Дон Хозе сидел, .нахмурившись, и молча слушал эти насмешки.
Давно уже мнимый маркиз де Шамери питал надежду остаться как-нибудь наедине в Концепчьоной; теперь он больше всего надеялся на это. Но дон Хозе и не думал уступить ему место.
Молодые люди просидели в мастерской более двух часов — каждый в надежде, что соперник его уйдет.
— Дядя воротится к обеду? — спросил дон Хозе свою кузину.
— Да, — отвечала она небрежно.
— Так я подожду его и даже пообедаю здесь. Я хочу сообщить ему важные известия из Кадикса.
Рокамболь заметил, что от этих слов Концепчьона пошатнулась и чуть не лишилась чувств.
— Ага, — подумал он, — я, кажется, напал на след какой-то тайны, которую для памяти назову Кадикс.
Дон Хозе был красивый мужчина двадцати шести лет, высокого роста, с изящными манерами, надменного характера, свойственного всем испанцам.
Поговаривали в Париже, что он до безумия был влюблен в Концепчьону, но что она к нему не расположена, так что если и выйдет когда-нибудь за него, то единственно по воле отца, а не по велению своего сердца.
— Концепчьона расположена более ко мне, нежели к дону Хозе, — рассуждал Рокамболь, — герцог же и герцогиня — наоборот, следовательно, остается одно средство: уничтожить дона Хозе в их мнении. Главным образом нужно знать, нет ли у него любовницы.
Наконец дон Хозе встал и рассеянно подошел к картине.
В это время Концепчьона устремила на де Шамери умоляющий взгляд, перешедший потом на дверь.
Рокамболь понял этот маневр и поэтому встал, простился и ушел.
— Ну, прекрасная кузина, — проговорил дон Хозе, иронически улыбаясь, — что же вы теперь не насмехаетесь надо мной?
Концепчьона молча взглянула на него.
— Как досадно, право, что вы не можете отдать руку маркизу де Шамери… он красив собою, богат, из хорошей фамилии…
— Дон Хозе, — сказала она наконец, — ваша ревность неосновательна и даже смешна.
— Он влюблен в вас, и я просил бы не принимать его больше.
— Вы забываетесь, дон Хозе! — проговорила с достоинством Концепчьона. — К тому же забываете, что я невеста вашего брата, дона Педро…
— А вы забываете волю вашего отца. Концепчьона побледнела.
— Вы невеста моего брата, — продолжал дон Хозе, — но после его смерти сделаетесь моей женой… а я получил сегодня известие из Кадикса…
— Боже мой! — вскрикнула Концепчьона. — Он умер?
— Нет, но, по словам врачей, он умрет через две недели.
Концепчьона издала пронзительный крик и упала без чувств.
Рокамболь отправился прямо к сэру Вильямсу и, рассказав ему подробно о посещении Концепчьоны, попросил у него совета.
Он подал сэру Вильямсу аспидную доску, на которой тот написал:
«Ждать, пока Концепчьона напишет к тебе или назначит свидание, а за доном Хозе усиленно следить, чтоб разведать его тайну».
Не более как через час Рокамболь превратился в английского конюха с красным лицом и сине-багровым носом, изобличавшим пьяницу.
Он подошел к отелю де Салландрера и начал ждать выхода дона Хозе.
Спустя два часа соперник его вышел, сел в экипаж и уехал.
Рокамболь пустился вслед за экипажем, который проехал в Елисейские поля, в улицу Понтье.
Он видел, как испанец вошел в свою квартиру, а кабриолет скрылся за воротами.
Было десять часов вечера. Рокамболь остановился на углу улицы, решившись ждать дона Хозе.
Спустя четверть часа из дому вышел человек в матросском плаще и фуражке. Рокамболь сразу узнал в нем дона Хозе и незаметно последовал за ним.
Дон Хозе прошел площадь, остановился у четырехэтажного дома, вынул из кармана ключ, отпер наружную дверь и затем скрылся в темном коридоре.
Рокамболь, сев на тумбу, снова прождал до полуночи.
Наконец дон Хозе вышел и шепотом проговорил:
— Прощай, душа моя!
— Прощай, — ответил женский голосок из коридора. Рокамболь на этот раз не последовал за доном Хозе, но лишь посмотрел номер дома: 7-й.
— Завтра мы все разузнаем, — пробормотал он.
На другой день, к вечеру, Рокамболь, проезжая по площади Согласия, увидел у моста негра — грума Концепчьоны.
Увидя мнимого маркиза де Шамери, грум подошел и, сунув ему в руку записку, быстро удалился.
Рокамболь прочел следующее:
«Сегодня в полночь на бульваре Инвалидов, у садовой калитки отеля. Вы мне нужны. Явитесь переодетым».
Мнимый маркиз де Шамери, переодевшись работником, не замедлил явиться на назначенное свидание.
Ровно в двенадцать часов садовая калитка отворилась и из нее вышел негр.
— Кто вы такие? — спросил он.
— Записка на площади Согласия, около моста, — отвечал Рокамболь.
— Пожалуйте! — сказал негр и провел ночного посетителя в сад, в оранжерею, откуда они поднялись во второй этаж, занимаемый Концепчьоной.
Рокамболь очутился в ее будуаре.
— Маркиз, — сказала она спокойно, — настоящее мое положение заставляет меня довериться такому честному человеку, как вы…
— Я чувствую себя счастливым, что заслужил ваше доверие, — сказал Рокамболь, поклонившись.
— Через две недели я должна ехать в Испанию и через два месяца выйти замуж за моего кузена Хозе. Уже шесть лет, как я помолвлена с его младшим братом, доном Педро; но вот уже пять лет, как он умирает от страшного недуга, который из красивого юноши сделал предмет ужаса и отвращения: он потерял уже зрение, волосы его выпали, губы отваливаются кусками, язык весь в язвах, так что по полученному сегодня известию из Кадикса, где живет дон Педро, он не проживет и месяца, а как только он умрет, я должна обвенчаться с доном Хозе, тогда как я его ненавижу настолько же, насколько любила дона Педро.
— И вы должны выйти за него против воли?
— По непреклонной воле моего отца, — грустно проговорила Концепчьона.
Она встала, подошла к комоду, вынула из него сверток бумаг и, подавая его мнимому маркизу де Шамери, проговорила:
— Я доверяю вам мою рукопись, прочтите ее. Завтра в это время явитесь сюда же, и тогда я сообщу вам, какую услугу от вас потребую.
— Молю Бога, чтобы он послал мне счастье рисковать за вас своею жизнью, — сказал Рокамболь и, опустившись на одно колено, с жаром поцеловал нежную ручку Концепчьоны.
Она покраснела, но не старалась высвободить своей руки.
— Прощайте! — проговорила она взволнованным голосом. — До завтра!
Рокамболь спрятал бумаги в карман и удалился. Переменив свой костюм, он отправился к сэру Вильямсу.
Он сел к нему на кровать и, вынув из кармана рукопись Концепчьоны, рассказал своему наставнику о тайном свидании и разговоре с дочерью герцога де Салландрера.
Сэр Вильямс самодовольно улыбался.
Затем Рокамболь развернул сверток и прочел:
«Записки тайной истории фамилии де Салландрера, назначенные маркизу де Шамери, к которому я питаю безусловное доверие».
— О-го-го, — пробормотал Рокамболь, — начало хорошее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32