Это возмутительно! Это, если хотите знать, преступление. Закон о киднеппинге гласит…
– Но не можете же вы в самом деле думать, что я хотела похитить Мэгги! Пожалуйста, выслушайте меня!
Джон отрицательно помотал головой и вытащил из кармана несколько двадцатидолларовых купюр.
– Вот возьмите, чтобы компенсировать свои расходы. Я позвоню в агентство и скажу, что вы нам не подошли.
Кейт попятилась к двери, не притронувшись к деньгам. Джон посмотрел в ее глаза и увидел в них искорки смеха.
«Что? Неужели она находит все это забавным?» – с раздражением подумал он и вслух произнес:
– Возьмите деньги. Или вы хотите, чтобы я расплатился с вами через агентство?
– Да, так будет лучше, – промолвила Кейт.
Слова прозвучали холодно, но ее глаза излучали тепло. Они светились, как сине-зеленая вода в реке, освещенная солнечными лучами.
– Ну, как хотите, – отрезал Джон, пожимая плечами.
Он понимал, что Кейт, конечно, не преступница, но, несомненно, она никогда не работала няней. Торопясь поскорее к Мэгги, Джон пошел провожать Кейт только для того, чтобы увидеть своими глазами, как она уедет, и запереть за ней дверь. Брейнер стоял рядом с ним и вилял хвостом.
– У меня было предчувствие, что мы так и не сможем с вами поговорить сегодня, – сказала Кейт. – Я пыталась…
– Поговорить? – переспросил Джон в замешательстве.
Она пожала ему руку, прощаясь, и они посмотрели друг другу в глаза. Момент прощания затянулся дольше, чем следовало, и Джон медленно высвободил свою руку из ее ладони. Пристальный взгляд женщины зародил в его душе какое-то непонятное беспокойство.
– До свидания, – произнесла она. – Попрощайтесь за меня с Мэгги. И с Тедди, когда он вернется из школы.
– Хорошо, – сказал Джон, наблюдая, как Кейт, держа в руке свое пальто, спускается по ступенькам – с расправленными плечами и высоко поднятой головой.
Солнечные лучи освещали ее каштановые волосы, и они отливали бронзой и золотом. Удобные серые брюки плотно облегали ее стройные бедра. Джон быстро опустил взгляд и снова отметил про себя, что отвороты ее брюк были совершенно мокрыми.
– Передайте Тедди, что клещей и колючек больше нет.
– Что? – с недоумением переспросил Джон, но Кейт Хэррис уже села в машину и включила двигатель.
Он стоял, дожидаясь, пока автомобиль развернется и наберет скорость. Брейнер прижался к его ноге, и Джон погладил собаку. Ее шерсть была мягкой шелковистой и немного влажной. Он бросил взгляд на Брейнера и обнаружил, что его шерсть стала гораздо светлее, и на ней не было больше грязи, репейника и водорослей. Собаку кто-то очень тщательно вымыл.
Подойдя к двери, Джон еще раз бросил взгляд на улицу: автомобиль Кейт Хэррис проехал мимо дамбы и скрылся из вида. «Передайте Тедди, что клещей и колючек больше нет». Джон покачал головой. Ну и денек сегодня: кирпич, больница, исчезновение Мэгги… Взглянув мимоходом на стоявший в прихожей столик, он увидел на нем оставленную Кейт визитку – маленькую белую карточку с вашингтонским адресом и написанным от руки местным номером телефона. Значит, она совсем недавно приехала сюда. Возможно, у себя на родине она сожгла за собой все мосты и решила обосноваться здесь, чтобы начать новую жизнь.
– Мэг! – крикнул Джон, кладя визитку в карман рубашки. – Ну, как, ты готова?
– Иди, иди, папа! – закричала она с веранды. – И приготовься проиграть.
Джон вздохнул полной грудью. Несмотря на все неурядицы (на чердаке живут летучие мыши, окно на кухне разбито, няню найти не удалось), в этот момент он чувствовал огромное облегчение от того, что его дочь снова была дома, живая и невредимая. Брейнер, сверкая золотистой шерстью, побежал впереди, как бы ведя его к Мэгги.
– Она уехала, – прошептала Мэгги, как только Тедди ровно в четыре тридцать переступил порог дома.
Тедди остановился как вкопанный. Он только что играл в футбол и теперь был весь грязный, потный и замерзший, потому что не надел теплую куртку. Была поздняя осень (приближался Хэллоуин), и на улице уже было холодно и рано темнело. Их дом выглядел снаружи довольно мрачно – свет почти нигде не горел. При жизни матери все было по-другому: когда дети возвращались из школы, дом сверкал всеми огнями. Тедди включил в прихожей люстру.
– То есть как? – спросил он, ошеломленный.
– Она уехала, – снова прошептала Мэгги и показала рукой на закрытую дверь в кабинет: это означало, что отец работает дома. – Папе она не понравилась.
– Кейт? – все еще не веря, переспросил Тедди.
Мэгги кивнула.
– Она увезла меня с собой, не спросив у папы разрешения. А он вернулся домой раньше нас, и когда мы приехали, напустился на Кейт.
– А куда вы с ней ездили?
– Тедди, он ее выгнал, – продолжала Мэгги, даже не услышав, о чем ее спрашивал брат. – Он пообещал поиграть со мной в шашки и отправил меня ставить доску, а потом пришел и сказал, что отпустил Кейт. Он сказал «отпустил», но ведь на самом деле это означает, что он ее выгнал. Так ведь?
– Так, – подтвердил Тедди и посмотрел на закрытую дверь отцовского кабинета.
Ему хотелось поговорить с отцом и объяснить ему, что Кейт хорошая. Она его понимала. Тедди это почувствовал уже после десяти минут общения с ней. Он не любил вспоминать о тех нянях, которые у них работали прежде: одни из них были заботливые и внимательные, другие равнодушно выполняли свои обязанности, – но ни те, ни другие не понимали его. А Кейт его поняла. И она сразу же понравилась Мэгги и Брейнеру.
– Как ты думаешь, куда она поехала? – спросил Тедди.
– Наверное, устраиваться няней в какую-нибудь другую семью, – печально ответила Мэгги. – Я пыталась уговорить папу вернуть ее, но он ничего не хочет даже слышать об этом. Говорит, что Кейт безрассудна и не внушает ему доверия.
– Что же такого она сделала? – поинтересовался Тедди, внимательно глядя на сестру.
Он только сейчас заметил, какая она розовая и свежая. Ее волосы сверкали при свете люстры.
На улице залаял Брейнер. Он, должно быть, завершил свой вечерний обход побережья и болот. Тедди открыл дверь и не узнал собаку. Шерсть Брейнера была безупречно чистой, блестела и искрилась, хотя он уже успел нацепить на себя несколько новых колючек. Присев на корточки, чтобы погладить пса, Тедди заметил, что его шерсть, к тому же, тщательно расчесана.
– Как она сделала это? – удивился Тедди, подняв глаза на сестру.
– Мы поехали на автомойку самообслуживания, – сказала Мэгги. – Кейт надела непромокаемый плащ и поливала Брейнера водой из шланга, а потом мы вытирали его полотенцами. Было так весело!
– А кто расчесывал ему шерсть?
– Кейт. Брейнер ей позволил.
Тедди закрыл глаза и прислонился щекой к мягкой шерсти собаки. Сегодня он очень плохо играл в футбол. Во время игры кто-то крикнул с трибуны:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92
– Но не можете же вы в самом деле думать, что я хотела похитить Мэгги! Пожалуйста, выслушайте меня!
Джон отрицательно помотал головой и вытащил из кармана несколько двадцатидолларовых купюр.
– Вот возьмите, чтобы компенсировать свои расходы. Я позвоню в агентство и скажу, что вы нам не подошли.
Кейт попятилась к двери, не притронувшись к деньгам. Джон посмотрел в ее глаза и увидел в них искорки смеха.
«Что? Неужели она находит все это забавным?» – с раздражением подумал он и вслух произнес:
– Возьмите деньги. Или вы хотите, чтобы я расплатился с вами через агентство?
– Да, так будет лучше, – промолвила Кейт.
Слова прозвучали холодно, но ее глаза излучали тепло. Они светились, как сине-зеленая вода в реке, освещенная солнечными лучами.
– Ну, как хотите, – отрезал Джон, пожимая плечами.
Он понимал, что Кейт, конечно, не преступница, но, несомненно, она никогда не работала няней. Торопясь поскорее к Мэгги, Джон пошел провожать Кейт только для того, чтобы увидеть своими глазами, как она уедет, и запереть за ней дверь. Брейнер стоял рядом с ним и вилял хвостом.
– У меня было предчувствие, что мы так и не сможем с вами поговорить сегодня, – сказала Кейт. – Я пыталась…
– Поговорить? – переспросил Джон в замешательстве.
Она пожала ему руку, прощаясь, и они посмотрели друг другу в глаза. Момент прощания затянулся дольше, чем следовало, и Джон медленно высвободил свою руку из ее ладони. Пристальный взгляд женщины зародил в его душе какое-то непонятное беспокойство.
– До свидания, – произнесла она. – Попрощайтесь за меня с Мэгги. И с Тедди, когда он вернется из школы.
– Хорошо, – сказал Джон, наблюдая, как Кейт, держа в руке свое пальто, спускается по ступенькам – с расправленными плечами и высоко поднятой головой.
Солнечные лучи освещали ее каштановые волосы, и они отливали бронзой и золотом. Удобные серые брюки плотно облегали ее стройные бедра. Джон быстро опустил взгляд и снова отметил про себя, что отвороты ее брюк были совершенно мокрыми.
– Передайте Тедди, что клещей и колючек больше нет.
– Что? – с недоумением переспросил Джон, но Кейт Хэррис уже села в машину и включила двигатель.
Он стоял, дожидаясь, пока автомобиль развернется и наберет скорость. Брейнер прижался к его ноге, и Джон погладил собаку. Ее шерсть была мягкой шелковистой и немного влажной. Он бросил взгляд на Брейнера и обнаружил, что его шерсть стала гораздо светлее, и на ней не было больше грязи, репейника и водорослей. Собаку кто-то очень тщательно вымыл.
Подойдя к двери, Джон еще раз бросил взгляд на улицу: автомобиль Кейт Хэррис проехал мимо дамбы и скрылся из вида. «Передайте Тедди, что клещей и колючек больше нет». Джон покачал головой. Ну и денек сегодня: кирпич, больница, исчезновение Мэгги… Взглянув мимоходом на стоявший в прихожей столик, он увидел на нем оставленную Кейт визитку – маленькую белую карточку с вашингтонским адресом и написанным от руки местным номером телефона. Значит, она совсем недавно приехала сюда. Возможно, у себя на родине она сожгла за собой все мосты и решила обосноваться здесь, чтобы начать новую жизнь.
– Мэг! – крикнул Джон, кладя визитку в карман рубашки. – Ну, как, ты готова?
– Иди, иди, папа! – закричала она с веранды. – И приготовься проиграть.
Джон вздохнул полной грудью. Несмотря на все неурядицы (на чердаке живут летучие мыши, окно на кухне разбито, няню найти не удалось), в этот момент он чувствовал огромное облегчение от того, что его дочь снова была дома, живая и невредимая. Брейнер, сверкая золотистой шерстью, побежал впереди, как бы ведя его к Мэгги.
– Она уехала, – прошептала Мэгги, как только Тедди ровно в четыре тридцать переступил порог дома.
Тедди остановился как вкопанный. Он только что играл в футбол и теперь был весь грязный, потный и замерзший, потому что не надел теплую куртку. Была поздняя осень (приближался Хэллоуин), и на улице уже было холодно и рано темнело. Их дом выглядел снаружи довольно мрачно – свет почти нигде не горел. При жизни матери все было по-другому: когда дети возвращались из школы, дом сверкал всеми огнями. Тедди включил в прихожей люстру.
– То есть как? – спросил он, ошеломленный.
– Она уехала, – снова прошептала Мэгги и показала рукой на закрытую дверь в кабинет: это означало, что отец работает дома. – Папе она не понравилась.
– Кейт? – все еще не веря, переспросил Тедди.
Мэгги кивнула.
– Она увезла меня с собой, не спросив у папы разрешения. А он вернулся домой раньше нас, и когда мы приехали, напустился на Кейт.
– А куда вы с ней ездили?
– Тедди, он ее выгнал, – продолжала Мэгги, даже не услышав, о чем ее спрашивал брат. – Он пообещал поиграть со мной в шашки и отправил меня ставить доску, а потом пришел и сказал, что отпустил Кейт. Он сказал «отпустил», но ведь на самом деле это означает, что он ее выгнал. Так ведь?
– Так, – подтвердил Тедди и посмотрел на закрытую дверь отцовского кабинета.
Ему хотелось поговорить с отцом и объяснить ему, что Кейт хорошая. Она его понимала. Тедди это почувствовал уже после десяти минут общения с ней. Он не любил вспоминать о тех нянях, которые у них работали прежде: одни из них были заботливые и внимательные, другие равнодушно выполняли свои обязанности, – но ни те, ни другие не понимали его. А Кейт его поняла. И она сразу же понравилась Мэгги и Брейнеру.
– Как ты думаешь, куда она поехала? – спросил Тедди.
– Наверное, устраиваться няней в какую-нибудь другую семью, – печально ответила Мэгги. – Я пыталась уговорить папу вернуть ее, но он ничего не хочет даже слышать об этом. Говорит, что Кейт безрассудна и не внушает ему доверия.
– Что же такого она сделала? – поинтересовался Тедди, внимательно глядя на сестру.
Он только сейчас заметил, какая она розовая и свежая. Ее волосы сверкали при свете люстры.
На улице залаял Брейнер. Он, должно быть, завершил свой вечерний обход побережья и болот. Тедди открыл дверь и не узнал собаку. Шерсть Брейнера была безупречно чистой, блестела и искрилась, хотя он уже успел нацепить на себя несколько новых колючек. Присев на корточки, чтобы погладить пса, Тедди заметил, что его шерсть, к тому же, тщательно расчесана.
– Как она сделала это? – удивился Тедди, подняв глаза на сестру.
– Мы поехали на автомойку самообслуживания, – сказала Мэгги. – Кейт надела непромокаемый плащ и поливала Брейнера водой из шланга, а потом мы вытирали его полотенцами. Было так весело!
– А кто расчесывал ему шерсть?
– Кейт. Брейнер ей позволил.
Тедди закрыл глаза и прислонился щекой к мягкой шерсти собаки. Сегодня он очень плохо играл в футбол. Во время игры кто-то крикнул с трибуны:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92