Однако он не трогался с места, дожидаясь, чтобы Кейт уехала первой: он не мог оставить ее одну на этой пустынной автостоянке. Наконец, она завела машину, развернулась и выехала на дорогу. Глядя в зеркало заднего вида, Джон проводил взглядом ее автомобиль.
Потом он опустил стекло и вдохнул холодный морской воздух. До его слуха отчетливее донеслись голоса участников процессии, певших по-португальски церковные гимны. Джону даже показалось, что он чувствует запах восковых свечей. Обернувшись, он увидел мерцающие на кладбище огоньки.
Проезжая мимо церкви или думая о ней, Джон всегда произносил, как молитву, имена убитых его клиентом девушек: Энн-Мэри, Терри, Гэйл, Жаклин, Бет, Патрисия, Антуанетта… Сегодня сюда добавилось еще одно имя.
– Вилла, – громко произнес он.
Когда красные огоньки автомобиля Кейт исчезли за поворотом, Джон тяжело вздохнул. То, что он вынужден был рассказать ей о сестре, было ужасно. Ему очень хотелось бы сделать так, чтобы это известие травмировало ее как можно меньше, но он понимал, что это невозможно.
И еще его волновало другое. Сегодня он поцеловал Кейт. Это значило для него очень много. Он понял, что не все внутри у него окаменело и что он еще способен чувствовать и любить – так же, как и сама Кейт. Им обоим довелось пережить предательство близких, но это не иссушило их души, и они уже готовы были возродиться для новой любви… Но сейчас Кейт, конечно же, не могла думать об этом. Что значил для нее его поцелуй, по сравнению с тем страшным известием, которое она только что получила?
Скорее всего, подумал Джон, Кейт, убитая горем, уже и вовсе забыла о том, что он поцеловал ее.
Глава 13
Во время перелета в Вашингтон Кейт вспоминала о том, как они вместе с Виллой летали на арендованной маленькой «сессне» на свой родной Чинкотиг. Это было захватывающее путешествие над зелеными просторами, начинающееся над голубой лентой Потомака и заканчивающееся на маленьком острове с песчаными берегами. Воспоминания об этом были такими яркими и радостными, что, закрывая глаза, Кейт даже чувствовала запах морской воды и скошенной соленой травы.
В то же время ее переполняли и другие, совсем свежие ощущения: она вспоминала обнимающие ее руки Джона, чувствовала на губах его поцелуй… и ей было радостно от осознания того, что она снова могла любить и быть любимой.
Однако мысли о Джоне возвращали ее и к тому страшному известию, которое он ей сообщил: пути Виллы и Меррилла все же пересеклись…
Выйдя из самолета, приземлившегося в аэропорту Рейгана, Кейт не имела ни малейшего желания ехать в свой пустой вашингтонский дом. Они с Бонни прошли через терминал и направились прямо к ангару частной авиакомпании. Кейт воспользовалась своей кредитной картой «Амекс» и взяла напрокат маленький четырехместный самолет – ту самую старую желтую «сессну», на которой они столько раз путешествовали вместе с Виллой.
Внутри самолета она, как всегда, почувствовала себя очень уютно, взглянув на потертые кожаные сиденья, смотровое стекло в кабине пилота и хорошо знакомую панель управления. Бонни, уже знающая по своему опыту, что сейчас произойдет, свернулась в клубок и приготовилась к взлету. Все проверив, Кейт запустила двигатель, и самолет, разогнавшись, оторвался от земли и полетел в бескрайнюю голубую высь – туда, откуда она только что возвратилась. Непроизвольно Кейт дотронулась до шеи, чтобы проверить, на месте ли ее белый шарф, но тут же вспомнила, что подарила его Мэгги.
Этот шарф – подарок Виллы, с любовью выбранный в парижском бутике и купленный на сэкономленные ею самой деньги – был одной из самых дорогих для Кейт вещей. Его нежный шелк так приятно ласкал шею, а длинная бахрома делала его таким забавным и стильным.
«У настоящей летчицы обязательно должен быть такой шарф!» – сказала тогда Вилла.
Именно поэтому Кейт решила подарить его Мэгги. Было в этой девочке – такой ранимой и вместе с тем отчаянно смелой – что-то такое, что поразило Кейт до глубины души. Вилла в этом возрасте была точно такой же.
Кейт думала о Мэгги, о ее брате и отце, пытаясь представить, что они сейчас делают. Их семьи оказались соединены какой-то таинственной нитью. Их сближал не только поцелуй на той автостоянке, где исчезла Вилла и, возможно, была убита клиентом Джона… Кейт чувствовала, что это было нечто большее, хотя именно тот поцелуй заставил ее осознать существование объединяющей их невидимой нити. Благодаря ему она поняла, что ее тело, сердце и душа, несмотря ни на что, все еще могут любить.
«Это непостижимо, – думала Кейт, – моей сестры больше нет, а я до сих пор живу. Как такое возможно?» Она никак не могла понять это. Она размышляла о том, что произошло с Виллой, но ее разум и сердце, все ее существо до кончиков пальцев отказывалось воспринимать эту реальность. Реальным для нее был поцелуй Джона, и сейчас Кейт испытывала чувство стыда за то, что так ясно его помнила. Губы все еще хранили воспоминание о волнующем, горячем и нежном прикосновении мужских губ.
Гул мотора, как всегда, действовал на Кейт успокаивающе. Она любила летать на самолете – особенно с Виллой, которая так забавно подпрыгивала на сиденье и верещала, когда они попадали в воздушные ямы. И сейчас, когда Кейт, держа курс на восток, летела к своему родному острову, ей казалось, что Вилла находится рядом с ней.
Как она могла поверить в то, что сестры больше нет, если она все время чувствовала ее присутствие? Кейт отогнала от себя мысли о том, что произошло в Фэрхейвене, и, стараясь больше вообще ни о чем не думать, сосредоточилась на управлении самолетом. Она пролетела над Чесапикским заливом, над восточным побережьем Мэриленда, а затем – вдоль побережья Виргинии и приземлилась на чинкотигском аэродроме – таком родном и любимом.
Выйдя из самолета, Кейт вызвала такси, чтобы поехать к брату. Дорис Марлей, таксистка, всю дорогу болтала без умолку, и за то время, пока они ехали, Кейт узнала все последние сплетни и новости острова: кто умер, кто женился, кто развелся и вел судебную тяжбу за опеку над детьми. Кроме того, Дорис посвятила ее и во все проблемы своей собственной жизни: ей нужно было и выплачивать ипотечный кредит, и раскошелиться за обновление септического резервуара, и раздобыть денег на обучение сына… – такие сетования на свою тяжкую долю приходится выслушивать от водителя такси каждому приехавшему из большого города.
Дорис все говорила и говорила:
– Опять зима наступает… А у меня вечно какие-нибудь проблемы… На днях была у стоматолога – и что ты думаешь? Еще один зуб пришлось удалить… Джо, мой сын, хочет поехать учиться в колледж… вот пытаюсь наскрести ему денег на обучение, но это не так-то просто, особенно сейчас, после того как нам пришлось обновлять этот проклятый септический резервуар…
– Спасибо, Дорис, – поблагодарила Кейт, когда они приехали на пустынную южную окраину острова, где не было абсолютно ничего, кроме песка и сосен.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92
Потом он опустил стекло и вдохнул холодный морской воздух. До его слуха отчетливее донеслись голоса участников процессии, певших по-португальски церковные гимны. Джону даже показалось, что он чувствует запах восковых свечей. Обернувшись, он увидел мерцающие на кладбище огоньки.
Проезжая мимо церкви или думая о ней, Джон всегда произносил, как молитву, имена убитых его клиентом девушек: Энн-Мэри, Терри, Гэйл, Жаклин, Бет, Патрисия, Антуанетта… Сегодня сюда добавилось еще одно имя.
– Вилла, – громко произнес он.
Когда красные огоньки автомобиля Кейт исчезли за поворотом, Джон тяжело вздохнул. То, что он вынужден был рассказать ей о сестре, было ужасно. Ему очень хотелось бы сделать так, чтобы это известие травмировало ее как можно меньше, но он понимал, что это невозможно.
И еще его волновало другое. Сегодня он поцеловал Кейт. Это значило для него очень много. Он понял, что не все внутри у него окаменело и что он еще способен чувствовать и любить – так же, как и сама Кейт. Им обоим довелось пережить предательство близких, но это не иссушило их души, и они уже готовы были возродиться для новой любви… Но сейчас Кейт, конечно же, не могла думать об этом. Что значил для нее его поцелуй, по сравнению с тем страшным известием, которое она только что получила?
Скорее всего, подумал Джон, Кейт, убитая горем, уже и вовсе забыла о том, что он поцеловал ее.
Глава 13
Во время перелета в Вашингтон Кейт вспоминала о том, как они вместе с Виллой летали на арендованной маленькой «сессне» на свой родной Чинкотиг. Это было захватывающее путешествие над зелеными просторами, начинающееся над голубой лентой Потомака и заканчивающееся на маленьком острове с песчаными берегами. Воспоминания об этом были такими яркими и радостными, что, закрывая глаза, Кейт даже чувствовала запах морской воды и скошенной соленой травы.
В то же время ее переполняли и другие, совсем свежие ощущения: она вспоминала обнимающие ее руки Джона, чувствовала на губах его поцелуй… и ей было радостно от осознания того, что она снова могла любить и быть любимой.
Однако мысли о Джоне возвращали ее и к тому страшному известию, которое он ей сообщил: пути Виллы и Меррилла все же пересеклись…
Выйдя из самолета, приземлившегося в аэропорту Рейгана, Кейт не имела ни малейшего желания ехать в свой пустой вашингтонский дом. Они с Бонни прошли через терминал и направились прямо к ангару частной авиакомпании. Кейт воспользовалась своей кредитной картой «Амекс» и взяла напрокат маленький четырехместный самолет – ту самую старую желтую «сессну», на которой они столько раз путешествовали вместе с Виллой.
Внутри самолета она, как всегда, почувствовала себя очень уютно, взглянув на потертые кожаные сиденья, смотровое стекло в кабине пилота и хорошо знакомую панель управления. Бонни, уже знающая по своему опыту, что сейчас произойдет, свернулась в клубок и приготовилась к взлету. Все проверив, Кейт запустила двигатель, и самолет, разогнавшись, оторвался от земли и полетел в бескрайнюю голубую высь – туда, откуда она только что возвратилась. Непроизвольно Кейт дотронулась до шеи, чтобы проверить, на месте ли ее белый шарф, но тут же вспомнила, что подарила его Мэгги.
Этот шарф – подарок Виллы, с любовью выбранный в парижском бутике и купленный на сэкономленные ею самой деньги – был одной из самых дорогих для Кейт вещей. Его нежный шелк так приятно ласкал шею, а длинная бахрома делала его таким забавным и стильным.
«У настоящей летчицы обязательно должен быть такой шарф!» – сказала тогда Вилла.
Именно поэтому Кейт решила подарить его Мэгги. Было в этой девочке – такой ранимой и вместе с тем отчаянно смелой – что-то такое, что поразило Кейт до глубины души. Вилла в этом возрасте была точно такой же.
Кейт думала о Мэгги, о ее брате и отце, пытаясь представить, что они сейчас делают. Их семьи оказались соединены какой-то таинственной нитью. Их сближал не только поцелуй на той автостоянке, где исчезла Вилла и, возможно, была убита клиентом Джона… Кейт чувствовала, что это было нечто большее, хотя именно тот поцелуй заставил ее осознать существование объединяющей их невидимой нити. Благодаря ему она поняла, что ее тело, сердце и душа, несмотря ни на что, все еще могут любить.
«Это непостижимо, – думала Кейт, – моей сестры больше нет, а я до сих пор живу. Как такое возможно?» Она никак не могла понять это. Она размышляла о том, что произошло с Виллой, но ее разум и сердце, все ее существо до кончиков пальцев отказывалось воспринимать эту реальность. Реальным для нее был поцелуй Джона, и сейчас Кейт испытывала чувство стыда за то, что так ясно его помнила. Губы все еще хранили воспоминание о волнующем, горячем и нежном прикосновении мужских губ.
Гул мотора, как всегда, действовал на Кейт успокаивающе. Она любила летать на самолете – особенно с Виллой, которая так забавно подпрыгивала на сиденье и верещала, когда они попадали в воздушные ямы. И сейчас, когда Кейт, держа курс на восток, летела к своему родному острову, ей казалось, что Вилла находится рядом с ней.
Как она могла поверить в то, что сестры больше нет, если она все время чувствовала ее присутствие? Кейт отогнала от себя мысли о том, что произошло в Фэрхейвене, и, стараясь больше вообще ни о чем не думать, сосредоточилась на управлении самолетом. Она пролетела над Чесапикским заливом, над восточным побережьем Мэриленда, а затем – вдоль побережья Виргинии и приземлилась на чинкотигском аэродроме – таком родном и любимом.
Выйдя из самолета, Кейт вызвала такси, чтобы поехать к брату. Дорис Марлей, таксистка, всю дорогу болтала без умолку, и за то время, пока они ехали, Кейт узнала все последние сплетни и новости острова: кто умер, кто женился, кто развелся и вел судебную тяжбу за опеку над детьми. Кроме того, Дорис посвятила ее и во все проблемы своей собственной жизни: ей нужно было и выплачивать ипотечный кредит, и раскошелиться за обновление септического резервуара, и раздобыть денег на обучение сына… – такие сетования на свою тяжкую долю приходится выслушивать от водителя такси каждому приехавшему из большого города.
Дорис все говорила и говорила:
– Опять зима наступает… А у меня вечно какие-нибудь проблемы… На днях была у стоматолога – и что ты думаешь? Еще один зуб пришлось удалить… Джо, мой сын, хочет поехать учиться в колледж… вот пытаюсь наскрести ему денег на обучение, но это не так-то просто, особенно сейчас, после того как нам пришлось обновлять этот проклятый септический резервуар…
– Спасибо, Дорис, – поблагодарила Кейт, когда они приехали на пустынную южную окраину острова, где не было абсолютно ничего, кроме песка и сосен.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92