— Ничего. Иди себе.
И сэр Вильямс величественным жестом выпроводил своего ученика, который отправился к Ребекке.
На другой день после этого он виделся с Ролланом де Клэ, который поспешил сообщить ему, что получил еще письмо от Баккара и показал его Рокамболю.
Убедившись, что оно дошло по адресу, мнимый маркиз де Шамери отправился к виконту д'Асмоллю и предупредил его, что ему, вероятно, скоро придется быть секундантом у Роллана де Клэ, который, как кажется, действительно успел подвинуть свои любовные дела с графиней Артовой.
— Сомневаюсь, — заметил Фабьен, — ведь Роллан фат и хвастун.
— В таком случае, — проговорил мнимый маркиз де Шамери, — было бы очень хорошо, если бы граф Артов проучил его хорошенько.
— Что, вероятно, и будет, — добавил Фабьен.
— Тебе бы следовало побывать у него, — сказал Рокамболь, — и заметить ему, как глупо навязывать всякому встречному свои тайны.
— Я так и сделаю, — ответил Фабьен, — так как, кстати, мне нужно побывать в одном месте недалеко от него.
Фабьен исполнил это намерение и, спрятанный Ролланом в другую комнату, увидел сам, как ровно в пять часов к нему приехала мнимая Баккара.
— Ты видел и слышал? — спросил его Роллан, когда Ребекка ушла.
— Видел.
— Я солгал?
— Нет.
Де Клэ принял победоносную позу. После этого Фабьен вернулся домой.
— Что с тобою? — спросила его жена. — Ты так бледен!..
— Ничего, — ответил Фабьен, стараясь улыбнуться, — успокойся, пожалуйста.
— Ты не обманываешь меня? — спросила она тревожно.
— Нет… мне только пришлось разочароваться в порядочности одной женщины… вот и все, моя милая Бланш.
Виконтесса не настаивала больше. Когда Рокамболь и виконт остались одни, маркиз де Шамери посмотрел на него пристально и спросил:
— Ну, что?
— Роллан не солгал, — ответил виконт, — его не мистифицировали.
— Графиня любит его?
— Я видел ее там, — ответил ему Фабьен и рассказал все, чему был свидетелем у Роллана де Клэ.
В эту самую минуту, вошел лакей и подал маркизу письмо. Рокамболь взглянул на почерк, которым был написан адрес, и невольно вздрогнул.
Это было письмо от Концепчьоны, в котором она полупризнавалась ему в любви и просила его тотчас же повидаться с ней, как только они приедут в Париж.
— Черт побери! — пробормотал Рокамболь. — Нам остается очень немного времени… Успею ли я избавиться в такой короткий срок от этой очаровательной Баккара, которая, пожалуй, разрушит все мои планы, когда они уже так близки к исполнению? Пойду посоветоваться со старым философом.
Через несколько минут после этого он был уже у своего наставника, который слушал, как лакей читал ему газеты.
— Дядя! — начал Рокамболь, выслав из комнаты лакея и садясь около сэра Вильямса. — Право, наша комедия разыграна довольно недурно… Фабьен пребывает в полном убеждении, что видел графиню Артову у Роллана де Клэ.
Сэр Вильямс радостно улыбнулся.
— Я получил письмо от Концепчьоны, — продолжал Рокамболь.
Слепой зашевелился.
— Она любит меня по-прежнему и через неделю будет здесь.
Слепой слушал и радостно улыбался. Рокамболь прочел ему письмо Концепчьоны.
— Ну, дядя, — сказал он, — что ты думаешь обо всем этом?
— Мы должны поторопиться в деле Баккара, — появилось на доске.
— А ты отвечаешь за успех?
— Конечно.
— Следовательно, мне нечего опасаться скорого возвращения Концепчьоны?
— И думать нечего.
— А относительно герцога де Шато-Мальи?
— Видишься ли ты с доктором-мулатом, который лечил меня?
— Иногда.
— Ты должен повидаться с ним.
— Зачем?
— Слушай, ты знаешь, что такое белладонна?
— Да, ядовитое растение.
— И да и нет… она не отравляет, а только сводит с ума через час после приема ее. «
— Ты, право, все знаешь, дядя, и я удивляюсь, как это ты не составишь себе карьеры.
Слепой вздохнул глубоко и продолжал писать:
— Белладонну-то мы и пустим в дело, если мы не придумаем только чего-нибудь лучшего и если ты…
— Понимаю, — сказал Рокамболь, — ты желаешь, чтобы я попросил у мулата какого-нибудь снадобья, которое сводит с ума?
— Именно так!.. — появилось на доске.
— Но… для чего?
— Узнаешь со временем, а теперь это моя тайна.
В этот же день вечером мнимый маркиз де Шамери был в опере, куда собрались почти все друзья и знакомые Роллана де Клэ, желая убедиться своими глазами в том действительно, что он не хвастает и не лжет, будто графиня Артова будет сидеть у него в ложе.
Было уже восемь часов, а к Роллану все еще никто не входил.
Но наконец в дверь его ложи постучались, и он поспешно встал, чтобы отворить.
Раздался шелест шелкового платья; нежный аромат духов разлился по ложе-Маркиз де Шамери, Октав с приятелями, словом, все, заметившие нетерпение Роллана де Клэ, обратили свои глаза на его ложу.
Вошла дама под вуалью, подала Роллану руку и села подле него, не подымая вуали.
Если бы графиня Артова явилась сама с открытым лицом и в оперном туалете в ложе Роллана де Клэ, то она, конечно, не произвела бы таких скандальных толков, как появление этой женщины, упорно сидевшей под вуалью в продолжение двух часов.
До самого конца спектакля Роллан выставлял себя неимоверно счастливым и обращал на себя всеобщее внимание, служа предметом всевозможных комментариев.
Когда спектакль окончился, то дама под вуалью взяла Роллана под руку и вышла вместе с ним.
Октав со своими приятелями выстроились в шеренгу на пути их собрата Ловеласа.
Они видели, как он прошел в подъезд и поднялся со своей дамой на лестницу, ведущую в ресторан, находившийся в конце оперного пассажа.
Роллан де Клэ и его дама намеревались поужинать в ресторане.
— Однако ведь мы не видали ее, — заметил один из этих молодых людей.
— Увидим, — ответил Октав.
— Когда же?
— Сейчас. Я беру это на себя, Роллан не подозревает, что я знаю этот ресторан как свои пальцы.
— Вот как!
— Пойдемте! — скомандовал торжествующий Октав и поднялся, в сопровождении целой толпы молодых людей, в ресторан, где ужинал Роллан де Клэ.
— Где кабинет, только что занятый мужчиной и дамой? — спросил он у лакея.
— Номер седьмой.
— Так отворите нам номер восьмой, — распорядился он.
Заняв кабинет номер восьмой, Октав указал своей компании на отбитый уголок в зеркале, через который они отлично могли видеть все, что делалось в соседнем с ними кабинете, и убедиться, что с Ролланом де Клэ ужинала сама Баккара.
Между тем мнимый маркиз де Шамери, поняв, что его планы принесли известный результат, преспокойно отправился домой спать.
— Кажется, все идет хорошо… даже очень хорошо, — думал он, внутренне радуясь.
На следующий день, в пять часов утра, к нему явился Цампа и донес ему, что приехал граф Артов.
— Когда?
— Сегодня ночью или утром — судя по этому письму к моему герцогу де Шато-Мальи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32