Он отрекся от престола в пользу дочери, надел монашескую рясу и навсегда сгинул в святилищах Дезриена. Вряд ли кто из Аркадов ощущал себя уютно рядом с силой, которая не уступала той власти, что установил Джаспар тысячу лет назад.
— Вы поставили в известность рифтеров? — спросил Эренарх, подумав немного.
— Нет еще, — ответил Нукиэль. — Мой разговор с Элоатри — новым Верховным Фанистом — состоялся совсем незадолго до этой нашей встречи. — Он снова покосился на Эфрика, который ответил ему невеселой улыбкой. — Похоже, Ваше Высочество, вы более преуспели в общении с ними, нежели мы. Не хотите ли вы лично сказать им об этом?
— Скажу, — медленно произнес Эренарх. — Мне все равно хотелось проведать Иварда. Или он размещен в другом месте?
— Он со всем остальным экипажем. Он отчаянно настаивал на этом, и медики решили, что так будет лучше. — Нукиэль оглянулся на Эфрика. — Боюсь, что не в их силах помочь ему по-настоящему. Возможно, на Аресе... — Конец фразы повис в воздухе.
Эренарх кивнул.
— Во сколько нам вылетать?
— Восемь ноль ноль стандартного.
«И я тоже буду с ними», — подумал Ванн без особого удовольствия. Все, что он слышал до сих пор про Дезриен, ему никак не нравилось.
— Спасибо. — Эренарх поднялся из-за стола. — Пожалуй, это лучше сделать прямо сейчас. Чтобы мы успели соснуть перед исполнением приказания. — Он произнес «исполнение» шутливым тоном, и это несколько отвлекло внимание от того факта, что именно он, а не капитан, закрыл эту беседу.
Капитан с коммандером тоже поднялись. Попрощавшись, Эренарх вышел из капитанской каюты, и Ванн последовал за ним.
Умению превращаться в почти невидимую тень Ванн научился за время напряженной подготовки на Нарбоне. Он знал, как с точностью до сантиметра определить радиус дыхания человека. Идти незамеченным считалось у лиц, состоявших на личной службе у Семиона, высшим достоинством; если он заговаривал с тобой, можно было считать себя уволенным. Гален — тот был прямой противоположностью брату: тот обезоруживающий интерес, который он проявлял к любому из своего окружения вне зависимости от ранга, поначалу даже нервировал Ванна.
Подходя к лифту, Ванн думал, уподобится ли Брендон Семиону, стоя от него в метре и полностью игнорируя, или же будет расспрашивать о семье, симпатиях и антипатиях, как делал это Гален?
Эренарх подошел к лифту первым и, не дожидаясь, пока Ванн услужливо вызовет его, сам нажал кнопку. Галочка в колонку «Гален».
Они вошли в кабину, и Эренарх повернулся к нему так, будто они знакомы много лет.
— Эфрик сказал мне, ты был на Талгарте.
— Да, Ваше Высочество.
«Значит, он похож на Галена», — подумал Ванн и приготовился к расспросам на личные темы. Но их не последовало.
— Значит, прежде ты состоял в личной армии Семиона, — заметил Эренарх с легкой улыбкой.
Это не было вопросом, так что Ванн не обязан был отвечать. Тем не менее сердце его подпрыгнуло в груди и забилось чаще.
Он только раз рискнул заглянуть в эти прозрачные голубые глаза, а потом Эренарх сказал:
— Надеюсь, ты знаешь дорогу на гауптвахту. Во время двух моих единственных официальных посещений линкора она почему-то не была включена в программу.
Ванн поперхнулся.
— Да, Ваше Высочество.
Двери лифта открылись, и Брендон жестом предложил Ванну показывать дорогу.
Пока они ждали разрешения на вход в закрытую зону, Ванн лихорадочно размышлял.
«Никто в моем присутствии не называл это личной армией, но ведь так оно и было».
Ванна выбрали из ряда новобранцев за рост, физическую крепость и быстроту реакции, что дополнялось интересом к холодному оружию. Да и обучение на Нарбоне не давало расслабиться — если он хотел повышения по службе. Такая атмосфера пришлась по душе молодому, способному и амбициозному воину, и довольно долгое время Ванн просто наслаждался сленгом и тайными паролями, известными только узкому кругу спецподразделений морской пехоты на Нарбоне.
Все у них было почти как у обычных морпехов — и знаки различия, и оружие, но со временем Ванн начал видеть и особенности: это подразделение учили преданности лично Эренарху, а не его месту в сложной системе Панархии... и еще: все мужчины — а здесь служили исключительно мужчины — были родом с планет Центральной Тетрады. Ни одного высокожителя, никого с окраин.
Однако шок от того, что личную армию назвали «личной армией», не шел ни в какое сравнение с констатацией того факта, что сперва он служил на Нарбоне. Того, что Семион контролировал все назначения на Талгарт, размещая там своих людей.
На осознание этой истины у Ванна ушло довольно много времени — и знание это стоило ему многообещающей карьеры, вернув его в основной поток. И ни разу за все это время он не произносил — и не слышал, чтобы произносил кто-то другой, — этой истины вслух.
До этого дня.
Мгновение он испытывал жгучий соблазн открыться, объяснить Эренарху, как он оказался здесь, — вот только на службе не принято говорить, пока тебя об этом не попросят.
«И потом, если он столько знает, неужели он не догадается об остальном? С Нарбона не уходят по чистой случайности».
В общем, разговор этот — неужели он состоял всего из пары фраз? — несколько выбил Ванна из колеи, и только безупречное знание формальностей помогло ему избежать досадных ошибок в процедуре получения допуска.
«Он раскусил меня, но мне неизвестно, как он к этому относится или что он собирается с этим делать».
— Третий ярус, блок пять, — сказал им дежурный офицер.
Ванн выбросил из головы посторонние мысли и пошел вперед, показывая дорогу. Он заметил, что Эренарх успел глянуть на контрольный монитор.
— Похоже, здесь не много пустых мест, — заметил он. — Нукиэль не сидит сложа руки.
И снова это был не вопрос, так что ответа не требовалось. Все же Ванн вздохнул с облегчением, когда они нашли нужный блок. Часовой у двери отдал честь и набрал на замке код, отпирая дверь.
Эренарх помедлил, оглядываясь по сторонам. Ванн попробовал увидеть это его глазами: основное помещение, напоминающее обычную кают-компанию, только немного меньше; обычный набор столов, кресел, библиотечных и игровых пультов, два больших видеомонитора. С обоих сторон в нее открывалось по комнате.
При их появлении обитатели блока оторвались от своих занятий, переводя взгляды с Эренарха на Ванна и обратно. Ванн постоял в дверях, выпрямившись, чтобы все могли хорошенько разглядеть его, потом шагнул внутрь.
— Это Аркад! — выскочил из-за одного из игровых пультов неестественно бледный, тощий паренек.
— Что, издеваться пришел? — отозвалась маленькая блондинка с резкими чертами лица и не менее резким голосом. Она даже не привстала с кресла.
Впрочем, не встали и массивный мужчина у видеомонитора, и высокая, темноволосая женщина у другого пульта.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138