Который час?
- Почти 4.30.
- Значит, я дома больше двух часов... Видимо, очень устала...
- Как вы себя чувствуете?
- Прекрасно. Чашку кофе?
- Не откажусь.
- Бифштекс пойдет с ним?
- Нет, спасибо.
- Бикарди в кофе?
- Неплохо бы.
- Тогда извините, я на одну минутку.
Она вышла в дверь рядом с софой, и Рендер мельком увидел там большую
сверкающую автоматическую кухню.
- Ну? - шепнул он собаке.
Зигмунд покачал головой.
- Не то.
Рендер кивнул. Он положил пальто на софу, аккуратно сложил его на
чемоданчике, сел рядом и задумался.
"Не слишком ли большой ломоть видения я бросил ей зараз? Может, она
страдает от депрессивных побочных эффектов - скажем, угнетения памяти,
нервной усталости? Может, я каким-то образом вывел из равновесия ее
сенсорно-адаптационный синдром? Незачем было спешить. Неужели я так
чертовски жаждал описать это? Или я это делал по ее желанию? Могла ли она
повлиять на меня, сознательно или бессознательно? или я оказался настолько
уязвимым?
Она окликнула его из кухни, чтобы он нес поднос. Он поставил его на
стол и сел напротив Эйлин.
- Хороший кофе, - сказал он, обжигая губы.
- Удачная машина, - ответила она, поворачивая лицо на его голос.
Зигмунд растянулся на ковре неподалеку от стола, положил голову между
передних лап, вздохнул и закрыл глаза.
- Я подумал, - сказал Рендер, - не было ли каких-нибудь постэффектов
в последний сеанс - вроде увеличения синэстезиатических опытов, снов,
включающих формы, галлюцинаций или...
- Да, - сказала она ровно - сны.
- Какого рода?
- Последний сеанс. Я видела его снова и снова во сне.
- С начала до конца?
- Нет, особого порядка событий не было. Мы ехали по городу или через
мост, или сидели за столиком, или шли к кару - вот такие всплески, очень
живые.
- Какие ощущения сопровождали эти... всплески?
- Не скажу. Они все перепутались.
- А каковы ваши ощущения теперь, когда вы вспоминаете их?
- Такие же перемешанные.
- Вы не были испуганы?
- Н-нет. Не думаю.
- Вы не хотели бы отдохнуть от сеансов? Вам не кажется, что мы
действуем слишком быстро?
- Нет. Отнюдь. Это... ну, вроде как учиться плавать. Когда вы,
наконец, научились, вы плаваете до изнеможения. Затем вы ложитесь на
берегу, хватаете ртом воздух и вспоминаете, как все было, а ваши друзья
болтаются рядом и ругают вас за перенапряжение - и это хорошее ощущение,
хоть вам и холодно, и во всех ваших мускулах иголки. Я, во всяком случае,
думаю именно так. Я так чувствовала себя после первого сеанса и после
последнего. Первый Раз - он всегда особенный... Иголки исчезают, и я снова
обретаю дыхание. Господи, я совершенно не могу остановиться сейчас! Я
чувствую себя отлично.
- Вы всегда спите днем?
Десять красных ногтей двинулись через стол, когда она потянулась.
- ...Устала, - она улыбнулась, скрывая зевок. - Половина штата в
отпуске или болеет, и я всю неделю напрягала мозги. Я чуть не ползком
уходила с работы. Но сейчас все в порядке, я отдохнула. - Она взяла чашку
обеими руками и сделала большой глоток.
- Угу, - сказал Рендер, хорошо. Я немножко беспокоился о вас и рад
видеть, что причин для этого нет.
- Беспокоились? Вы же читали записи д-ра Вискомба о моем анализе и об
испытании в Яйце, как же вы можете думать, что обо мне нужно беспокоиться?
Ха! У меня оперативно-полезный невроз, касающийся моей адекватности как
человеческого существа. Он фокусирует мою энергию, координирует мои усилия
к достижению. Это повышает чувство личности...
- У вас дьявольская память, - заметил Рендер. - Почти
стенографический отчет.
- Конечно.
- Зигмунд сегодня тоже беспокоился о вас.
- Зиг? Как это?
Собака смущенно шевельнулась, открыла один глаз.
- Да, - проворчала она, глядя на Рендера. - Он нужен, приехать домой.
- Значит, ты снова водил кар?
- Да.
- После того, как я тебе запретила?
- Да.
- Зачем?
- Я ис-пугался. Ты не отвечала, когда я говорил.
- Я в самом деле устала. А если ты еще раз возьмешь кар, то я буду
закрывать дверь так, чтобы ты не мог входить и выходить по своему желанию.
- Прости...
- Со мной все в порядке.
- Я вижу.
- Никогда больше не делай этого.
- Прости.
Глаз собаки не покидал Рендера; он был как зажигательное стекло.
Рендер отвел взгляд.
- Не будьте жестоки к бедному парню, - сказал он. - В конце концов,
он думал, что вы больны, и поехал за врачом. А если бы он оказался прав?
Вы должны поблагодарить его, а не ругать.
Успокоенный Зигмунд закрыл глаз.
- Ему надо выговаривать, когда он поступает неправильно, - закончила
Эйлин. - Я полагаю, - сказал Рендер, отпив кофе, что никакой беды не
случилось. Раз уж я здесь, поговорим о деле. Я кое-что пишу и хотел бы
узнать ваше мнение.
- Великолепно. Пожертвуете мне сноску?
- Даже две или три. Как по-вашему мнению, общая основа мотиваций,
ведущих к самоубийству, различна в разных культурах?
- По моему, хорошо обдуманному мнению - нет. Разочарования могут
привести к депрессии или злобе; если же они достаточно сильны, то могут
вести и к самоуничтожению. Вы спрашиваете насчет мотиваций: я думаю, что
они остаются в основном теми же самыми. Я считаю, что это внекультурный,
вневременной аспект человеческого состояния. Не думаю, что он может
измениться без изменения основной природы человека.
- Ладно. Проверим. Теперь, как насчет побудительного элемента?
Возьмем человека спокойного, со слабоменяющимся окружением. Если его
поместить в сверхзащищенную жизненную ситуацию - как вы думаете, будет она
подавлять его или побуждать к ярости в большей степени, чем если бы он не
был в таком охраняющем окружении?
- Хм... В каком-то другом случае я бы сказала, что это зависит от
человека. Но я вижу к чему вы ведете: многие расположены выскакивать из
окон без колебаний - окно даже само откроется для вас, потому что вы его
об этом попросите - это возмущение скучающих масс. Но мне не нравится это
замечание. Я надеюсь, что оно ошибочное.
- Я тоже надеюсь, но я думаю также о символических самоубийствах -
функциональных расстройствах, которые случаются по самым неубедительным
причинам.
- Ага! Это ваша лекция в прошлом месяце: аутопсихомимикрия. Хорошо
сказано, но я не могу согласиться.
- Теперь и я тоже. Я переписал всю часть "Фанатос в сказочной стране
глупцов", как я назвал ее. На самом деле инстинкт смерти идет почти по
поверхности.
- Если я вам дам скальпель и труп, можете вы вырезать инстинкт смерти
и дать мне ощупать его?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36
- Почти 4.30.
- Значит, я дома больше двух часов... Видимо, очень устала...
- Как вы себя чувствуете?
- Прекрасно. Чашку кофе?
- Не откажусь.
- Бифштекс пойдет с ним?
- Нет, спасибо.
- Бикарди в кофе?
- Неплохо бы.
- Тогда извините, я на одну минутку.
Она вышла в дверь рядом с софой, и Рендер мельком увидел там большую
сверкающую автоматическую кухню.
- Ну? - шепнул он собаке.
Зигмунд покачал головой.
- Не то.
Рендер кивнул. Он положил пальто на софу, аккуратно сложил его на
чемоданчике, сел рядом и задумался.
"Не слишком ли большой ломоть видения я бросил ей зараз? Может, она
страдает от депрессивных побочных эффектов - скажем, угнетения памяти,
нервной усталости? Может, я каким-то образом вывел из равновесия ее
сенсорно-адаптационный синдром? Незачем было спешить. Неужели я так
чертовски жаждал описать это? Или я это делал по ее желанию? Могла ли она
повлиять на меня, сознательно или бессознательно? или я оказался настолько
уязвимым?
Она окликнула его из кухни, чтобы он нес поднос. Он поставил его на
стол и сел напротив Эйлин.
- Хороший кофе, - сказал он, обжигая губы.
- Удачная машина, - ответила она, поворачивая лицо на его голос.
Зигмунд растянулся на ковре неподалеку от стола, положил голову между
передних лап, вздохнул и закрыл глаза.
- Я подумал, - сказал Рендер, - не было ли каких-нибудь постэффектов
в последний сеанс - вроде увеличения синэстезиатических опытов, снов,
включающих формы, галлюцинаций или...
- Да, - сказала она ровно - сны.
- Какого рода?
- Последний сеанс. Я видела его снова и снова во сне.
- С начала до конца?
- Нет, особого порядка событий не было. Мы ехали по городу или через
мост, или сидели за столиком, или шли к кару - вот такие всплески, очень
живые.
- Какие ощущения сопровождали эти... всплески?
- Не скажу. Они все перепутались.
- А каковы ваши ощущения теперь, когда вы вспоминаете их?
- Такие же перемешанные.
- Вы не были испуганы?
- Н-нет. Не думаю.
- Вы не хотели бы отдохнуть от сеансов? Вам не кажется, что мы
действуем слишком быстро?
- Нет. Отнюдь. Это... ну, вроде как учиться плавать. Когда вы,
наконец, научились, вы плаваете до изнеможения. Затем вы ложитесь на
берегу, хватаете ртом воздух и вспоминаете, как все было, а ваши друзья
болтаются рядом и ругают вас за перенапряжение - и это хорошее ощущение,
хоть вам и холодно, и во всех ваших мускулах иголки. Я, во всяком случае,
думаю именно так. Я так чувствовала себя после первого сеанса и после
последнего. Первый Раз - он всегда особенный... Иголки исчезают, и я снова
обретаю дыхание. Господи, я совершенно не могу остановиться сейчас! Я
чувствую себя отлично.
- Вы всегда спите днем?
Десять красных ногтей двинулись через стол, когда она потянулась.
- ...Устала, - она улыбнулась, скрывая зевок. - Половина штата в
отпуске или болеет, и я всю неделю напрягала мозги. Я чуть не ползком
уходила с работы. Но сейчас все в порядке, я отдохнула. - Она взяла чашку
обеими руками и сделала большой глоток.
- Угу, - сказал Рендер, хорошо. Я немножко беспокоился о вас и рад
видеть, что причин для этого нет.
- Беспокоились? Вы же читали записи д-ра Вискомба о моем анализе и об
испытании в Яйце, как же вы можете думать, что обо мне нужно беспокоиться?
Ха! У меня оперативно-полезный невроз, касающийся моей адекватности как
человеческого существа. Он фокусирует мою энергию, координирует мои усилия
к достижению. Это повышает чувство личности...
- У вас дьявольская память, - заметил Рендер. - Почти
стенографический отчет.
- Конечно.
- Зигмунд сегодня тоже беспокоился о вас.
- Зиг? Как это?
Собака смущенно шевельнулась, открыла один глаз.
- Да, - проворчала она, глядя на Рендера. - Он нужен, приехать домой.
- Значит, ты снова водил кар?
- Да.
- После того, как я тебе запретила?
- Да.
- Зачем?
- Я ис-пугался. Ты не отвечала, когда я говорил.
- Я в самом деле устала. А если ты еще раз возьмешь кар, то я буду
закрывать дверь так, чтобы ты не мог входить и выходить по своему желанию.
- Прости...
- Со мной все в порядке.
- Я вижу.
- Никогда больше не делай этого.
- Прости.
Глаз собаки не покидал Рендера; он был как зажигательное стекло.
Рендер отвел взгляд.
- Не будьте жестоки к бедному парню, - сказал он. - В конце концов,
он думал, что вы больны, и поехал за врачом. А если бы он оказался прав?
Вы должны поблагодарить его, а не ругать.
Успокоенный Зигмунд закрыл глаз.
- Ему надо выговаривать, когда он поступает неправильно, - закончила
Эйлин. - Я полагаю, - сказал Рендер, отпив кофе, что никакой беды не
случилось. Раз уж я здесь, поговорим о деле. Я кое-что пишу и хотел бы
узнать ваше мнение.
- Великолепно. Пожертвуете мне сноску?
- Даже две или три. Как по-вашему мнению, общая основа мотиваций,
ведущих к самоубийству, различна в разных культурах?
- По моему, хорошо обдуманному мнению - нет. Разочарования могут
привести к депрессии или злобе; если же они достаточно сильны, то могут
вести и к самоуничтожению. Вы спрашиваете насчет мотиваций: я думаю, что
они остаются в основном теми же самыми. Я считаю, что это внекультурный,
вневременной аспект человеческого состояния. Не думаю, что он может
измениться без изменения основной природы человека.
- Ладно. Проверим. Теперь, как насчет побудительного элемента?
Возьмем человека спокойного, со слабоменяющимся окружением. Если его
поместить в сверхзащищенную жизненную ситуацию - как вы думаете, будет она
подавлять его или побуждать к ярости в большей степени, чем если бы он не
был в таком охраняющем окружении?
- Хм... В каком-то другом случае я бы сказала, что это зависит от
человека. Но я вижу к чему вы ведете: многие расположены выскакивать из
окон без колебаний - окно даже само откроется для вас, потому что вы его
об этом попросите - это возмущение скучающих масс. Но мне не нравится это
замечание. Я надеюсь, что оно ошибочное.
- Я тоже надеюсь, но я думаю также о символических самоубийствах -
функциональных расстройствах, которые случаются по самым неубедительным
причинам.
- Ага! Это ваша лекция в прошлом месяце: аутопсихомимикрия. Хорошо
сказано, но я не могу согласиться.
- Теперь и я тоже. Я переписал всю часть "Фанатос в сказочной стране
глупцов", как я назвал ее. На самом деле инстинкт смерти идет почти по
поверхности.
- Если я вам дам скальпель и труп, можете вы вырезать инстинкт смерти
и дать мне ощупать его?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36