Мы как раз проскакивали участок между Перекопом и Армянском, когда операторы станции РУС-2 обнаружили идущую курсом на север большую группу фашистских бомбардировщиков. Некоторое время спустя незнакомая еще нам станция наведения «Ракета-7» (таких станций немало было разбросано вдоль линии фронта, так что у нашего «Тигра» появились коллеги) и навела нашу группу на три десятки Ю-87.
Завязался бой. Пара Речкалова с ходу атаковала первую десятку, мы с Жердевым — вторую.
Не осталась без дела и группа Клубова: ее другая станция наведения нацелила на «Хеншелей-129», штурмовавших наши войска. Особенно не любили этот самолет танкисты: «хеншель» применялся гитлеровцами для борьбы с нашими танками. На нем в подменой гондоле установлена была 75-миллиметровая пушка. Кроме того, он имел на вооружении четыре 20-миллиметровые пушки. Все вооружение «смотрело» вперед. Когда «хеншель» стрелял, наблюдался огромный сноп огня…
Вражеские пилоты, увидев приближающуюся к ним четверку истребителей, сразу же прекратили штурмовку и стали уходить на бреющем: «хеншель» сзади не защищен, и встреча с истребителем не сулит ему ничего хорошего.
Клубов намеревался догнать крылатых разбойников и расправиться с ними, но вдруг впереди слева заметил девятку Ю-87, заходящую на бомбометание; там, на окраине Армянска, уже вели бой наши войска.
— Атакуем! — коротко передал он в эфир и довернул истребитель левее. Ударом снизу с короткой дистанции он поразил «лаптежника», затем зашел в хвост второму — и тоже сбил его короткой очередью. Первый упал близ Армянска, второй — возле Буденновки.
Пополнил свой счет на одного Ю-87 и Николай Ершов. В конце боя Николай Трофимов сбил «мессера», затем подбил еще одного.
Тем временем наша четверка продолжала вести борьбу со «своими» «юнкерсами». Жердев зажег одного, затем двух подряд снял Речкалов. Атаковал и сбил «лаптежника» Голубев.
Все смешалось. А вот подходит и третья десятка вражеских бомбардировщиков, и мы с Жердевым атакуем ее.
На Жердева, атакующего выбранную цель, заходит сзади резко вышедший из круга «юнкерс», чтобы неожиданным ударом из передних установок если не сбить Жердева, то хотя бы сорвать его замысел.
Но враг явно переоценил и свои возможности, и сложившуюся обстановку. Я резко подворачиваю вправо свой истребитель и открываю огонь почти что навскидку. Дал длинную очередь — вел огонь до самого сближения с «юнкерсом». Пронесся мимо него и не видел, что и как произошло дальше.
Только позднее от станции наведения узнал: сбил! Бомбардировщик упал южнее Перекопа.
Услышал — и еще не поверил. Только дома, после того, как лаборанты проявили пленку фотокинопулемета, убедился: есть на моем счету третья победа!
Задумался: у моего товарища Жоры Голубева счет сбитых самолетов в два раза больше. Жердев довел свой счет до двенадцати. Саша Ивашко «подровнял» его до десяти… Как мне догнать их? Хожу все время ведомым, а он, как известно, имеет свою задачу — быть щитом у командира, прикрывать его действия, оберегать от вражеских ударов…
Сразу после возвращения из очередного боя, прямо на стоянке я оказался в центре волнующего события, которое запомнилось на всю жизнь.
Заруливая, увидел двух комиссаров — начподива Мачнева и заместителя командира полка по политчасти Погребного, явно дожидавшихся нашего возвращения. Выключил двигатель, спрыгнул с плоскости, спешу, как и другие, доложить старшему из них — Дмитрию Константиновичу Мачневу о результатах вылета. Мачнев — в хорошем расположении духа, улыбается.
— А ты сбил?
— Да, товарищ полковник: одного сбил!
— Вот и поздравляю. И не только с боевым успехом, а главное — со вступлением в партию, коммунист Сухов!.. И вручает партийный билет.
— Дерись еще лучше!
— Буду драться!..
Погребной тоже тепло поздравил меня, крепко пожал руку, обнял.
Стою перед ними, перед товарищами — смущенный и немного растерянный таким неожиданным вниманием. Не успел еще заявить о себе, вклад пока слишком мал, вечером подсчитал: за 2 месяца совершил 119 боевых вылетов, участвовал в 23 воздушных боях, а сбил всего только три самолета. Да, скромный, очень скромный пока что итог.
Но тут же ищу оправдание: зато обеспечивал своим ведущим, да и другим летчикам эскадрильи неотразимость их атак. А они за это время «наломали» фашистским коршунам крылья. Да так, что только щепки летели!
…Море не давало Покрышкину покоя. Чем ближе к нему мы располагались, тем чаще Александр Иванович что-то прикидывал по карте, замерял расстояния, рассчитывал.
— Что-то опять придумывает наш командир! — скорчив хитрую гримасу, делился с нами догадкой вездесущий Андрей Труд.
Он не ошибся. В скором времени Покрышкин приступил к реализации своего замысла вести «охоту» над морем.
Что же тревожило его, что будоражило мысль, давало энергию творческому поиску?
Море. Точнее говоря — небо над морем. А еще точнее — «воздушный мост», проложенный противником из Одессы, на котором используются транспортные самолеты Ю-52 для доставки боеприпасов, горючего, продуктов питания и снаряжения блокированным в Крыму гитлеровским частям. На борту «юнкерсов», как стало известно, нередко перебрасывается и командный состав…
В общем, для Покрышкина главным было — ликвидировать «воздушный мост». Но как, если до него от нашего аэродрома не так уж близко?
— Далековато! — вслух рассуждает Александр Иванович, прикинув расстояние по карте. — Горючего не хватит… А что, если поставить дополнительные подвесные баки?!
Своей мыслью поделился с техником. Тот счел ее вполне реальной, тем более, что «посуду» предусмотрительный командир не сдал на склад, как другие.
— Дело нужное, интересное, — лукаво стрельнул глазами техник звена управления полка Павел Лоенко. — Отчего же не помочь фрицам искупаться? Правда, водичка сейчас холодноватая, но ничего — это полезно…
Вскоре техники поставили по одному подвесному баку на два истребителя, и 5 ноября Покрышкин с Голубевым вылетели в пробный дальний рейс — в район южнее Каркинитского залива.
Пришли в предполагаемый район пролетов транспортной авиации противника, походили немного, внимательно осматривая воздушное пространство. Погода сложная — низко нависли над бушующим штормовым морем тяжелые облака. Чуть приподнимешься — ничего не видно. А внизу волны гуляют на бесконечном просторе, вода близко — опасно…
Но вот на сером фоне обозначилось два пятнышка. Нет, не чайки: станет ли птица в такую непогодь крылья себе ломать, «юнкерсы» это. Уже отчетливо видны и очертания трехмоторной машины.
Покрышкин сразу же пошел на сближение с противником, как всегда, ударил с короткой дистанции. Самолет загорелся.
А тут и Голубев атаковал второго — и тоже зажег его.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96