— Любая рота — это такая же клетка, — заметил Пелан.
— Именно это я и хотел сказать. И я имею в виду… если вдруг ей понадобится свобода… умоляю — не удерживайте ее.
— Я, между прочим, не рабовладелец, — буркнул герцог. — Видит Тир, вы и сами меня неплохо знаете. А Пакс — она отслужила обязательные по договору два года и теперь свободна покинуть роту в любой день. Но я не собираюсь ее выпихивать только потому, что одному из Верховных Маршалов Геда показалось, будто какие-то божественные силы пересеклись в судьбе моего солдата. Вы здесь своего не получите.
— О чем вы, мой господин?
— Да все о том же! Стоит появиться в роте отличному бойцу, как набегает ваша братия и заявляет, что ему следует посвятить себя Геду. В мире, друг мой, есть много достойных поклонения борцов за справедливость и освободителей угнетенных, которые, не принадлежа к вашему братству, сражаются не хуже ваших паладинов, оставаясь, в отличие от них, безвестными.
Герцог замолчал, пристально глядя Верховному Маршалу в глаза. Тот, не отводя взгляда, медленно поставил кружку на стол и ответил:
— Мы никогда не заявляли, что все благородные воины должны поклоняться Геду. Есть другие святые, а над святыми — боги. Не буду лукавить, я хотел бы видеть Паксенаррион среди своих сподвижников, но, клянусь, не стану пытаться обратить ее в мою веру.
— Она вообще может стать верным слугой Тира, — заявил Арколин.
— Очень может быть. И пока она служит добру, я желаю ей света на пути. И мы вовсе не столь уж узколобы, как вам кажется, герцог Пелан.
— Может быть, я и ошибался, — сухо ответил герцог, — но, в конце концов, в этой кампании боги вновь свели нас как союзников. Позвольте в знак примирения предложить вам еще вина. Кстати, через своих капитанов я передал в когорты о вашем присутствии в роте. Виделись ли вы уже с вашими братьями по вере?
— Да, мой господин. Со всеми без исключения. В первую очередь с ранеными.
— Как видите, я не чиню никаких препятствий своим солдатам в отношений веры, ни в чем стараюсь не воздействовать на них.
— Позволю себе не согласиться с вами, ибо каждый день они видят перед собой пример для подражания — воплощенное мужество, честь и справедливость.
— Грубая лесть от Верховного Маршала — это что-то новое. Может быть, вам что-то от меня нужно? Говорите.
— Никакой лести. Вы командуете отличной ротой, это подтвердит любой, кто с вами знаком. Единственное, о чем бы я хотел попросить вас, — это разрешение еще на один разговор с Паксенаррион, когда память окончательно вернется к ней.
Герцог молча смотрел на жреца некоторое время, а затем сказал:
— Я не собираюсь препятствовать вам в этом, но завтра утром мы выступаем.
— Но ведь Паксенаррион…
— Я не оставлю раненых там, где могут оказаться лазутчики этого мерзавца Синьявы. Те, кто не сможет идти, поедут в санитарных фургонах с обозом. Если вам с нами по пути, можете снова побеседовать с Пакс.
— Как вы полагаете, понадобится ли вам в дальнейшем помощь жрецов?
— Деликатно сформулировано, друг мой, — улыбнулся герцог. — Благодарю, но надеюсь, что дальше нас ждут суровые сражения, но не штурмы крепостей, находящихся под покровительством злых божеств. Всегда рад принять вашу помощь в излечении раненых, но у меня есть и другие способы лечения.
— Я бы хотел оказаться с вами тогда, когда вы схватите Синьяву. Сейчас мой путь лежит в Вонгу. Полагаю, что все же наши пути еще не раз пересекутся в этой кампании.
— В Вонгу? Мы тоже будем там, хотя я не берусь сказать, как скоро. Если хотите, можете присоединиться к моей колонне.
— Это мысль…
— Но если вы поедете с нами, то должны будете оставаться в колонне до места назначения. Разумеется, какого бы мнения о вашем братстве я ни придерживался, в благородстве маршалов и паладинов Геда усомниться может только глупец. И все же… Вы видели, какие инструменты мы находили в крепостях Синьявы, в каком виде мы находили трупы пленников. Пытки — страшная вещь. А идти мы будем по местам, наводненным шпионами Синьявы. Я не могу рисковать ротой, поймите меня правильно.
— Я все прекрасно понимаю, мой господин. Если я решу ехать с вами, то сообщу об этом на рассвете. Не стану больше вас задерживать. С вашего разрешения я вознесу молитву Геду во имя успеха вашего дела.
— Что-что, а молитвы и благословения мы всегда принимаем с благодарностью, — вздохнул герцог.
Когда Верховный Маршал вышел из шатра, офицеры переглянулись.
— Ну что скажете? — спросил их герцог.
Арколин отмахнулся:
— Только болван, зная, что совершила Пакс в прошлом году, мог предположить, что она служит злым силам.
— Я не помню, — заговорила Доррин, — рассказывала ли я вам об одном случае в Ротенгри…
— Каком? — удивился герцог. — Еще что-то с Пакс?
— Да. Вы помните, что там был найден и убит жрец Ачрии.
— Ну конечно. Она тоже принимала в этом участие?
Доррин кивнула:
— Я тогда решила, что это медальон Канны спас ее. Дважды Пакс уходила от верной смерти — от стрелы, пущенной в нее из арбалета, и от яда на ранившем ее кинжале. К счастью, я не дала ей прикоснуться к серебряному пауку, но, поклоняясь Фальку, я по-другому смотрела на все случившееся, приписав многое просто цепочке случайных совпадений. И все же я согласна с Маршалом: что-то защищает Пакс, хранит ее в самых безнадежных ситуациях.
— Ранений у нее, между прочим, будь здоров, — заметил Арколин.
— Да, разумеется, она не заколдована. Но, если подумать, Пакс почти все время стоит в первой шеренге, и пока что, как видим, на ней лишь царапины.
— Но и боец она не из худших, — напомнил герцог. — Хотя я вынужден согласиться с тем, что, скорее всего, что-то хранит Пакс по крайней мере от самых страшных опасностей. А что вы скажете на то, чтобы отпустить ее из роты?
Доррин нахмурилась:
— Пожалуй, я согласилась бы.
— Но ведь она может расти и дальше в нашей роте, — словно оправдываясь, сказал герцог. — Если так дела пойдут, скоро она станет капралом, а там, глядишь, и сержантом. В конце концов, если заслужит, может быть и капитаном.
Помолчав, Пелан вздохнул и добавил:
— А уж если и этого ей мало будет, тогда действительно придется отпускать ее из роты.
Он улыбнулся, и Доррин поспешила воспользоваться его настроением:
— Я бы ее хоть сейчас взяла в заместители… вместо Пески.
Пелан рассмеялся:
— Я все понял, Доррин. Песка действительно не тот человек, который задержится у нас в роте. В конце сезона я его рассчитаю. Подберем тебе другого заместителя. Пока что, полагаю, не Пакс, если не возражаешь.
— Договорились, — весело согласилась Доррин.
— Что касается Пакс, — вернулся к теме Пелан, — я не собираюсь даже заводить с ней разговора о том, что она может уйти из роты. Захочет — пожалуйста. Но мне кажется, ей еще нужно набраться опыта, чтобы с уверенностью стать воином-одиночкой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138