Это — голос Покрышкина. Урок продолжается! Его истребитель нацелился на заднего «мессера». От «аэрокобры» вдруг отделились искрящиеся разноцветные пунктиры. Они буквально осыпали кабину пилота, сверкнули фейерверком вокруг «мессера». Он скользнул влево, опустил нос и, выписывая в небе большую дымную спираль, пошел к земле.
Покрышкин передает в эфир:
— Бью второю!
Но не успел он сблизиться с «мессершмиттом», как тот резким левым переворотом нырнул под машину Покрышкина и колом устремился вниз.
— Ладно, пусть идет! — услышали летчики. И поняли: ведущий не стал гнаться за противником потому, что не мог бросить молодежь, оставить ее без присмотра ни на мгновение.
А на земле снова был урок. Александр Иванович собрал всех молодых летчиков, с которыми работал, а нас было пятнадцать «салажат», провел разбор…
И снова — урок! Для меня, и для всех нас.
Боевая учеба и боевая работа продолжались. Покрышкин в течение всего июля почти ежедневно брал меня на боевые задания.
С этой поры и до конца войны в группы, которые водил Александр Иванович, неизменно входило звено, в составе которого были мы с Жердевым.
Прошло несколько дней. Па стоянке построен весь личный состав полка. Зачитывается приказ объявляется боевой расчет.
— Командир первой эскадрильи — капитан Речкалов, — громко произносит начальник штаба майор Датский. И скороговоркой продолжает перечислять командиров и летчиков этой эскадрильи:— Заместитель командира эскадрильи — лейтенант Клубов; командиры звеньев — лейтенант Ивашко, младший лейтенант Жердев; старшие летчики — лейтенанты Цветков, Самсонов; летчики — лейтенанты Чистов, младшие лейтенанты Голубев, Сухов, Березкин, Карпов, Иванов…
Строго закреплены экипажи — летчик, техник или механик, моторист, оружейник. Другие авиаспециалисты закреплены за звеном или эскадрильей.
Техником на мой самолет назначен старший техник-лейтенант Иван Яковенко, мотористом — старший сержант Таджат Ктоян, оружейником — рядовой Аня Родникова.
Машина доверена новенькая. Красивая, стремительная, нигде ни вмятинки, ни царапинки. Двигатель наработал всего лишь восемь часов. На фюзеляже только вчера мы вместе с механиком нарисовали — разумеется, с помощью трафарета — ярко-красную звезду. И рядом — цифру «50».
На этом самолете и с этим номером мне суждено было пройти войну до самого конца.
Здравствуй, Украина!
Конец июля 1943 года. Отгремели для нас кубанские бои. В воздушных сражениях летчики 9-й гвардейской истребительной авиадивизии приобрели богатый боевой опыт, которым «старики» охотно делились с молодежью. Подведены были итоги боев. Состоялась летно-тактическая конференция, на которой лучшие воздушные бойцы обменялись своими наблюдениями, раскрыли «секреты» достигнутых успехов, обобщили их, разработали рекомендации, реализация которых другими летчиками сулила уже в ближайшем будущем немало новых побед над противником.
Приняты меры к доукомплектованию боевых единиц. Штат нашего 16-го гвардейского авиаполка теперь полный. Самолетный парк по-прежнему состоит из однотипных боевых машин.
Относительный отдых — боевая учеба и ввод новичков в строй — позади. Теперь ждут нас новые бои. Знаем это и тщательно готовимся к ним, отрабатываем приемы атак, совершенствуем технику пилотирования, штудируем теорию.
Технический состав еще и еще раз внимательнейшим образом проверяет самолеты, приводит их в состояние готовности к немедленным действиям.
Вскоре в полк приехал начальник разведки дивизии майор Евгений Новицкий, собрал личный состав — доводит информацию о противнике.
Заканчивая беседу, он говорит:
— Учтите: наша дивизия теперь находится в Резерве Главного Командования…
Тут же Сергей Никитин подбрасывает гостю вопросик:
— Так что? Резерв — это вроде бы второй эшелон?.. Новицкий усмехнулся:
— Напротив: посылать будут на самые ответственные участки — туда, где воздушная обстановка сложнее и труднее. Короче говоря, туда, где предполагается провести важнейшие операции. В Резерв Главного Командования передаются самые лучшие части, это вы тоже учтите!
— Могут и под Курск послать? — интересуется Саша Ивашко. Мы знаем, что взор его устремлен еще дальше — в родную Белоруссию.
Майор Крюков опережает Новицкого:
— Забыл разве, какие карты получил?
— А-а! Ясно: Донбасс ждет нас!
— Не только Донбасс, а и вся Украина.
Где-то совсем близко гремит-грохочет Курская битва. Там тоже идет упорная борьба за господство в воздухе. Немецко-фашистское командование стянуло на этот участок фронта авиационные соединения как из самой Германии, так и с других театров военных действий, с других фронтов, что составляло почти 70% численности военно-воздушных сил противника, действовавших в тот период на советско-германском фронте.
Итак, противник пытается взять реванш за Кубань, добиться перевеса в воздухе.
Отзвуки Курской битвы долетают и до нас — и не только в виде сводок Совинформбюро. Не лишено логики предположение, что в любой момент могут перебросить и нас в те места: мы ведь Резерв Главного Командования!
По всему видно: вот-вот будем перебазироваться. Точно! Прилетели два Ли-2. Мы уже не сомневаемся: для передовых команд! И словно в подтверждение догадки садятся еще и три «пешки» — самолеты Пе-2.
— Лидеры! — говорит Андрей Труд и почему-то хмурится:
— Что, мы разве сами не могли бы перелететь? Не доверяют?..
— Верно, далеко полетим! — высказывает предположение Виктор Жердев. И «расшифровывает» свою мысль:
— На близкое расстояние обзаводиться лидерами разве стали бы!..
В этом умозаключении есть бесспорный резон.
— Дождались, наконец! Целый месяц ждем, — радуется Николай Трофимов, соскучившийся по «настоящему делу», как он называет воздушные бои.
Не терпится в драку не одному ему. Торопятся воевать и Сергей Никитин, и Павел Клейменов. В кубанском сражении им по недостаточной подготовленности не привелось активно действовать, не успели, и оба горят неукротимым желанием «наверстать упущенное».
Спешат ребята освобождать от врага родную землю. Не знали оба, да и не могли этого знать, что судьба уже отмерила им срок, оставила всего лишь полтора — два месяца быть вместе с друзьями, видеть солнце, улыбаться. Оба вскоре погибнут в боях: один в небе Донбасса, второй — близ Запорожья…
— Всем летчикам срочно прибыть на ка-пэ! — примчался с приказанием посыльный.
Спешим на командный пункт.
Нас знакомят с экипажами лидеров, с которыми уточняем очередность вылета эскадрилий, особенности радиообмена, маршрут перелета, порядок взлета, сбора и следования. «Порядок! — шепчет стоящий рядом Иван Олефиренко и, подмигнув мне, добавляет: — Летим, Костя!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96