* * *
К тому времени, когда Бекк и Хакон догнали Жана, Генрих сделал уже три поворота.
— Наконец-то, — проворчал скандинав, пристраиваясь рядом.
В одной руке он сжимал свой топор, в другой — большой кувшин с ламповым маслом. Бекк несла зажженный потайной фонарь. Они решили, что в порту им может понадобиться как-то отвлечь внимание посторонних, чтобы можно было незаметно проскользнуть на борт и выкрасть то, ради чего они пришли. А ничто так не отвлекает матроса, как пожар на его корабле.
Было несколько странно, что немец, за которым они шли, повернул так, чтобы двигаться параллельно берегу, а не по направлению к нему. А потом он и вовсе свернул в противоположную сторону, к заброшенным складам и гниющим верфям. Там было очень темно, поскольку единственными источниками света стали приближающийся рассвет да их тусклый фонарь. Временами Жану начинало казаться, что они упустили телохранителя. Городской шум остался позади, так что их быстрые шаги стали звучать все громче, как ни старались они ступать полегче. Но стоило ему по-настоящему встревожиться — и он снова успевал увидеть маячившую далеко впереди широкую спину, углублявшуюся в лабиринт проулков.
Бекк сказал:
— Похоже, он не только глухой, но и идиот.
И тут они повернули за очередной угол и обнаружили, что преследуют пустоту. Немец действительно исчез.
Они бросились вперед, уже не пытаясь двигаться бесшумно. В полутьме перед ними, перегораживая улицу, оказалась большая сломанная повозка с отлетевшим колесом. Подбегая к ней, они поняли, что Генрих мог спрятаться только там. Они оказались правы — и ошиблись. Позади телеги действительно находился тот, кто был им нужен, но следом за ним вышли еще шесть человек. Трое были вооружены алебардами — любимым оружием наемников.
Арбалетная стрела отскочила от вскинутого Хаконом топора, вторая ударилась в дверь рядом с ними. Бекк по-тянулась за переброшенной через плечи пращой. Пальцы привычно нашли петли, в корзинку лег смертоносный камень, правая рука ухватила завязанный конец, левая натянула веревки… Остальные пригнулись, пропуская над собой стремительно вращающееся оружие — и вылетевший камень безошибочно нашел одного из арбалетчиков, который с криком упал на спину.
— Это ловушка! — крикнул Хакон, объявляя об очевидном, и побежал зигзагами.
Жан схватил Бекк и толкнул обратно, направляя в ту сторону, откуда они пришли. Он не собирался оставаться и принимать бой против арбалетчиков. Для этого надо лучше представлять себе ситуацию. Они побежали.
— Пора! — крикнул из-за их спин Грегор, и из того конца улицы, откуда они пришли, появилось еще семь человек, преградивших им путь.
В уличном бою промедление означает смерть. Уже в следующую секунду Жан с Хаконом оказались среди своих новых противников, но еще до этого великан метнул в их ряды кувшин с маслом. Бекк остановилась, закрутилась и отправила камень в того из преследователей, кто особенно торопился их догнать. Тот повалился назад, задев руками двух своих товарищей. Бекк вытащила длинный кинжал, стремительно полоснув клинком по протянутой к ней руке.
Клинки со звоном сшибались, топорище остановило дубинку и алебарду. Поднырнув под направленную ему в голову алебарду, Жан нанес удар на уровне колена, рассекая сухожилия. Противник, увлекаемый собственным замахом, перелетел через него. Чей-то меч начал опускаться. Жан отбил удар вниз, направив клинок противника к земле, — и его голова оказалась на уровне угловатой гарды. Жан вдавил ее прямо в лицо противника.
С воплем, который сделал бы честь его предкам-берсеркерам, Хакон врубился в гущу противников, и взмах топора заставил их выстроиться полукругом. Двигаясь удивительно легко для своих размеров, великан увернулся от направленных в него ударов, а потом уперся ногой в землю, отвел топор назад и встретил сразу два клинка таким ударом, что оба были отброшены в темноту.
Пока им удалось удержать свое преимущество, но, бросив быстрый взгляд назад, Жан понял, что так будет недолго. Шесть теней скользили по переулку — и среди них был Генрих.
Пригнувшись под очередным ударом, Жан успел заглянуть в юное лицо Бекк:
— Выбирайся отсюда. Немедленно!
— Я не могу…
— Помни свою цель. Фуггер знает нашу. И он знает место встречи. Если через месяц мы не появимся… — Жан парировал удар одного из нападавших слева. Их клинки скрестились. Жан подпрыгнул и головой ударил противника в нос. — …Тогда твоя правая рука снова принадлежит только тебе.
Жан открыл проход, и Бекк воспользовалась им, перепрыгнув через распростершееся на земле тело. Отбежав на десять шагов, она остановилась и оглянулась. Вторая группа нападающих приостановилась было при виде потерь среди своих товарищей, но теперь, повинуясь крикам Генриха и какого-то толстяка, снова пошла вперед. Двое наемников, у которых было выбито оружие, подобрали его и теперь кружили, держась на почтительном расстоянии от топора. Один из них повернулся к Бекк. Она еще секунду помедлила, но тут мимо ее уха просвистела выпущенная из арбалета стрела, а громкий окрик Жана заставил ее броситься в сторону города.
Получив помощь, противник снова пошел в атаку. Хакон погрузил лезвие топора в плечо врага и не сумел сразу извлечь его, чтобы парировать замах древка алебарды. Он успел повернуть голову, и скользящий удар отбросил его в сторону, заставив выпустить топорище. Жан, отразивший два выпада, сделал полный оборот, держа клинок на высоте головы, так что всем пришлось пригнуться. Была даже такая секунда, когда между противниками образовалась брешь и он тоже мог бы последовать за юнцом и убежать. Но тут он увидел, как падает Хакон, и их взгляды встретились.
— Иди! — крикнул великан.
Но Жан замешкался, и это стало концом уличной схватки. Обух алебарды с размаху ударил его в живот, а потом на него навалились сразу несколько наемников. Однако всем так хотелось его убить, что они помешали друг другу. Получив сразу несколько ударов, Жан упал на землю. Лезвия вспороли ему плечо и бедро.
— Хватит! — крикнул мальтиец Грегор, и его люди, знавшие, что в случае, если приказы выполняются с задержкой, их ждет суровое наказание, моментально отступили назад.
Один из наемников, охваченный жаждой крови, приготовился нанести смертельный удар по упавшему Хакону, но Грегор ударил его в лицо древком пики и заорал:
— Я сказал — хватит! Что за удовольствие резать свиней? И потом, — тут он повернулся к рослому наемнику, стоявшему рядом с ним, — нам следует учитывать пожелания нашего клиента.
Генрих фон Золинген не принимал участия в схватке, хотя и стоял с обнаженным мечом. У него по-прежнему болела голова, словно тысяча молотов била по ней, как по наковальне, а в глазах все двоилось.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121