Он взял бокал из ее рук и поставил его на столик. Потом они вместе вышли на улицу. Вечер был жаркий, пахло глицинией и сиренью. Служащий парковки подогнал машину Эндрю – старый «порше» – и они уехали вместе. В баре, куда они заехали выпить по бокалу пива, они уже сидели, держась за руки. И в конце концов, этой же ночью, Кейт оказалась в Уотергейте, в квартире у Эндрю. В ту ночь ей казалось, что она встретила любовь всей своей жизни. Тогда она еще не знала, что это была обычная схема Эндрю.
На одну ночь он снял груз с ее плеч, дав ей почувствовать себя защищенной. Он обещал ей любовь и заботу, в которой она так нуждалась после смерти родителей. Вилле в то время было пятнадцать лет, и Кейт была так истощена от лежащей на ней ответственности за сестру, что с благодарностью приняла желание Эндрю взять на себя заботу об их обеих.
Их брак длился семь лет. Любил ли он по-настоящему хоть одну из них? Кейт сомневалась. У Эндрю была слабость к женщинам, нуждающимся в помощи. А таких вокруг него было огромное множество. И он, по своему великодушию, хотел помочь им всем. Или, возможно, если посмотреть с другой стороны – он просто пользовался женщинами, которым нужна была его помощь.
К тому времени, когда Вилла стала работать у Эндрю, чтобы зарабатывать на жизнь и иметь возможность спокойно заниматься живописью, Кейт уже почти махнула рукой на свой брак. У нее оставалась единственная надежда, что Вилла, которую Эндрю взял к себе на работу, станет для него сдерживающим фактором. Кейт даже подумать не могла, что между ними может завязаться роман. И потом, когда все открылось, она была ужасно зла на себя и в то же время испытывала чувство вины за то, что уговорила сестру принять предложение Эндрю о работе. Однако Виллу она тоже винила во всем, что случилось.
Теперь, сидя в машине перед домом Джона, Кейт пыталась честно ответить себе на вопрос: как бы она поступила, если бы открытка Виллы дошла до нее вовремя? Кейт с грустью перечитала слова: «Как бы мне хотелось, чтобы ты тоже побывала здесь…» Поехала ли бы она за своей сестрой сразу же или нет?
Бонни заскулила, соскучившись сидеть в стоящей машине, но Кейт продолжала в каком-то оцепенении смотреть на открытку. Что, если бы она не уехала с той квартиры в Уотергейте, где они жили с Эндрю, и посланная Виллой карточка не пролежала бы целых полгода в куче никому не нужных рекламных проспектов?
Возможно, если бы она приехала сразу же, Вилла никуда бы не исчезла. Но могла ли она, перешагнув через свою гордость и забыв обиду, помчаться к сестре, как только та решила послать ей весточку?
Нет.
Теперь Кейт честно себе в этом призналась. Тогда она еще не была к этому готова. Ее рана была еще слишком свежей, и ей не хотелось видеть свою сестру. Напротив, Кейт даже хотела, чтобы Вилла исчезла из ее жизни. Она возненавидела свою маленькую сестренку, которая раньше была ей дороже всего на свете.
Бонни опять заскулила. Кейт поморгала глазами, чтобы сбросить с себя оцепенение. На улице уже темнело. Ветер, дующий с моря, усилился, и вспышки маяка уже освещали темное небо.
Однако время все расставило по своим местам.
Ненависть отступила, словно унесенная водой во время отлива, и осталась только любовь, вытеснившая из ее сердца все остальные чувства. Все плохое схлынуло, как волна, и остались только хорошие, светлые воспоминания: прогулки у моря, где плескались дикие пони, рождественская елка, увешанная устричными раковинами и морскими ежами…
Глядя на белевший в полумраке дом адвоката, Кейт увидела, как ровно в шесть часов в одном из окон зажегся свет. Она попыталась представить себе жизнь Джона в те времена, когда была еще жива его жена. Что она делала в этот час – занималась приготовлением ужина для своей семьи или пропадала… бог знает где? Что чувствовал в это время Джон? Об этом Кейт оставалось только догадываться, но она прекрасно помнила, что некогда чувствовала в это время сама: в шесть вечера для нее начиналась настоящая мука, потому что она знала, что Эндрю в этот час уже уехал из офиса и должен быть дома, но его еще не было…
Кейт встряхнула головой, стараясь вернуться к реальности. «Куда уехал Джон вместе с детьми?» – размышляла она. Этот вопрос чрезвычайно ее интересовал – и не только потому, что она твердо решила во что бы то ни стало еще раз встретиться с адвокатом и убедить его спросить Меррилла о Вилле, но и потому, что ей просто хотелось увидеть Мэгги и Тедди.
Милые, чудесные дети. Если бы она действительно была няней, она бы с удовольствием поступила на работу в семью О'Рурк. Мэгги и Тедди были просто очаровательны. Было видно, что они очень любят друг друга и своего отца. Думая о них, Кейт вспоминала себя с Виллой. Тедди был во многом похож на нее саму: как и Кейт, он должен был заботиться о своей младшей сестре. Наверняка, он тоже не раз помогал Мэгги писать сочинение по какой-нибудь книге…
Кейт очень хотелось знать, куда делось семейство О'Рурк. Скорее всего, в их внезапном исчезновении не было ничего загадочного. Вероятно, Джон просто решил уехать куда-то на время вместе с детьми, однако Кейт чувствовала, что не успокоится, пока не узнает, что с Мэгги и Тедди все в порядке. Она беспокоилась за детей, независимо от того, готов ли был их отец помочь ей в поисках сестры.
По пути в гостиницу, Кейт подумала о том, что это была ее пятая, но далеко не последняя поездка к дому О'Рурков.
В пятницу утром Тедди проснулся рано. Это был очень важный для него день: его команде предстояла игра с их главными соперниками – Ривердейл Каннонз, прозванными за особую беспощадность к противникам «Каннибалами». В прошлый раз младшая школьная команда Шорлайн, в которой играл Тедди, проиграла им, пропустив мяч в дополнительное время, и теперь «Каннибалы» хвалились, что «сделают их опять».
Прошлепав босиком по коридору, Тедди вошел в комнату для стирки белья. В отличие от сестры, скучавшей по своей комнате, ему нравилось в доме деда. Здесь все сияло чистотой, как было когда-то и в их доме, пока была жива мама. Кроме того, Мэв замечательно стирала: у себя на родине, в Ирландии, откуда она давным-давно приехала в Штаты, она работала прачкой, и поэтому судья Патрик О'Рурк всегда ходил в безукоризненно белых рубашках.
Увидев свою спортивную форму, выстиранную накануне Мэв, Тедди ахнул: она никогда еще не была такой чистой и отутюженной. Надпись и номер на футболке просто ослепляли своей белизной. Однако, начав складывать форму, Тедди обнаружил, что нейлоновая ткань была накрахмалена до хруста. Кое-как затолкав форму в мешок, он снова вышел в коридор, где к нему радостно бросился вилявший хвостом Брейнер.
На кухне хлопотала Мэв, колдовавшая над ирландской овсянкой, приготовление которой требовало невероятно много времени.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92