Может, сосредоточиться на будущем и оставаться глухонемым?
Я уговорил его облегчить свои страдания, зайдя со мной в кафе и пропустив стаканчик мастики; но и в кафе он продолжал благодетельствовать меня своим самоанализом:
— Я не один раз составлял план своей литературной карьеры. Даже сам написал кучу отзывов на свои произведения. «Книга написана ярким языком и обладает ураганной силой. Кто такой этот Вайбарт? Мы обязаны это знать» («Шеффилд кларион»), или: «Утончённая, заставляющая задуматься, захватывающая» («Тайме»), или: «Восхитительная книга, которую читаешь залпом и передаёшь другому» («Вог»). Вот я уже на вершине карьеры. Как я достиг сих запредельных высот? Я стал настолько недосягаем, что мне дали Нобелевскую премию, и целая страница в «Литературном Сакраменто»…
— Такого не будет, Вайбарт.
— Знаю, что не будет. Слишком он хорош на моем портрете, да труслив, как мышь. Проклятие!
За всем этим, конечно, скрывалась совершенно реальная дилемма; я понимал, что это обвинение самого себя в тщеславии, нарциссизме, эгоизме и тому подобных грехах было не просто своеобразной формой защиты; оно, с одной стороны, позволяло ему считать себя честным по отношению к себе, проницательным, с другой — освобождало от необходимости действовать, а не только говорить. Но в то же время почему он обязательно должен был действовать? Я любил его и таким. К тому же в один прекрасный день он мог встряхнуться и посмотреть правде в глаза.
— Не унывай, — сказал я. — Я свяжусь с тобой через день-два, узнаю насчёт контракта.
Он ушёл, с печальной назидательностью кивнув мне, и я смотрел, как его высокая атлетическая фигура скользит в палаточном лабиринте базара. В этот момент, словно по волшебству, рядом со мной появилась масляная физиономия мистера Сакрапанта. Он влажно посмотрел на меня и сложил руки.
— Вы теперь с нами, мистер Чарлок? Подписали договор?
Не знаю почему, но этот постоянный его интерес начинал действовать мне на нервы.
— Ещё нет, — ответил я с упрямым выражением. — Я оставил документы для тщательной проверки. Это займёт день или два.
Он разочарованно вздохнул и пожал плечами. Вид у него стал неописуемо печальный и обиженный — полагаю, из-за моих подозрительных колебаний относительно поступления в фирму. Я вдруг увидел его новыми глазами — седой, крылатый и фаллический маленький человечек с разбитой фригийской росписи, стоящий здесь века с этим печальным взглядом, но сейчас молчаливый, молчаливый, как дождь, падающий на овечье руно. Илайес Сакрапант, эсквайр, Он стоял на оси перекрещивавшихся аркад, молчаливый и добрый.
— Поговорим о чем-нибудь другом, — сказал я. — Что это за политическое собрание, которое вы хотите проконтролировать?
Сакрапант тут же вернулся на землю и принял заговорщицкий вид, подался ко мне и, оглянувшись, сказал:
— Я собирался сегодня обсудить это с вами. Знаю, что к вам обращались с такой просьбой. Это займёт всего минуту-другую. Они собираются каждый вечер, около шести, всю эту неделю.
Так что вы можете выбрать удобное время. Я задумался.
— Знаете, — сказал я, — я оставил одну из коробочек в моей комнате в Пере. Если хотите, мы можем сходить за ней и установить сегодня вечером. Что скажете?
У Сакрапанта загорелись глаза.
— Отлично. Прекрасно. Чем раньше мистер Пехлеви узнает правду, тем будет лучше для фирмы. Я схожу предупредить, чтобы катер дожидался нас, потом возьму такси и присоединюсь к вам в отеле. Вы, я думаю, пойдёте пешком? Хорошо, врёмся у нас есть, время есть.
Я согласно кивнул и рассеянно направился обратно в отель, проверил сам аппарат и запасной микрофон. Потом лёг и мгновенно уснул — чтобы увидеть сбивчивый сон, где бездетные «синие чулки» читали Вайбарту лекцию о романе.
Малютка has bleu,
Поиграй на моем рожке,
А продолжим игру
В траве на зеленом лужке.
Моя сверхс heri е,
Милашка «синий чулок»,
Что упрямиться, дуться!
Порезвимся чуток.
Я проснулся и вздрогнул, увидев дуло пистолета, наставленного на меня. Закричал что-то бессвязное, и довольный мистер Сакрапант жиденько засмеялся.
— Да он не заряжён.
— Откуда мне было знать? Казалось, он искренне раскаивается.
— Виноват. Но мне сказали взять с собой оружие. На всякий случай.
— На какой такой всякий случай?
— Никогда не знаешь, чего ждать. Я почувствовал возмущение.
— Послушайте, мне не говорили, что это дело опасное.
— Никакой опасности нет. Теоретически.
Он стыдливо убрал пистолет во внутренний карман и одёрнул пиджак.
— Скоро можно будет начинать.
Это было первое моё знакомство с фантастическими сотами древних водохранилищ, на которых, кажется, город и был возведён. Позже я вернулся, чтобы изучить их подробней, но в тот раз мы пробрались в Ери Батан-сарай, подземный дворец, выстроенный Юстинианом под портиком самой Софии. Входом служила темная дыра, походившая на шурф, пробитый в глубину могильного холма. Дверь из кожи и дерева, скреплённая проволокой, открывалась на длинную лестницу, круто спускавшуюся к кромке воды. Здесь мистер Сакрапант, верный правилам игры, достал пару карманных фонариков. С трепетом я увидел, что внезапно оказался в водном соборе. Симметричные ряды колонн, на которых плясали свет и тени, уходили вдаль, создавая необычайную перспективу. Подземная глубина, мрак, эхо наших шагов по лестнице усиливали ощущение таинственности окружения — на той стороне длинных водных дорожек, отбрасывавших дрожащие тени на низкие своды, я увидел пятно света. Мистер Сакрапант свистнул, но очень тихо, и, после паузы, эхо мягко повторило его свист. Свет приблизился к нам, и я увидел, что это была лампа на носу лодки, в которой сидел старик турок в феске. «Влезайте», — выдохнул Сакрапант и ухватил нос лодки, чтобы я со своим устройством мог шагнуть в неё. Затем гибким движением он, как ящерица, скользнул за мной следом, и мы поплыли по длинным тёмным галереям, в которых плескалась вода. Гребец, стоя, бесшумно посылал лодку вперёд круговым движением весел, не поднимая лопастей из воды. Было ужасно сыро; тишину нарушали только плеск воды о стены галереи да шелест песка, сыплющегося с потолка, кажущиеся в этом безмолвии невероятно громкими. Никто из нас не проронил ни слова. Лодочник, похоже, знал, куда плыть. Мистер Сакрапант сидел передо мной, освещая фонариком тьму впереди. Губы его шевелились. Он, по-видимому, считал колонны, потому что вскоре тихо прошептал какое-то число, легко стукнул турка по спине, и лодка резко свернула в боковую галерею. Наконец мы уткнулись в ступеньки, поднимавшиеся из воды и ведшие, так сказать, к горловине водохранилища; лестница кончалась у трухлявого деревянного люка в потолке. Насколько я понял, мы были у цели. Здесь Сакрапант вёл себя с удесятеренной осторожностью, стараясь объясняться только с помощью жестов и мимики.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99
Я уговорил его облегчить свои страдания, зайдя со мной в кафе и пропустив стаканчик мастики; но и в кафе он продолжал благодетельствовать меня своим самоанализом:
— Я не один раз составлял план своей литературной карьеры. Даже сам написал кучу отзывов на свои произведения. «Книга написана ярким языком и обладает ураганной силой. Кто такой этот Вайбарт? Мы обязаны это знать» («Шеффилд кларион»), или: «Утончённая, заставляющая задуматься, захватывающая» («Тайме»), или: «Восхитительная книга, которую читаешь залпом и передаёшь другому» («Вог»). Вот я уже на вершине карьеры. Как я достиг сих запредельных высот? Я стал настолько недосягаем, что мне дали Нобелевскую премию, и целая страница в «Литературном Сакраменто»…
— Такого не будет, Вайбарт.
— Знаю, что не будет. Слишком он хорош на моем портрете, да труслив, как мышь. Проклятие!
За всем этим, конечно, скрывалась совершенно реальная дилемма; я понимал, что это обвинение самого себя в тщеславии, нарциссизме, эгоизме и тому подобных грехах было не просто своеобразной формой защиты; оно, с одной стороны, позволяло ему считать себя честным по отношению к себе, проницательным, с другой — освобождало от необходимости действовать, а не только говорить. Но в то же время почему он обязательно должен был действовать? Я любил его и таким. К тому же в один прекрасный день он мог встряхнуться и посмотреть правде в глаза.
— Не унывай, — сказал я. — Я свяжусь с тобой через день-два, узнаю насчёт контракта.
Он ушёл, с печальной назидательностью кивнув мне, и я смотрел, как его высокая атлетическая фигура скользит в палаточном лабиринте базара. В этот момент, словно по волшебству, рядом со мной появилась масляная физиономия мистера Сакрапанта. Он влажно посмотрел на меня и сложил руки.
— Вы теперь с нами, мистер Чарлок? Подписали договор?
Не знаю почему, но этот постоянный его интерес начинал действовать мне на нервы.
— Ещё нет, — ответил я с упрямым выражением. — Я оставил документы для тщательной проверки. Это займёт день или два.
Он разочарованно вздохнул и пожал плечами. Вид у него стал неописуемо печальный и обиженный — полагаю, из-за моих подозрительных колебаний относительно поступления в фирму. Я вдруг увидел его новыми глазами — седой, крылатый и фаллический маленький человечек с разбитой фригийской росписи, стоящий здесь века с этим печальным взглядом, но сейчас молчаливый, молчаливый, как дождь, падающий на овечье руно. Илайес Сакрапант, эсквайр, Он стоял на оси перекрещивавшихся аркад, молчаливый и добрый.
— Поговорим о чем-нибудь другом, — сказал я. — Что это за политическое собрание, которое вы хотите проконтролировать?
Сакрапант тут же вернулся на землю и принял заговорщицкий вид, подался ко мне и, оглянувшись, сказал:
— Я собирался сегодня обсудить это с вами. Знаю, что к вам обращались с такой просьбой. Это займёт всего минуту-другую. Они собираются каждый вечер, около шести, всю эту неделю.
Так что вы можете выбрать удобное время. Я задумался.
— Знаете, — сказал я, — я оставил одну из коробочек в моей комнате в Пере. Если хотите, мы можем сходить за ней и установить сегодня вечером. Что скажете?
У Сакрапанта загорелись глаза.
— Отлично. Прекрасно. Чем раньше мистер Пехлеви узнает правду, тем будет лучше для фирмы. Я схожу предупредить, чтобы катер дожидался нас, потом возьму такси и присоединюсь к вам в отеле. Вы, я думаю, пойдёте пешком? Хорошо, врёмся у нас есть, время есть.
Я согласно кивнул и рассеянно направился обратно в отель, проверил сам аппарат и запасной микрофон. Потом лёг и мгновенно уснул — чтобы увидеть сбивчивый сон, где бездетные «синие чулки» читали Вайбарту лекцию о романе.
Малютка has bleu,
Поиграй на моем рожке,
А продолжим игру
В траве на зеленом лужке.
Моя сверхс heri е,
Милашка «синий чулок»,
Что упрямиться, дуться!
Порезвимся чуток.
Я проснулся и вздрогнул, увидев дуло пистолета, наставленного на меня. Закричал что-то бессвязное, и довольный мистер Сакрапант жиденько засмеялся.
— Да он не заряжён.
— Откуда мне было знать? Казалось, он искренне раскаивается.
— Виноват. Но мне сказали взять с собой оружие. На всякий случай.
— На какой такой всякий случай?
— Никогда не знаешь, чего ждать. Я почувствовал возмущение.
— Послушайте, мне не говорили, что это дело опасное.
— Никакой опасности нет. Теоретически.
Он стыдливо убрал пистолет во внутренний карман и одёрнул пиджак.
— Скоро можно будет начинать.
Это было первое моё знакомство с фантастическими сотами древних водохранилищ, на которых, кажется, город и был возведён. Позже я вернулся, чтобы изучить их подробней, но в тот раз мы пробрались в Ери Батан-сарай, подземный дворец, выстроенный Юстинианом под портиком самой Софии. Входом служила темная дыра, походившая на шурф, пробитый в глубину могильного холма. Дверь из кожи и дерева, скреплённая проволокой, открывалась на длинную лестницу, круто спускавшуюся к кромке воды. Здесь мистер Сакрапант, верный правилам игры, достал пару карманных фонариков. С трепетом я увидел, что внезапно оказался в водном соборе. Симметричные ряды колонн, на которых плясали свет и тени, уходили вдаль, создавая необычайную перспективу. Подземная глубина, мрак, эхо наших шагов по лестнице усиливали ощущение таинственности окружения — на той стороне длинных водных дорожек, отбрасывавших дрожащие тени на низкие своды, я увидел пятно света. Мистер Сакрапант свистнул, но очень тихо, и, после паузы, эхо мягко повторило его свист. Свет приблизился к нам, и я увидел, что это была лампа на носу лодки, в которой сидел старик турок в феске. «Влезайте», — выдохнул Сакрапант и ухватил нос лодки, чтобы я со своим устройством мог шагнуть в неё. Затем гибким движением он, как ящерица, скользнул за мной следом, и мы поплыли по длинным тёмным галереям, в которых плескалась вода. Гребец, стоя, бесшумно посылал лодку вперёд круговым движением весел, не поднимая лопастей из воды. Было ужасно сыро; тишину нарушали только плеск воды о стены галереи да шелест песка, сыплющегося с потолка, кажущиеся в этом безмолвии невероятно громкими. Никто из нас не проронил ни слова. Лодочник, похоже, знал, куда плыть. Мистер Сакрапант сидел передо мной, освещая фонариком тьму впереди. Губы его шевелились. Он, по-видимому, считал колонны, потому что вскоре тихо прошептал какое-то число, легко стукнул турка по спине, и лодка резко свернула в боковую галерею. Наконец мы уткнулись в ступеньки, поднимавшиеся из воды и ведшие, так сказать, к горловине водохранилища; лестница кончалась у трухлявого деревянного люка в потолке. Насколько я понял, мы были у цели. Здесь Сакрапант вёл себя с удесятеренной осторожностью, стараясь объясняться только с помощью жестов и мимики.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99