— Все это было обманом с самого начала, — продолжал обвинять его Дакс. — Вы и не собирались посылать их. Просто для вас это была возможность получить новое оружие.
Лицо президента побелело от едва сдерживаемого гнева, голос его срывался.
— Мне приходилось расстреливать людей и за меньшее! Дакс откинулся на спинку сиденья, надменно улыбнувшись.
— Ну так давайте. Во всяком случае, мои друзья убедятся, что я не предавал их.
Президенту потребовалось около минуты, чтобы справиться со своими эмоциями. Когда он заговорил, голос его был уже спокоен.
— Я забуду об этом оскорблении, виной которому твоя запальчивость. Но запомни одну вещь. Моя первая и единственная забота — Кортегуа. Все остальное важно лишь настолько, насколько имеет отношение к нашей родине. Понятно?
— Очень хорошо понятно. — Дакс с горечью поджал губы.
— Может, это придется тебе не по вкусу, но своим приездом в аэропорт я спас тебе жизнь. Дакс молчал.
— Газеты требуют твоей головы. Они настаивают на том, чтобы тебя судил военный трибунал за то, что ты оставил свой пост на поле боя.
Дакс повернулся к нему.
— А вы вряд ли будете заинтересованы в том, чтобы сказать правду, не так ли?
— Я мог бы это сделать, если бы меня стали слушать, — ответил президент. — Но сейчас уже слишком поздно. Меня никто не услышит.
Неожиданно Дакс рассмеялся.
— Ничего удивительного, что вам удалось убедить моего отца поверить вам. Вся пресса находится под вашим контролем, и тем не менее вы сидите тут и рассказываете мне сказки да еще рассчитываете, что я тоже вам поверю?
В машине воцарилось неловкое молчание.
— Понятно. Вы бы хотели, чтобы я вернулся на борт самолета, на котором прилетел сюда?
— Да. За границей ты еще сможешь очень многое сделать для нас.
— Нет, — убежденно ответил Дакс. — Вы попользовались мною достаточно, так же как и моим отцом. Найдите себе другого мальчика.
— Ты говоришь так, потому что обижен. Но ты же кортегуанец. Наступит день, и ты передумаешь.
— Я навсегда останусь кортегуанцем, но никогда не изменю своего мнения. Президент молчал.
— Я хотел бы увидеть Ампаро, перед тем как уехать. — Дакс искоса посмотрел на него.
— Ампаро не желает тебя видеть, — холодно ответил президент. — Она просила меня передать тебе, что подала на развод. Будучи моей дочерью, она считает, что поддерживать с тобой какие-либо отношения недостойно ее.
Дакс раздвинул шторки, посмотрел в окно. Вдали, в голубоватой дымке дрожали горы. Он вновь повернул голову к президенту и спокойным голосом произнес:
— Очень хорошо. Я готов покинуть страну сейчас же. — Он потянулся к ручке двери.
— Один момент. — Президент дал знак водителю. — Двери открываются с приборной доски.
Из машины выбрался лейтенант, обошел вокруг, распахнул дверцу. Не успел Дакс сделать и двух шагов, как позади послышался голос президента.
— Все в воле Божией, мой мальчик.
Он обернулся. Президент чуть высунулся из машины, держась рукой за дверцу. Лицо его была даже печальным. Какое-то время мужчины смотрели друг на друга — пожилой, с лицом, изрезанным тысячью морщин, и молодой еще человек, который в одно мгновение лишился всех своих иллюзий.
— Благодарю вас, ваше превосходительство, — сумрачно ответил Дакс. — Все в воле Божией.
Президент приказал закрыть дверцы и скрылся за шторками. Лимузин тронулся, подняв облако пыли, и устремился через поле аэродрома к ведущей в город автостраде. Дакс следил за ним, пока он не скрылся из виду, а затем медленно пошел в зал ожидания.
Огромный лайнер, сделал над морем широкий разворот и лег на курс. Когда погасла табличка, запрещавшая курить, Дакс достал из кармана сигарету. Он увидел, как по проходу к нему приближается стюардесса.
— Сеньор Ксенос? Человек, который принес это послание, просил меня вручить его вам только после того, как мы взлетим.
— Благодарю вас.
Она удалилась, Дакс вскрыл конверт.
«Дакс, мне очень жаль. Пожалуйста, прости меня. Ампаро»
Больше на листе ничего не было.
Он разорвал записку на кусочки и запихал их в пепельницу. Закурил, приник к иллюминатору. Самолет подлетал к горам. Он почувствовал, как его вдавило в кресло, — видимо, набор высоты еще не закончился, — но от иллюминатора не оторвался.
Внизу проплывали голубоватые, покрытые снегом вершины гор Кортегуа.
В глазах Дакса стояли слезы. Он смежил руки и устало откинулся на спинку кресла.
Никогда больше ему не видеть этих гор.
10
— Вон туда, — приказала Сью-Энн, указывая рукой в ту сторону, где, растянувшись на песке лицом вниз, лежал Дакс.
— Да, мадам, — улыбаясь, послушно ответил мальчишка, помогавший отдыхающим устанавливать на пляже зонты и раскладывать матрацы.
Сью-Энн молча проследовала за ним мимо любителей пораньше занять местечко на пляже. Мальчишка с важным видом развернул матрац, набросил сверху полотенце. Сью-Энн достала из пляжной сумки монету в один франк и вручила мальчишке. Коснувшись пальцем лба, что означало, по-видимому, благодарность, мальчишка умчался, блеснув в прощальной улыбке всеми своими зубами.
Не произнеся ни слова, Сью-Энн улеглась на спину. Солнечные лучи несли коже ощущение тепла, это было приятно. Она лениво пошевелилась, затем повернулась на бок.
Дакс посмотрел на нее, приоткрыв один глаз.
— Привет.
— Привет, — ответила ему Сью-Энн.
Взяв в руки флакон с лосьоном от загара, она принялась втирать его в кожу лица. Покончив с этим, протянула флакончик Даксу.
— Не поработаешь над моей спиной, а?
— Конечно.
Дакс сел, Сью-Энн подставила спину и ощутила силу его пальцев. Она повернула голову в сторону моря. На его голубой глади вдали виднелось несколько парусных яхт, а ближе к берегу развлекалась парочка водных лыжников.
— За тобой трудно поспеть.
— Я так не думаю, — отозвался Дакс. — Я здесь с самого утра.
— Прочла в газетах о твоем разводе. Отправилась в Нью-Йорк, хотела разыскать тебя, но ты уже уехал. — Она так ни разу еще на него и не взглянула. — Мне сказали, что ты отправился в Париж, я ринулась туда, но ты был уже на пути в Рим. В Риме оказалось, что ты только что выехал в Канны. Я удивилась, найдя тебя здесь, думала, что ты уже подлетаешь к Нью-Йорку.
К этому моменту он успел умастить Сью-Энн всю спину.
— Достаточно?
— Достаточно. — Она перевернулась на живот и посмотрела на него. — От чего ты спасаешься бегством? Встретившись с ней взглядом, Дакс улыбнулся.
— Я вовсе не спасаюсь бегством. Просто мне нечего больше делать.
— А твоя подружка артистка? — Сью-Энн оглянулась по сторонам. — Где она?
Дакс расхохотался, на темном лице задорно сверкнули зубы.
— Ди-Ди? Для нее это слишком рано, она не поднимается с постели до часу дня.
— И что ты в ней нашел? — спросила Сью-Энн. — Она такая плохая актриса.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211