2 января 1918 г. Хауз записал в дневнике, что Соединенным Штатам следует искать сближения с большевиками и постараться «распространять нашу финансовую, промышленную и моральную поддержку по всем мыслимым направлениям» {594} . Посол Френсис телеграфировал в тот же день, что начинают выявляться каналы воздействия на большевиков, предотвращения подписания сепаратного мира с Германией. Дело в том, что глава организации американского «Красного креста» в России Р. Робине сумел наладить связи с большевиками из высшего руководства, и, по его сведениям, комиссар внешних дел Троцкий склоняется к тому, чтобы прервать русско-германские мирные переговоры. Робине, не колеблясь, заявил Троцкому, что в случае разрыва с немцами Россия не останется в одиночестве — посол Френсис будет немедленно рекомендовать своему правительству осуществить быструю и эффективную помощь России. Контакты Робинса увеличили веру американцев, что русская ситуация может быть контролируема.
Отвечая на брошенный Октябрьской революцией вызов, Вильсон в начале 1918 г. готовил заглавную речь своей мировой дипломатии — об условиях предстоящего мира. По словам одного из наиболее известных исследователей «вильсонизма» Ч. Сеймура, «главной причиной выдвижения мирной программы США являлось положение в России» {595} . Вильсон начал интеллектуальный бой За умы современников. Никогда прежде в американской истории — да и не только в американской — не планировалось пропагандистской операции такого масштаба. Даже обычно хладнокровный Вильсон был явно увлечен ее размахом. Всю первую неделю 1918 г. Вильсон обсуждает вопрос, что должно быть сказано в его мирной программе в России. Ей и Брест-Литовскому миру он посвятил почти половину программной речи. Президент отталкивался от постулата, что этот мир непрочен. В Брест-Литовске напротив советской делегации сидят «военные лидеры, у которых нет иной мысли, кроме как удержать захваченное» {596}.
В этой, получившей большую огласку речи о «четырнадцати пунктах» — американской «хартии мира» — президент выступил умелым идейным вождем своей страны. В первом из четырнадцати пунктов содержалось осуждение тайной дипломатии. Это был удар как по коварным планам Центральных держав, так и по тайным договоренностям союзников. Вильсон не только не стал хулить петроградские публикации, но напротив, похвалил высокие стандарты в международных отношениях, методы открытой дипломатии, продемонстрированные Советской Россией. Желание России вести открытые переговоры отражает, мол, «подлинный дух современной демократии». Американская демократия постарается соответствовать моральным принципам, исповедуемым Россией. Вильсон осудил тайную дипломатию, скрытые от народов договоры, манипулирование судьбами народов.
При этом он назвал подлинными мастерами тайной дипломатии не смирных овечек из лагеря Антанты, а злых волков в Берлине и Вене. «В среде противостоящих Центральным державам стран нет смятения, — утверждал президент. — Здесь нет неясности принципов, туманности деталей. Секретность обсуждений, отсутствие бесстрашной прямоты, неспособность определенно объявить о целях войны присуща Германии и ее союзникам. Но слышен голос, призывающий к определению принципов и целей, и этот голос, как мне кажется, является самым волнующим и убедительным среди голосов, которыми наполнен охваченный беспокойством мир. Это голос русского народа. Этот народ находится в прострации и почти беззащитен перед мрачной мощью Германии, от которой до сих пор никто не видел сочувствия или жалости. Мощь русского народа, по-видимому, сокрушена. Но дух его не покорен Русские не подчиняются ни в принципах, ни в реальных действиях. Их понимание того, что справедливо, того, что гуманно, я того, что затрагивает их честь, выражено откровенно, с широким взглядом на мир, щедростью души и всемирной человеческой симпатией, которая вызывает восхищение всех друзей человечества» {597}.
Президент хотел изменить характер дипломатии так, чтобы отношения между блоками и внутри их определялись фактором вступления в войну США. При выработке новых соглашений и противникам, и союзникам Америки придется учитывать привнесенные ею в мировую политику новые моральные критерии, а кому они покажутся малоубедительными, придется учесть то обстоятельство, что половина промышленного производства мира приходится на США.
Второй пункт был направлен против морской гегемонии Британии — он требовал свободы морей. Для США, строивших военный флот, равный британскому, это (прежде немыслимое) требование равенства покоилось на уже реализованных предпосылках. В океанские просторы уже вышли сверхдредноуты под звездно-полосатым флагом — материальная опора этого пункта программы Вильсона. Предвоенный мир в этом отношении ушел в прошлое.
В третьем пункте Вильсон призывал к «снятию» экономических барьеров и установлению свободы торговых отношений между всеми нациями» {598} . Монополия всегда очень нравилась тому, кто ею обладал. Для самой мощной экономики мира не страшно было открывать свой рынок более слабым конкурентам, в то же время открывая для себя рынки конкурентов. Полагаясь на свою развитую экономику, США могли рассчитывать на мировое экономическое лидерство.
Четвертый пункт провозглашал необходимость разоружения. Окруженным океанами Штатам нечего было бояться Канады и Мексики, Кроме того, привлекательно звучавший лозунг требовал разоружения, прежде всего, тех, кто мог соперничать, если не в экономике, то в военной силе с США — главных европейских государств, начиная с Германии, Франции и Англии. Пятый пункт призывал к «свободному, открытому и абсолютно беспристрастному урегулированию всех колониальных притязаний» {599} . Нужно помнить о мире 1917 года, в котором страны Антанты стремились к дележу германских и турецких владений. США не желали служить гарантом этого передела. Они желали получить доступ к ресурсам колоний, наводнить колониальные рынки своими конкурентоспособными товарами.
К шестому пункту у нас особое внимание. Речь шла о России. Американский президент должен был проявить особую деликатность в этом вопросе. Ведь от состояния дел на Восточном фронте, от позиции России зависела судьба Запада. Президент так определил свою позицию: «Эвакуация иностранных войск со всей русской территории — таково решение всех вопросов, касающихся России, которое обеспечит получение ею возможности независимого определения своего собственного политического развития, проведения национальной политики; обеспечение приглашения ее в сообщество свободных наций, на условиях гарантии независимого выбора своих политических институтов» {600} .
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169