— Да, конечно! — сказала его жена. — Всегда рады вас видеть, мистер Кори.
— Благодарю вас, я приду с удовольствием.
Он шел с полковником впереди, помогая дамам при трудностях спуска. Айрин шла особенно неуверенно; она держалась за руку молодого человека чуть дольше, чем требовалось, а может быть, это он удерживал ее. Он нашел случай сказать:
— Как приятно снова повидать вас, — и добавил: — Всех вас.
— Спасибо, — сказала девушка. — А вам, должно быть, обрадовались дома.
Кори засмеялся.
— Вероятно, обрадовались бы, если б сами были дома. Но дело в том, что мы сейчас одни с отцом, и я тоже собираюсь уехать в Бар-Харбор.
— Ах вот как? Они там?
— Да, моя мать только там находит желанное сочетание морского и горного воздуха.
— Мы ездим в Нантакет — это удобно папе. А в это лето скорее всего никуда не поедем, до того мама занята постройкой. Мы только о доме и говорим; Пэн сказала, что мы им закусываем и с ним ложимся спать. Она говорит, что хорошо бы для разнообразия пожить в палатках.
— У нее, видимо, много чувства юмора, — решился сказать молодой человек, хотя имел для этого не так уж много данных.
Остальные отошли в глубь дома посмотреть на какое-то предложенное изменение. Айрин и Кори остались в дверях. Свет счастья играл на ее лице, одухотворяя его прелестные черты. Она старалась сдержать улыбку, отчего углубились ямочки на щеках; она немного дрожала, и серьги качались в ее хорошеньких ушках.
Все возвратились и вместе сошли по передней лестнице. Полковник собрался было повторить приглашение, но поймал взгляд жены и воздержался, хоть и не вполне понял ее предостережение; он подобрал грузило, а молодой человек подсадил дам в фаэтон. Он приподнял шляпу, дамы поклонились, Лэфемы тронулись в путь, и голубые ленты вились за шляпой Айрин словно ее мысли, рвавшиеся назад.
— Так вот он, молодой Кори, — сказал полковник, пуская крупную величавую лошадь, которая увозила их домой. — Недурен собой, и глаза этакие честные. Не пойму только, как это малый с таким образованием может жить дома на отцов счет. Будь у меня его здоровье и образование, я бы захотел себя показать.
На заднем сиденье девушки держались за руки и нервно сжимали их друг другу при каждом высказывании отца.
— Я думаю, — сказала миссис Лэфем, — он как раз и ездил в Техас, чтобы что-то себе подыскать.
— Видать, не подыскал.
— Ну, если у отца хватает на него денег и он не жалуется на обузу, нам-то что до этого?
— Конечно, дело не мое, но мне это не нравится из принципа. Я люблю, чтобы мужчина поступал как мужчина. Нечего его нежить как барышню. Этот малый наверняка состоит в двух-трех клубах и весь день там торчит, глядя из окна, — видал я таких, — нет чтобы честно добывать свой хлеб.
— Будь я молодым человеком, — вмешалась Пенелопа, — я бы состояла в двадцати клубах, если столько найдется, и торчала бы во всех, и из окна смотрела бы до упаду.
— Ах, вот как? — спросил отец, восхищенный этим вызовом и оборачивая к ней свою крупную голову. На мои деньги это тебе не удалось бы, будь ты моим сыном.
— Посмотрим, — отпарировала девушка.
Это всех рассмешило. Но вечером, заводя часы, прежде чем положить их под подушку, полковник всерьез вернулся к этой теме.
— Я бы сделал из него человека, если бы он вошел ко мне в дело. Закваска в нем есть. Но я для того так говорил, чтобы Айрин не думала, будто я потерплю этакого бездельника, любого, пусть образованного, пусть воспитанного. Судя по тому, что сказала Пэн, Айрин поняла, к чему я клонил.
Девушка явно была меньше озабочена отцовскими принципами, чем впечатлением, какое он произвел на молодого человека. Она обсудила это подробно с сестрой, прежде чем они легли спать, и спрашивала в отчаянии, пока Пенелопа расчесывала перед зеркалом волосы:
— А он не подумает, что папа всегда так хвастает?
— И будет прав, если подумает, — ответила ее сестра. — Отец ведь вечно так. Просто ты прежде меньше это замечала. И если он не сможет понять этого хвастовства, то будет уж чересчур хорош. Мне, например, нравилось, как распространялся полковник.
— Знаю, — сказала огорченная Айрин. Потом вздохнула. — А правда он выглядел чудо как хорошо?
— Кто? Полковник? — Пенелопа переняла у матери привычку так называть отца, и это звание было в ходу для всех ее шуток.
— Ты отлично знаешь, что я говорю не о нем, — надулась Айрин.
— Ах, о мистере Кори? Так и надо было сказать — о мистере Кори. Если бы я хотела сказать: мистер Кори, так бы и сказала; мистер Кори. А что, нельзя? Разве это какое-нибудь ругательство? Вот и буду: Кори, Кори, Ко…
Сестра зажала ей рот рукою.
— Замолчишь ли ты, несчастная? — сказала она жалобно. — Тебя слышно во всем доме.
— И даже на всей площади. Что ж, по-моему, он выглядел довольно хорошо для некрасивого юноши, который давно не навивал волосы на папильотки.
— Да, он острижен очень коротко, — признала Айрин, и обе рассмеялись, вспомнив, как выглядела стриженная голова мистера Кори. — А его нос тебе нравится? — робко спросила Айрин.
— Вот теперь обсуждается нечто серьезное, — сказала Пенелопа. — Пожалуй, будь у меня столько носа, я хотела бы, чтоб уж он был целиком римский.
— Ну как же нос может быть наполовину такой, а наполовину другой? — заспорила Айрин.
— Очень даже может. Посмотри на мой! — Она повернулась к зеркалу так, чтобы видеть свой нос в три четверти, сложила руки, не выпуская из них щетки, и беспристрастно его рассматривала: — Мой нос начал как греческий, а не дойдя до переносицы, передумал и дальше уже курносый.
— У тебя очень хорошенький нос, Пэн, — сказала Айрин, тоже созерцая отражение.
— Не надейся, что за комплимент выудишь похвалу его носу, миссис, — добавила она, — К.
Айрин также держала в руке щетку и, кинувшись на сестру, стала слегка шлепать ее обратной стороной.
— Бессовестная! — кричала она, краснея.
— Ну ладно, миссис Д., — сказала Пенелопа. — Против Д. ты ничего не имеешь? Хотя мне кажется, что К. — тоже хорошо для инициалов.
— О! — вскричала младшая, выражая этим все, что выразить невозможно.
— Глаза у него и вправду очень хороши, — признала Пенелопа.
— О да! А ты заметила, как сидит на нем сюртук? И прилегает, и свободно, — и у отворотов свободно.
— Да, это, несомненно, разумный молодой человек. Умеет выбрать портного.
Айрин присела на край стула.
— Как хорошо, что ты сказала про клубы.
— О, я просто хотела поспорить, — сказала Пенелопа. — Не могла слышать, как отец пыжится, и не вмешаться.
— Ах, как он пыжился! И как хорошо, что мама, наконец, спустилась, хоть и показалась начиная с чулок.
Девушки безудержно расхохотались, пряча лица на груди друг у друга.
— Я думала — умру, — сказала Айрин.
— Это все равно что заказать картину, — Пенелопа повторяла слова отца, но как бы мечтательно и рассеянно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91