил Клинтон.
— Конечно, розовые гирлянды, — без колебаний заявила Каролина. — Полоски тебе через месяц осточертеют. Розы куда лучше. — Она отдала Эмме образцы с таким видом, словно на этом разговор был окончен. И тут же воскликнула: — Никки, ты зачем лезешь на каминную полку? Упадешь и ушибешься!
После великолепного обеда дамы сидели в гостиной Каролины. Джентльмены остались в столовой пить портвейн. Среди гостей из родственников были только леди Силия и отец Эммы.
И тут раздался звон разбивающегося фарфора. Никки, который все еще продолжал свои попытки взобраться по одной из розовых мраморных колонн, поддерживающих каминную полку по обе стороны очага, уронил на пол фарфоровую статуэтку. Осколки пастушки лежали на полу у камина.
— О, Никки! — воскликнула Каролина. — Какой ты непослушный мальчик!
Подбежала нянька и стала оттаскивать Никки от разбитой статуэтки. Никки громко вопил и брыкался, большинство дам вскочили на ноги и теперь смотрели на няньку и бешено сопротивлявшегося Никки. Вдруг раздался оглушительный бас тети Силии:
— Почему его никто не отшлепает? Нас за такое поведение наказывали.
— Никки, — сказала Каролина, — сейчас же прекрати этот крик и иди в детскую. А то не получишь пирожного. — Она оглянулась на Эмму и других гостей. — Я обещала ему пирожное, когда нам подадут чай.
— Когда у нас будут дети, — услышала Эмма у себя за спиной тихий голос, — мы их будем держать взаперти в детской, пока они не наберутся ума.
Обернувшись, Эмма увидела, что джентльмены пришли в гостиную и что Колин стоит рядом с ней. Муж Каролины пробирался через толпу гостей к сыну.
— Никки устал и возбужден, — сказала Эмма. — Его давно надо было уложить спать. По-моему, его еще рано пускать к гостям.
— Я вижу, ты в этом разбираешься, — одобрительно сказал Колин. — Я полностью предоставлю тебе воспитание детей.
— Нет уж! — отозвалась Эмма. — Влияние отца тоже играет важную роль. Посмотри, как умело его укротил лорд Ротем.
Отец подхватил Никки и посадил его к себе на плечо. Мальчик тут же прекратил реветь и оглядел комнату красными от слез глазами.
— Я сейчас, — сказал лорд Ротем жене и пошел к двери. Нянька поспешила за ним. — Осторожнее, Никки, не ударься головой.
И они исчезли в арочном проеме, ведущем в холл.
— Видишь? — сказала Эмма Колину.
Тут опять раздался рев Никки, но его заглушила захлопнувшаяся дверь.
— Ты права, — заметил Колин.
Подали чай, и Каролина принялась его разливать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88