Джон очень любил своих детей, но они нуждались в постоянной заботе, а работа отнимала у него слишком много времени и сил. Оставалось лишь надеяться на то, что Кейт Хэррис окажется хорошей няней.
– Доброе утро, – в кабинет вошла медицинская сестра с ящичком, в ячейках которого стояли стеклянные пузырьки и пробирки. – Доктор прислал меня взять у вас кровь на анализ. Пожалуйста, закатайте правый рукав.
Джон подчинился и с опаской покосился на иглу. В груди предательски похолодело – он всегда боялся уколов. Когда его детям делали прививки, он их подбадривал и говорил, что никто на свете не боится уколов, однако сам в это время чувствовал себя не лучшим образом.
– Извините, – произнес Джон, стараясь не смотреть на иглу. – Вы не могли бы сказать, как долго еще меня будут осматривать?
Медсестра возмутилась:
– Как, вы куда-то торопитесь? Сейчас вы должны думать о своем здоровье, а не о делах.
Она бросила беглый взгляд на рану, которую ему зашил врач. Местная анестезия уже начала отходить, и чувствовалось, как швы стягивают кожу.
Медсестра не спешила. Знает ли она, кто он такой? Если да, то, возможно, она захочет воспользоваться случаем и отыграться на нем за то, что он защищает Грега Меррилла. Джон стиснул зубы и приготовился к боли.
Игла вошла в вену, и Джон увидел, как его кровь потекла по тонкой прозрачной трубке. Он почувствовал, что может сейчас упасть в обморок. Дети были бы очень удивлены, если бы узнали, что их отец не выносит вида крови. Джон поднял глаза к потолку, и ему стало лучше. Но тут воспоминание о Терезе пронзило его сердце.
После автомобильной аварии ее привезли сюда.
Джон был дома с детьми, когда ему позвонили и сообщили о случившемся. Он наказал Тедди присматривать за сестрой, а сам помчался в больницу. Распахнув широкие двери, он влетел в ярко освещенный вестибюль и подбежал к стойке регистратуры… Он все понял еще до того, как услышал: «Ваша жена умерла».
Это было непостижимо. После аварии она сама выбралась из машины и могла свободно двигаться, у нее не было никаких видимых повреждений. Однако, врезавшись в дерево, Тереза ударилась грудью о руль, что привело к разрыву сердечной артерии. Она умерла от внутреннего кровотечения, и вызванная кардиологическая бригада не успела ее спасти.
Какой красивой была его Тереза… У нее были золотистые волосы и голубые глаза; и это старомодное, простоватое имя «Тереза» казалось не совсем подходящим для такой хрупкой и изящной женщины, какой была его жена. Джон вспомнил, что в тот роковой вечер ее губы были накрашены розовой губной помадой. Это воспоминание было для него как удар ножом в сердце.
– Мистер О'Рурк? – в кабинет вошел врач с медицинской картой Джона в руках.
– Да-да, – отозвался Джон, все еще находившийся в плену своих воспоминаний.
– Рентгеновский снимок хороший. Подозрений на сотрясение мозга нет. Но, я посоветовал бы вам понаблюдать за симптомами. И еще: от пореза у вас останется на голове шрам – избежать этого нельзя – но я уже вызвал на консультацию для вас специалиста по пластической хирургии.
– Простите, кого?
– Пластического хирурга. Порез довольно глубокий, и у вас останется от него некрасивый рубец. Думаю, вам лучше прямо сейчас обратиться за помощью к специалисту, чтобы потом не пришлось жалеть об упущенном времени.
Джон, уже вернувшийся к реальной жизни, отрицательно помотал головой.
– Спасибо, ничего не нужно. Я проживу и со шрамом, – сказал он и неожиданно вспомнил язвительное замечание полицейского о том, что благодаря шраму преступники теперь будут считать его крутым парнем.
Покинув кабинет, Джон подошел к стойке регистратуры, чтобы подписать нужные документы. Весь персонал пристально смотрел на него. Передавая бумаги регистратору, он услышал, как одна из сотрудниц сказала другой: «Как ты думаешь, он знает, что одна из этих девушек умерла именно здесь?» «Бедная девочка, – довольно громко ответила другая, – она ведь просто истекла кровью».
В голове у Джона застучало. «Это больница, – сказал он себе, – здесь умирает много людей. Моя Тереза тоже здесь умерла…» Быстрыми шагами Джон направился к дверям и вышел на улицу. Был ясный осенний день. Прохладный бодрящий воздух освежил и успокоил его. Нащупав в кармане ключи от машины, Джон направился к месту парковки автомобилей, но вспомнил, что его привезли в больницу на скорой помощи. Он остановил такси и назвал адрес своего офиса, но тут же передумав, решил заехать сначала домой, чтобы сменить испачканную кровью рубашку.
Джон, расслабившись, сидел на заднем сиденье машины, и ему не хотелось ни о чем думать, но тут в его голове стали сами собой всплывать имена убитых девушек. Антуанетта Мур. Она была единственной, кто умер в больнице. Джон прекрасно помнил все преступления, совершенные его подзащитным, и всех убитых им женщин. Они ни на минуту не оставляли его. Антуанетте (близкие называли ее Тони) было девятнадцать лет. Она училась на втором курсе колледжа, занималась бегом на дальние дистанции и готовилась к своему первому марафону. Маленькая, гибкая, с коротко подстриженными темными волосами, Антуанетта приехала из Акрона, штат Огайо. У нее была дружная семья: родители, старший брат и две младшие сестры. Родители отправили ее учиться в Коннектикут, где она нашла свою смерть.
Антуанетта Мур умерла не сразу. Она была единственной жертвой маньяка, которую нашли еще живой. Меррилл всегда оставлял своих жертв в волноломе, предварительно перерезав им горло: они истекали кровью и захлебывались во время прилива, а потом волны уносили их за собой.
Однако в случае с Тони расчет Грега не оправдался: во время прилива вода поднялась высоко несколько позже, чем он ожидал, и девушка, закаленная спортом, отчаянно боролась за свою жизнь. С перерезанным горлом, она выбралась из щели между прогнившими досками и выползла на поверхность волнолома. Здесь ее заметил человек, пришедший проверить расставленные на омаров сети: лужу ярко-красной крови он принял издалека за один из буйков, выброшенных на волнолом волной.
Тони умерла в больнице через сорок пять минут, так и не придя в сознание.
Джон закрыл глаза, и перед ним возникло лицо Антуанетты Мур с фотографии, прилагающейся к делу. После этого имена и лица убитых девушек стали одно за другим всплывать в его памяти.
Энн-Мэри Хикс: семнадцать лет, рост пять футов четыре дюйма, светлые вьющиеся волосы, брекеты на зубах; пропала днем первого апреля, тело обнаружено в рыболовных сетях.
Терри О'Нил: двадцать два года, красивая, модельной внешности, с умными загадочными глазами; собиралась работать в страховой компании своего отца; тело найдено мальчишками, ловившими крабов в доке Готорн.
Гэйл Литски:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92
– Доброе утро, – в кабинет вошла медицинская сестра с ящичком, в ячейках которого стояли стеклянные пузырьки и пробирки. – Доктор прислал меня взять у вас кровь на анализ. Пожалуйста, закатайте правый рукав.
Джон подчинился и с опаской покосился на иглу. В груди предательски похолодело – он всегда боялся уколов. Когда его детям делали прививки, он их подбадривал и говорил, что никто на свете не боится уколов, однако сам в это время чувствовал себя не лучшим образом.
– Извините, – произнес Джон, стараясь не смотреть на иглу. – Вы не могли бы сказать, как долго еще меня будут осматривать?
Медсестра возмутилась:
– Как, вы куда-то торопитесь? Сейчас вы должны думать о своем здоровье, а не о делах.
Она бросила беглый взгляд на рану, которую ему зашил врач. Местная анестезия уже начала отходить, и чувствовалось, как швы стягивают кожу.
Медсестра не спешила. Знает ли она, кто он такой? Если да, то, возможно, она захочет воспользоваться случаем и отыграться на нем за то, что он защищает Грега Меррилла. Джон стиснул зубы и приготовился к боли.
Игла вошла в вену, и Джон увидел, как его кровь потекла по тонкой прозрачной трубке. Он почувствовал, что может сейчас упасть в обморок. Дети были бы очень удивлены, если бы узнали, что их отец не выносит вида крови. Джон поднял глаза к потолку, и ему стало лучше. Но тут воспоминание о Терезе пронзило его сердце.
После автомобильной аварии ее привезли сюда.
Джон был дома с детьми, когда ему позвонили и сообщили о случившемся. Он наказал Тедди присматривать за сестрой, а сам помчался в больницу. Распахнув широкие двери, он влетел в ярко освещенный вестибюль и подбежал к стойке регистратуры… Он все понял еще до того, как услышал: «Ваша жена умерла».
Это было непостижимо. После аварии она сама выбралась из машины и могла свободно двигаться, у нее не было никаких видимых повреждений. Однако, врезавшись в дерево, Тереза ударилась грудью о руль, что привело к разрыву сердечной артерии. Она умерла от внутреннего кровотечения, и вызванная кардиологическая бригада не успела ее спасти.
Какой красивой была его Тереза… У нее были золотистые волосы и голубые глаза; и это старомодное, простоватое имя «Тереза» казалось не совсем подходящим для такой хрупкой и изящной женщины, какой была его жена. Джон вспомнил, что в тот роковой вечер ее губы были накрашены розовой губной помадой. Это воспоминание было для него как удар ножом в сердце.
– Мистер О'Рурк? – в кабинет вошел врач с медицинской картой Джона в руках.
– Да-да, – отозвался Джон, все еще находившийся в плену своих воспоминаний.
– Рентгеновский снимок хороший. Подозрений на сотрясение мозга нет. Но, я посоветовал бы вам понаблюдать за симптомами. И еще: от пореза у вас останется на голове шрам – избежать этого нельзя – но я уже вызвал на консультацию для вас специалиста по пластической хирургии.
– Простите, кого?
– Пластического хирурга. Порез довольно глубокий, и у вас останется от него некрасивый рубец. Думаю, вам лучше прямо сейчас обратиться за помощью к специалисту, чтобы потом не пришлось жалеть об упущенном времени.
Джон, уже вернувшийся к реальной жизни, отрицательно помотал головой.
– Спасибо, ничего не нужно. Я проживу и со шрамом, – сказал он и неожиданно вспомнил язвительное замечание полицейского о том, что благодаря шраму преступники теперь будут считать его крутым парнем.
Покинув кабинет, Джон подошел к стойке регистратуры, чтобы подписать нужные документы. Весь персонал пристально смотрел на него. Передавая бумаги регистратору, он услышал, как одна из сотрудниц сказала другой: «Как ты думаешь, он знает, что одна из этих девушек умерла именно здесь?» «Бедная девочка, – довольно громко ответила другая, – она ведь просто истекла кровью».
В голове у Джона застучало. «Это больница, – сказал он себе, – здесь умирает много людей. Моя Тереза тоже здесь умерла…» Быстрыми шагами Джон направился к дверям и вышел на улицу. Был ясный осенний день. Прохладный бодрящий воздух освежил и успокоил его. Нащупав в кармане ключи от машины, Джон направился к месту парковки автомобилей, но вспомнил, что его привезли в больницу на скорой помощи. Он остановил такси и назвал адрес своего офиса, но тут же передумав, решил заехать сначала домой, чтобы сменить испачканную кровью рубашку.
Джон, расслабившись, сидел на заднем сиденье машины, и ему не хотелось ни о чем думать, но тут в его голове стали сами собой всплывать имена убитых девушек. Антуанетта Мур. Она была единственной, кто умер в больнице. Джон прекрасно помнил все преступления, совершенные его подзащитным, и всех убитых им женщин. Они ни на минуту не оставляли его. Антуанетте (близкие называли ее Тони) было девятнадцать лет. Она училась на втором курсе колледжа, занималась бегом на дальние дистанции и готовилась к своему первому марафону. Маленькая, гибкая, с коротко подстриженными темными волосами, Антуанетта приехала из Акрона, штат Огайо. У нее была дружная семья: родители, старший брат и две младшие сестры. Родители отправили ее учиться в Коннектикут, где она нашла свою смерть.
Антуанетта Мур умерла не сразу. Она была единственной жертвой маньяка, которую нашли еще живой. Меррилл всегда оставлял своих жертв в волноломе, предварительно перерезав им горло: они истекали кровью и захлебывались во время прилива, а потом волны уносили их за собой.
Однако в случае с Тони расчет Грега не оправдался: во время прилива вода поднялась высоко несколько позже, чем он ожидал, и девушка, закаленная спортом, отчаянно боролась за свою жизнь. С перерезанным горлом, она выбралась из щели между прогнившими досками и выползла на поверхность волнолома. Здесь ее заметил человек, пришедший проверить расставленные на омаров сети: лужу ярко-красной крови он принял издалека за один из буйков, выброшенных на волнолом волной.
Тони умерла в больнице через сорок пять минут, так и не придя в сознание.
Джон закрыл глаза, и перед ним возникло лицо Антуанетты Мур с фотографии, прилагающейся к делу. После этого имена и лица убитых девушек стали одно за другим всплывать в его памяти.
Энн-Мэри Хикс: семнадцать лет, рост пять футов четыре дюйма, светлые вьющиеся волосы, брекеты на зубах; пропала днем первого апреля, тело обнаружено в рыболовных сетях.
Терри О'Нил: двадцать два года, красивая, модельной внешности, с умными загадочными глазами; собиралась работать в страховой компании своего отца; тело найдено мальчишками, ловившими крабов в доке Готорн.
Гэйл Литски:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92