Огонь вели из всех видов оружия. Стреляли и зенитки, охранявшие наш аэродром…
В это самое время в Москве гремел и сиял разноцветными огнями праздничный салют из тысячи орудий — самый мощный и внушительный за все годы Великой Отечественной войны. Салют Победы. В честь тех, кто поверг ненавистного врага, в память о тех, кто самой дорогой ценой — жизнью своей — заплатил за то, чтобы этот желанный день настал.
Здесь, в Гроссенхайне, мы думали о многом, тянулись мыслями и сердцами домой, в столицу нашу, на родину свою. Здесь тоже гремел салют, и он был отголоском — нет, просто небольшой частицей того тысячеорудийного московского салюта…
Никто в эту ночь не спал. Радовались, обнимались, поздравляли друг друга.
И как же странно было утром 10 мая услышать сигнал боевой тревоги! Но он звал — настойчиво и требовательно, властно и строго. И каждый понял: это — приказ!..
…Все на местах. Самолеты, как всегда, подготовлены, снаряжены боекомплектом. Командир ставит задачу: прикрыть Прагу!
— Так война ведь закончилась! — осторожно бросает фразу Андрей Труд.
— Для нас она еще продолжается, — отвечает майор Аркадий Федоров и добавляет:
— Недобитая фашистская группировка угрожает Праге… Чехословацкий народ просит помощи…
— Все ясно. Поможем! — за всех коротко говорит Николай Трофимов.
На прикрытие ушла вначале третья эскадрилья. Потом ее сменила вторая. Теперь — наша очередь. Часы показывают двенадцать пятьдесят девять.
Вылетаем двумя группами.
А полтора часа спустя, совершив посадку, узнали: пока находились в воздухе, в полк поступил приказ прекратить боевые действия.
В синем-синем небе ярко сияло солнце. На душе — смешение чувств. Теперь было ясно: с войной покончено.
…Через огонь, через труднейшие испытания мы шли к тебе, Победа! Теряли друзей боевых, видели горе и слезы людей наших, дым пожарищ, руины городов и сел. Но мы шли вперед, уверенные в правоте своего дела. И мы пришли к тебе, Победа!
И ты теперь с нами на все времена…
Вместо эпилога
…Машина мчит нас на юг — к морю. В открытые окна врывается ветер, пахнущий жнивьем и разнотравьем.
Впереди, за верхушками тополей, мелькнули знакомые очертания, и вскоре взору предстал самолет, целящийся в небо с постамента, похожего на катапульту. Кажется, что он сию минуту взмоет ввысь.
Остановились. Вышли. Нет, не желание отдохнуть, развлечься, погреться на южном солнышке и искупаться в ласковом море собрало нас вместе. Меня и Федора Кутищева привела сюда память сердца. А сыновей наших — Александра и Олега — долг быть верными боевым традициям отцов своих.
У основания постамента на гранитных плитах литерами цвета горячей крови начертано: «В честь 30-летия Победы над фашистской Германией воинам-гвардейцам 9-й истребительной авиадивизии — жители станицы Калининской».
В войну она называлась Поповической.
…Давно лелеял мечту посетить места былых сражений, вспомнить друзей-товарищей своих, сложивших головы в битвах за честь и независимость Отчизны. Хотелось через годы увидеть места боевой юности своей.
А еще хотелось показать эти места сыну Александру и как бы передать ему, молодому офицеру, эстафету подвига и ратной славы.
Уже побывали в родном Новочеркасске, показал сыну школу, где учился, рассказал, как уехал в Ростовский аэроклуб, давший мне путевку в небо.
Заехали в Ростов. Встретились с генерал-майором авиации П. С. Середой — «крестным отцом» моим, наставником и учителем.
Посетили рабочий город Жданов, бывший Мариуполь, где живет немало друзей-однополчан. И в этом особый смысл: ведь наша дивизия освобождала этот город от немецко-фашистских захватчиков и получила наименование Мариупольской.
Повидались с бывшим начальником политотдела нашей авиадивизии Дмитрием Константиновичем Мачневым, посетили многие школы, встречались с красными следопытами.
Не миновали и Ейск, где расположено училище летчиков.
Вместо полетной карты держу теперь в руках «Атлас автомотбильных дорог». А названия — те же, до боли знакомые: Старонижнестеблиевская, Днепровская, Красноармейская, Тимашевская… Городами стали бывшие станицы Крымская и Славянская. В одних стояли, над другими летали, сражались. А там, близ Новороссийска, на клочке родного берега — полуострове Мысхако, названном фронтовиками Малой землей, отважно сражались десантники. Был тогда среди них будущий мой ведомый Федя Кутищев — «член экипажа» нашей «Волги». Каким восторженным взором провожал он истребители, «давшие жару» вражеским бомбардировщикам!..
Боевая судьба сведет нас со временем, и мы будем летать крыло в крыло, будем вспоминать весну сорок третьего: он — оплавленные взрывами камни Малой земли, я — горячее небо над ней.
Он станет самым близким моим боевым другом — ведомым. Вместе закончим войну в небе Берлина и Праги.
Примечательно, что сын Федора Кутищева — капитан, летчик-истребитель, закончивший в свое время теперь уже «наше» Ейское военное училище летчиков, служит и учит молодежь летать в том училище, которое закончил в войну его отец.
Приняли из рук отцов и достойно несут в будущее эстафету мужества и славы и сыновья других наших с Федором однополчан. У Вячеслава Березкина оба сына — офицеры: Валерий уже подполковник, Игорь — капитан.
Сын бывшего механика Павла Федоровича Емельянова — майор, командир зенитно-ракетного подразделения. Политработником стал сын нашего полкового врача Василия Головкина. А бывший начальник штаба Матвеев гордится внуком, закончившим Суворовское училище и решившим стать офицером.
Подобных примеров много: идут сыновья дорогами отцов!.. Но с единственной целью, с единственной мыслью — обеспечить мир на земле, не допустить военного пожара.
Помню, как после окончания войны уезжали домой однополчане. В разные уголки страны пролегли их дороги. Многие возвратились домой, чтобы творить, созидать, строить. Немало поехало учиться, приобретать сугубо мирные профессии. А часть людей осталась служить: не наша в том вина, что с окончанием Великой Отечественной войны опасность нового всемирного пожара не миновала.
Остался в армии и я. Недавно лишь уволился в запас. Некоторые служат в Вооруженных Силах и теперь. Бывший наш комдив, а ныне маршал авиации А. И. Покрышкин долгое время возглавлял ЦК ДОСААФ СССР. Генералами стали Н. Трофимов, Г. Дольников, Л. Горегляд, П. Берестнев, И. Дзусов. Все они удостоены звания Героя Советского Союза.
В академии посланы были учиться Андрей Труд, Георгий Голубев, Николай Трофимов. Закончил академию и я.
Опыт свой и знания передавали молодежи, учили ее боевому мастерству, воспитывали патриотов своей Отчизны.
А прошлого не забыть. И когда однополчане съезжаются на очередную встречу, только и слышишь:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96
В это самое время в Москве гремел и сиял разноцветными огнями праздничный салют из тысячи орудий — самый мощный и внушительный за все годы Великой Отечественной войны. Салют Победы. В честь тех, кто поверг ненавистного врага, в память о тех, кто самой дорогой ценой — жизнью своей — заплатил за то, чтобы этот желанный день настал.
Здесь, в Гроссенхайне, мы думали о многом, тянулись мыслями и сердцами домой, в столицу нашу, на родину свою. Здесь тоже гремел салют, и он был отголоском — нет, просто небольшой частицей того тысячеорудийного московского салюта…
Никто в эту ночь не спал. Радовались, обнимались, поздравляли друг друга.
И как же странно было утром 10 мая услышать сигнал боевой тревоги! Но он звал — настойчиво и требовательно, властно и строго. И каждый понял: это — приказ!..
…Все на местах. Самолеты, как всегда, подготовлены, снаряжены боекомплектом. Командир ставит задачу: прикрыть Прагу!
— Так война ведь закончилась! — осторожно бросает фразу Андрей Труд.
— Для нас она еще продолжается, — отвечает майор Аркадий Федоров и добавляет:
— Недобитая фашистская группировка угрожает Праге… Чехословацкий народ просит помощи…
— Все ясно. Поможем! — за всех коротко говорит Николай Трофимов.
На прикрытие ушла вначале третья эскадрилья. Потом ее сменила вторая. Теперь — наша очередь. Часы показывают двенадцать пятьдесят девять.
Вылетаем двумя группами.
А полтора часа спустя, совершив посадку, узнали: пока находились в воздухе, в полк поступил приказ прекратить боевые действия.
В синем-синем небе ярко сияло солнце. На душе — смешение чувств. Теперь было ясно: с войной покончено.
…Через огонь, через труднейшие испытания мы шли к тебе, Победа! Теряли друзей боевых, видели горе и слезы людей наших, дым пожарищ, руины городов и сел. Но мы шли вперед, уверенные в правоте своего дела. И мы пришли к тебе, Победа!
И ты теперь с нами на все времена…
Вместо эпилога
…Машина мчит нас на юг — к морю. В открытые окна врывается ветер, пахнущий жнивьем и разнотравьем.
Впереди, за верхушками тополей, мелькнули знакомые очертания, и вскоре взору предстал самолет, целящийся в небо с постамента, похожего на катапульту. Кажется, что он сию минуту взмоет ввысь.
Остановились. Вышли. Нет, не желание отдохнуть, развлечься, погреться на южном солнышке и искупаться в ласковом море собрало нас вместе. Меня и Федора Кутищева привела сюда память сердца. А сыновей наших — Александра и Олега — долг быть верными боевым традициям отцов своих.
У основания постамента на гранитных плитах литерами цвета горячей крови начертано: «В честь 30-летия Победы над фашистской Германией воинам-гвардейцам 9-й истребительной авиадивизии — жители станицы Калининской».
В войну она называлась Поповической.
…Давно лелеял мечту посетить места былых сражений, вспомнить друзей-товарищей своих, сложивших головы в битвах за честь и независимость Отчизны. Хотелось через годы увидеть места боевой юности своей.
А еще хотелось показать эти места сыну Александру и как бы передать ему, молодому офицеру, эстафету подвига и ратной славы.
Уже побывали в родном Новочеркасске, показал сыну школу, где учился, рассказал, как уехал в Ростовский аэроклуб, давший мне путевку в небо.
Заехали в Ростов. Встретились с генерал-майором авиации П. С. Середой — «крестным отцом» моим, наставником и учителем.
Посетили рабочий город Жданов, бывший Мариуполь, где живет немало друзей-однополчан. И в этом особый смысл: ведь наша дивизия освобождала этот город от немецко-фашистских захватчиков и получила наименование Мариупольской.
Повидались с бывшим начальником политотдела нашей авиадивизии Дмитрием Константиновичем Мачневым, посетили многие школы, встречались с красными следопытами.
Не миновали и Ейск, где расположено училище летчиков.
Вместо полетной карты держу теперь в руках «Атлас автомотбильных дорог». А названия — те же, до боли знакомые: Старонижнестеблиевская, Днепровская, Красноармейская, Тимашевская… Городами стали бывшие станицы Крымская и Славянская. В одних стояли, над другими летали, сражались. А там, близ Новороссийска, на клочке родного берега — полуострове Мысхако, названном фронтовиками Малой землей, отважно сражались десантники. Был тогда среди них будущий мой ведомый Федя Кутищев — «член экипажа» нашей «Волги». Каким восторженным взором провожал он истребители, «давшие жару» вражеским бомбардировщикам!..
Боевая судьба сведет нас со временем, и мы будем летать крыло в крыло, будем вспоминать весну сорок третьего: он — оплавленные взрывами камни Малой земли, я — горячее небо над ней.
Он станет самым близким моим боевым другом — ведомым. Вместе закончим войну в небе Берлина и Праги.
Примечательно, что сын Федора Кутищева — капитан, летчик-истребитель, закончивший в свое время теперь уже «наше» Ейское военное училище летчиков, служит и учит молодежь летать в том училище, которое закончил в войну его отец.
Приняли из рук отцов и достойно несут в будущее эстафету мужества и славы и сыновья других наших с Федором однополчан. У Вячеслава Березкина оба сына — офицеры: Валерий уже подполковник, Игорь — капитан.
Сын бывшего механика Павла Федоровича Емельянова — майор, командир зенитно-ракетного подразделения. Политработником стал сын нашего полкового врача Василия Головкина. А бывший начальник штаба Матвеев гордится внуком, закончившим Суворовское училище и решившим стать офицером.
Подобных примеров много: идут сыновья дорогами отцов!.. Но с единственной целью, с единственной мыслью — обеспечить мир на земле, не допустить военного пожара.
Помню, как после окончания войны уезжали домой однополчане. В разные уголки страны пролегли их дороги. Многие возвратились домой, чтобы творить, созидать, строить. Немало поехало учиться, приобретать сугубо мирные профессии. А часть людей осталась служить: не наша в том вина, что с окончанием Великой Отечественной войны опасность нового всемирного пожара не миновала.
Остался в армии и я. Недавно лишь уволился в запас. Некоторые служат в Вооруженных Силах и теперь. Бывший наш комдив, а ныне маршал авиации А. И. Покрышкин долгое время возглавлял ЦК ДОСААФ СССР. Генералами стали Н. Трофимов, Г. Дольников, Л. Горегляд, П. Берестнев, И. Дзусов. Все они удостоены звания Героя Советского Союза.
В академии посланы были учиться Андрей Труд, Георгий Голубев, Николай Трофимов. Закончил академию и я.
Опыт свой и знания передавали молодежи, учили ее боевому мастерству, воспитывали патриотов своей Отчизны.
А прошлого не забыть. И когда однополчане съезжаются на очередную встречу, только и слышишь:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96