Взвод Стэммела, построившись в каре, по щиколотку в грязи, с успехом отбивался от наседавших шеренг условного противника — двух других взводов новобранцев. Никто из молодых солдат не заметил фигуру, мелькнувшую в одной из бойниц на башне крепости. Сержанты, безусловно, все видели, но хранили молчание.
Всю следующую неделю сержанты носились с новобранцами, как наседки с непомерно большим выводком, то раздавая оплеухи, то заботливо проверяя, все ли в порядке у их подчиненных. Герцог же, казалось, поспевал всюду. Он появлялся в одной из казарм прямо с подъемом, в другой — в момент уборки. Он неожиданно наведывался в столовую обедать — тогда кусок с трудом проходил в горло новобранцев. Не похоже было, чтобы он сильно притворялся, с аппетитом уминая солдатскую кашу. Успел герцог взглянуть и на то, как взвод Боны лихо взломал строй взвода Кефера, вонзившись в него острым клином, и на то, как новобранцы Стэммела сумели устоять против такой атаки сразу с двух сторон, выбрав правильное построение и сумев восстановить строй в момент прорыва из окружения.
— Я удивляюсь, спит ли он вообще, — оглянувшись по сторонам, сказала Арни, когда они с Пакс шли от туалета к казарме. Арни словно опасалась, что и здесь вездесущий герцог мог ее услышать.
— Не знаю. Когда мы заступали в ночной караул, он провел развод вместо капитана Валичи. Я чуть со стены не упала.
— А сегодня утром он еще до подъема поджидал нас на плацу, чтобы посмотреть, как мы будем строиться. Знать бы, что он про нас думает…
— Да, хорошо бы, — сказала Пакс, в глубине души желая поскорее узнать, чем обернулось герцогское расследование для Стефи.
Она боялась спрашивать об этом кого-либо, хотя Стэммел наверняка выяснил подробности у прибывших гвардейцев. Чтобы поддержать разговор, она сказала:
— Боюсь только, что его мысли еще больше напугали бы нас…
— Все время молчит и только смотрит, — пробормотала Арни. — Интересно, кого он назначит в головной взвод?
По традиции, весенний марш на юг, в главный гарнизон герцогской армии, возглавлял лучший взвод новобранцев. Это считалось большим почетом. Соперничество даже несколько охладило установившиеся дружеские связи между новобранцами разных подразделений.
— Барра и Натслин уверены, что их взвод будет лучшим, — сказала Пакс.
Арни фыркнула:
— Это после того, как взвод Боны разбил их наголову пару дней назад? Нет, для того чтобы загладить это, им придется совершить что-то выдающееся.
— Мы-то сами едва устояли.
— Да, но против двух взводов. А это совсем другое дело. Нет, я все-таки надеюсь…
— А я уверена! — перебила ее Паксенаррион. — Мы лучше управляемся с копьями, и в нашем взводе четыре лучших меча.
Эта неделя была действительно решающей. Все горели желанием получить звание лучшего взвода. Поэтому последние условные бои условными можно было назвать с натяжкой. Не одна ключица и не один сломанный палец обнаружились в каждом взводе — так сильны и отчаянны были удары деревянными мечами. Когда вся когорта новобранцев была выстроена на плацу для объявления решения, никто не улыбался. Все с напряжением ждали, когда герцог впервые официально обратится к ним — к новобранцам.
Пакс, стоявшая, как обычно, в первой шеренге во главе своего отделения, почти не замечала жгучей боли в трех распухших от удара пальцах. Но, в конце концов, риск сломать пару костей стоил удовольствия прорыва строя противника. Тем более, что врач, успев наскоро осмотреть руку, сказал, что пальцы не сломаны и ушиб должен пройти через несколько дней.
Один из оруженосцев герцога вышел из ворот резиденции и кивнул капитану Валичи. Прозвучали фанфары. Новобранцы напряглись до предела. Выйдя из ворот, герцог перекинулся парой фраз с Валичи и быстрым шагом направился ко взводу сержанта Воны. Пакс с трудом подавила готовый вырваться из груди стон разочарования. Неужели они проиграли? Но оказалось, что герцог просто начал последний осмотр выстроившихся новобранцев, как он уже делал несколько раз. Пакс не осмеливалась повернуть голову, чтобы посмотреть на фланг строя. Приходилось ориентироваться по звуку шагов герцога. Вот он отступил на несколько шагов, чтобы осмотреть взвод Кефера целиком, вот пошел между шеренгами, вот негромко перекинулся словом-другим с кем-то из капралов. Казалось, прошла вечность, прежде чем он приблизился ко взводу Стэммела.
Поприветствовав сержанта, герцог остановился, оглядывая строй его новобранцев, а затем медленно направился к первой шеренге. Пакс твердила про себя последние предписания Стэммела: вместо «Да, сэр» и «Нет, сэр» отвечать герцогу, если он вдруг снизойдет до разговора с кем-нибудь из новобранцев: «Да, мой господин» и «Нет, мой господин».
Шаги герцога становились все ближе. Стэммел, развернувшись кругом, следовал на шаг позади командующего. Паксенаррион старалась не смотреть на герцога и уставилась по привычке на крышу столовой перед собой. Но герцог был высок ростом, и ей не удалось избежать встречи со взглядом его серых глаз.
— Что, пальцы сломаны? — вдруг спросил он ее.
— Никак нет, сэр… мой господин, — сбившись, ответила Пакс, чувствуя, что краснеет до корней волос.
— Это хорошо, — сказал герцог и пошел дальше.
Некоторое время Паксенаррион не слышала ничего, кроме шума крови в висках. Надо же было так опозориться, думала она. И это после стольких напоминаний! Когда Пакс несколько пришла в себя, герцог уже возвращался к центру плаца.
Выдержав паузу, герцог обратился к строю:
— Когда вы записывались в новобранцы, вы согласились служить в моих отрядах как минимум два года, не считая обучения, и подчиняться приказам командующего. Но до этого дня вам не было объявлено официально, кто он — ваш командующий. Теперь вы знаете меня и знаете, кто будет командовать вами. Все вы зачислены в мои войска, и это означает, что вы будете следовать за мной, выполнять мои приказы, идти, куда я прикажу, сражаться, когда я прикажу. Ваши сержанты наверняка рассказывали вам, что я командир не из легких. Да, я суров. Я многого жду от своих солдат: мастерства, храбрости и верности. Верности мне лично и всей нашей армии. Сейчас, если кто-то решил, что не хочет иди не может присягнуть мне на верность, — есть возможность уйти.
Над крепостью повисла тишина. Подождав, герцог кивнул:
— Хорошо. Тогда дайте мне вашу клятву.
Капитан Валичи шагнул вперед и произнес первую фразу присяги. Строй хором повторил ее:
— Мы клянемся нашими руками, мечами, кровью и дыханием — служить тебе клинком и сердцем. Пусть боги будут свидетелями нашей присяги, и пусть они жестоко покарают того, кто нарушит ее.
— Я же, — торжественно ответил герцог, — принимаю ваши клинки, сердца, кровь и дыхание. Моя честь — ваша честь перед любым врагом и чужестранцем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138
Всю следующую неделю сержанты носились с новобранцами, как наседки с непомерно большим выводком, то раздавая оплеухи, то заботливо проверяя, все ли в порядке у их подчиненных. Герцог же, казалось, поспевал всюду. Он появлялся в одной из казарм прямо с подъемом, в другой — в момент уборки. Он неожиданно наведывался в столовую обедать — тогда кусок с трудом проходил в горло новобранцев. Не похоже было, чтобы он сильно притворялся, с аппетитом уминая солдатскую кашу. Успел герцог взглянуть и на то, как взвод Боны лихо взломал строй взвода Кефера, вонзившись в него острым клином, и на то, как новобранцы Стэммела сумели устоять против такой атаки сразу с двух сторон, выбрав правильное построение и сумев восстановить строй в момент прорыва из окружения.
— Я удивляюсь, спит ли он вообще, — оглянувшись по сторонам, сказала Арни, когда они с Пакс шли от туалета к казарме. Арни словно опасалась, что и здесь вездесущий герцог мог ее услышать.
— Не знаю. Когда мы заступали в ночной караул, он провел развод вместо капитана Валичи. Я чуть со стены не упала.
— А сегодня утром он еще до подъема поджидал нас на плацу, чтобы посмотреть, как мы будем строиться. Знать бы, что он про нас думает…
— Да, хорошо бы, — сказала Пакс, в глубине души желая поскорее узнать, чем обернулось герцогское расследование для Стефи.
Она боялась спрашивать об этом кого-либо, хотя Стэммел наверняка выяснил подробности у прибывших гвардейцев. Чтобы поддержать разговор, она сказала:
— Боюсь только, что его мысли еще больше напугали бы нас…
— Все время молчит и только смотрит, — пробормотала Арни. — Интересно, кого он назначит в головной взвод?
По традиции, весенний марш на юг, в главный гарнизон герцогской армии, возглавлял лучший взвод новобранцев. Это считалось большим почетом. Соперничество даже несколько охладило установившиеся дружеские связи между новобранцами разных подразделений.
— Барра и Натслин уверены, что их взвод будет лучшим, — сказала Пакс.
Арни фыркнула:
— Это после того, как взвод Боны разбил их наголову пару дней назад? Нет, для того чтобы загладить это, им придется совершить что-то выдающееся.
— Мы-то сами едва устояли.
— Да, но против двух взводов. А это совсем другое дело. Нет, я все-таки надеюсь…
— А я уверена! — перебила ее Паксенаррион. — Мы лучше управляемся с копьями, и в нашем взводе четыре лучших меча.
Эта неделя была действительно решающей. Все горели желанием получить звание лучшего взвода. Поэтому последние условные бои условными можно было назвать с натяжкой. Не одна ключица и не один сломанный палец обнаружились в каждом взводе — так сильны и отчаянны были удары деревянными мечами. Когда вся когорта новобранцев была выстроена на плацу для объявления решения, никто не улыбался. Все с напряжением ждали, когда герцог впервые официально обратится к ним — к новобранцам.
Пакс, стоявшая, как обычно, в первой шеренге во главе своего отделения, почти не замечала жгучей боли в трех распухших от удара пальцах. Но, в конце концов, риск сломать пару костей стоил удовольствия прорыва строя противника. Тем более, что врач, успев наскоро осмотреть руку, сказал, что пальцы не сломаны и ушиб должен пройти через несколько дней.
Один из оруженосцев герцога вышел из ворот резиденции и кивнул капитану Валичи. Прозвучали фанфары. Новобранцы напряглись до предела. Выйдя из ворот, герцог перекинулся парой фраз с Валичи и быстрым шагом направился ко взводу сержанта Воны. Пакс с трудом подавила готовый вырваться из груди стон разочарования. Неужели они проиграли? Но оказалось, что герцог просто начал последний осмотр выстроившихся новобранцев, как он уже делал несколько раз. Пакс не осмеливалась повернуть голову, чтобы посмотреть на фланг строя. Приходилось ориентироваться по звуку шагов герцога. Вот он отступил на несколько шагов, чтобы осмотреть взвод Кефера целиком, вот пошел между шеренгами, вот негромко перекинулся словом-другим с кем-то из капралов. Казалось, прошла вечность, прежде чем он приблизился ко взводу Стэммела.
Поприветствовав сержанта, герцог остановился, оглядывая строй его новобранцев, а затем медленно направился к первой шеренге. Пакс твердила про себя последние предписания Стэммела: вместо «Да, сэр» и «Нет, сэр» отвечать герцогу, если он вдруг снизойдет до разговора с кем-нибудь из новобранцев: «Да, мой господин» и «Нет, мой господин».
Шаги герцога становились все ближе. Стэммел, развернувшись кругом, следовал на шаг позади командующего. Паксенаррион старалась не смотреть на герцога и уставилась по привычке на крышу столовой перед собой. Но герцог был высок ростом, и ей не удалось избежать встречи со взглядом его серых глаз.
— Что, пальцы сломаны? — вдруг спросил он ее.
— Никак нет, сэр… мой господин, — сбившись, ответила Пакс, чувствуя, что краснеет до корней волос.
— Это хорошо, — сказал герцог и пошел дальше.
Некоторое время Паксенаррион не слышала ничего, кроме шума крови в висках. Надо же было так опозориться, думала она. И это после стольких напоминаний! Когда Пакс несколько пришла в себя, герцог уже возвращался к центру плаца.
Выдержав паузу, герцог обратился к строю:
— Когда вы записывались в новобранцы, вы согласились служить в моих отрядах как минимум два года, не считая обучения, и подчиняться приказам командующего. Но до этого дня вам не было объявлено официально, кто он — ваш командующий. Теперь вы знаете меня и знаете, кто будет командовать вами. Все вы зачислены в мои войска, и это означает, что вы будете следовать за мной, выполнять мои приказы, идти, куда я прикажу, сражаться, когда я прикажу. Ваши сержанты наверняка рассказывали вам, что я командир не из легких. Да, я суров. Я многого жду от своих солдат: мастерства, храбрости и верности. Верности мне лично и всей нашей армии. Сейчас, если кто-то решил, что не хочет иди не может присягнуть мне на верность, — есть возможность уйти.
Над крепостью повисла тишина. Подождав, герцог кивнул:
— Хорошо. Тогда дайте мне вашу клятву.
Капитан Валичи шагнул вперед и произнес первую фразу присяги. Строй хором повторил ее:
— Мы клянемся нашими руками, мечами, кровью и дыханием — служить тебе клинком и сердцем. Пусть боги будут свидетелями нашей присяги, и пусть они жестоко покарают того, кто нарушит ее.
— Я же, — торжественно ответил герцог, — принимаю ваши клинки, сердца, кровь и дыхание. Моя честь — ваша честь перед любым врагом и чужестранцем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138